Победители недр - Адамов Григорий Борисович (лучшие книги читать онлайн бесплатно без регистрации txt) 📗
– И он начнёт кричать, петь, смеяться и танцевать?
– Вот именно. Понял? А теперь пойдём в каюту. Мне надо сделать анализы.
Они поднялись наверх. Пока Малевская брала образец породы и подготовляла его для работы, Володя успел забраться в шкафчик с продуктами, достать кусок мясного рулета, нечерствеющий хлеб, чашку бульона и уселся возле Малевской.
– Очень есть хочется, – объяснил он ей свой аппетит. – Расскажи ещё что-нибудь о кислороде.
– Говори тише… Ты должен сам понять, почему у тебя теперь такой аппетