Империя Немых - Харпер Стивен (читать книги полные TXT) 📗
– Но тебя больше ничего не интересует! Только наш квартал! «Ты должен быть достоин своего квартала, ты должен стать примером для всех детей квартала. В квартале должно быть спокойно, в квартале должно быть чисто». Какого черта?!
Видья ударила его по лицу. Седжал замолчал.
– Это то место, в котором ты вырос, – произнесла она тихо. – Я старалась ради тебя, чтобы ты всегда был в безопасности.
У Ары в мозгу что-то щелкнуло.
– Потому что Катсу и Прасад оказались в опасности? – спросила она. – Ваша дочь и муж?
Видья сложила руки на коленях. Она сидела, склонив голову.
– Какая дочь? – спросил Седжал. На его щеке темнел след от руки Видьи. Губы у него подрагивали, и Ара не могла понять, что было тому причиной – гнев или слезы. – Мама, объясни же, наконец, кто такие Прасад и Катсу? Почему ты так уверена, что я не могу быть Немым? Ты должна сказать!
Минуту Видья сидела не шевелясь. Когда она наконец заговорила, ее голос звучал уверенно и спокойно.
– Ты не можешь быть Немым, сын мой, потому что я так решила.
– Что ты хочешь этим сказать? – прошептал Седжал.
– Твоего отца звали Прасад Ваджпур, – продолжала Видья, – еще у тебя есть два брата, но их имена мне неизвестны, потому что нам пришлось отдать их Единству.
– А как же «Немые. Пополнение»? – спросил Питр.
– Первоначально мы заключили контракт с этой корпорацией, – объяснила Видья ровным, спокойным голосом. – Это было нелегко. Когда Единство атаковало Ржу Заразой, стало нечего есть. Мы с Прасадом голодали, мы понимали, что скоро умрем. У нас обоих, однако, имелись гены Немоты, и, хотя сами мы – не Немые, наши дети непременно должны были родиться Немыми. И ты тоже, Седжал.
– Но… – начал было Седжал.
– Дай мне сказать. Корпорация «Немые. Пополнение» предложила нам еду, кров, медицинскую помощь и деньги в обмен на двоих детей. Условия жесткие, но тогда этот путь выглядел более заманчивым, чем мучительная смерть. Если бы я только знала, какими страданиями это все однажды обернется, я бы не раздумывая умерла вместе со своим мужем.
– Но вы не знали, – вставила Ара.
– Я была молода. Мы умирали. – Видья сжала руки. – Мы с Прасадом подписали контракт. Не прошло и недели, как правительство сдалось силам Единства, и к Единству перешел и наш контракт. Они стали диктовать новые условия, а мы ничего не могли сделать. Денежные выплаты сократили до мизера. Первоначально нам обещали жилье и медицинское обслуживание в течение года после рождения второго ребенка, но уже через месяц нас вышвырнули на улицу. Не знаю уж, каким образом, но Прасаду удалось найти работу сборщика мусора. Мы ютились в двух крохотных комнатках полуразрушенного многоквартирного дома, жили на его скудное жалованье, и я опять была беременна.
Видья замолчала. Седжал, как загипнотизированный, не мог оторвать взгляда от своей матери.
– Беременны Катсу, – подсказала Ара.
– Да. Она была чудным ребенком, и она была нашей. В Единстве знали, что она Немая, но я себя уговорила, что десять лет, которые мы проведем вместе, прежде чем ее заберут от нас, – это гораздо, гораздо лучше, чем терять детей при рождении и не иметь возможности даже подержать их в руках.
– Но в конце концов вы поняли, что это не так, – сказала Ара. – И инсценировали похищение в надежде, что вам удастся спрятать Катсу в безопасном месте.
Видья взглянула на Ару с выражением искреннего изумления.
– Никакой инсценировки не было, – сказала она. – Когда девочке было девять месяцев, к нам ворвались ночью и забрали малышку Катсу. Я проснулась утром и поняла, что не слыхала ее плача. Сначала я решила, что она проспала спокойно всю ночь, но потом увидела, что ее кроватка пуста. – Голос Видьи опять сделался бесстрастным и ровным. – Прасад так… Вряд ли я смогу описать, что с ним было тогда. Он хотел бежать в сто мест одновременно. Я пыталась уговорить его, что поисками должна заняться охрана, но он считал, что сам быстрее сможет ее найти, потому что лучше знает наши места. Он ушел, и больше я его не видела. Я сообщила о том, что он пропал. Прошла неделя, его так и не нашли, а я поняла, что снова беременна.
– Это был я? – спросил Седжал.
Видья кивнула.
– Ты. Я, однако, была уверена, что те, кто похитили Катсу, убили Прасада и что вскоре они вернутся за мной и за этим младенцем. И я решила бежать.
– Вы поменяли фамилию и стали Видьей Даса, – вставила Ара. – Это не составило труда, потому что во время аннексии пропало много документов.
– Да. Я взяла в качестве новой фамилии часть имени «Прасад». Возможно, это было ошибкой.
– Но если ваши с Прасадом гены производят Немое потомство, – начал Кенди, – то почему вы так уверены, что Седжал – не Немой?
– Я сама об этом позаботилась, – сказала Видья.
– Что? – спросил Седжал. – Каким образом?
– Не прошло и двух месяцев, как ты поселился у меня в животе, – начала Видья, – когда я встретила одного… человека. Он занимался генной инженерией. И сказал, что может создать ретровирус. Вирус, который бы изменил твой генетический код и подавил гены Немоты.
– Это неправда, – безразличным тоном заметила Харен. – Подавить гены можно только в эмбрионе возрастом не старше двух недель. Для более взрослого зародыша это невозможно.
– Тогда это было новшеством, – сказала Видья. – Ему нужны были добровольцы для экспериментов, но желающих не было. Превращать ценного Немого в бесполезного обыкновенного человека в Единстве считалось преступлением. Поэтому он был согласен провести процедуру бесплатно. И все получилось. Когда Седжал родился, врачи из Единства провели тестирование, которое показало, что он не Немой. Я была так счастлива.
Седжал поерзал на своих камнях.
– Но я Немой, мама. Когда я коснулся руки Кенди, у меня в голове будто что-то взорвалось. Кенди говорит, что так бывает только у Немых.
– С этим мы еще разберемся, – сказала Ара.
– Я не хотела потерять своего сына, – продолжала Видья, не обращая ни на кого внимания. – Тот инженер тайно снабжал меня деньгами, за что я разрешала ему время от времени осматривать Седжала. Этим я спасалась от сборщиков налогов, но для жизни я могла выбрать лишь такой же нищий и убогий район, в каком мы жили раньше, когда пропала Катсу. Там полно торговцев наркотиками, бандитов и воров. А властей Единства наша жизнь совершенно не интересовала. Но настал день, когда я поняла, что хороших людей вокруг больше, чем плохих, и я вспомнила, что мне сказал Прасад, когда мы во время голода пробирались в Иджхан. Он сказал, что наше общество разрушено и для того, чтобы выжить, мы должны создать новое. Я стала разговаривать с соседями, мы объединились своим домом. Потом к нам присоединился соседний дом, потом – следующий, потом еще и еще. Мы выкинули уличные банды и, чтобы защититься от них и им подобных, построили стену из подручного материала. Что смогли, мы отремонтировали, что не смогли – старались содержать в чистоте. Нашим кварталом можно было гордиться, я приложила все силы, чтобы там было тихо и спокойно. – Видья посмотрела на сына. – И все-таки я проиграла, – добавила она после недолгого молчания. – Как ты мог пойти на такое? Я-то думала, что ты – хороший сын, которым я по праву могу гордиться.
Седжал передернулся, как от физической боли.
– А ты думаешь, что была хорошей матерью? – выкрикнул он. – Ты знаешь, какое мое первое воспоминание? Что я сижу на полу на каком-то чертовом собрании квартала. Ты разговаривала с другими людьми, не обращая на меня никакого внимания. Ты все время говоришь, мама… И все время не со мной. Ты все говоришь, говоришь, а послушать тебе и в голову не приходит.
– Я говорю, и я работаю! – воскликнула Видья. – Я хотела, чтобы тебе не надо было беспокоиться о том, что на тебя нападут на улице или что ты потеряешь семью, если тебя украдут.
– Какую семью? – парировал Седжал. – Ты всю жизнь занималась только делами квартала. Тебя и дома-то не бывало, чтобы заниматься семьей!
– Я всегда была дома, – сказала Видья с потерянным видом. – Дела квартала – это была моя работа. Люди собирали деньги, чтобы оплачивать наше жилье. В квартале…
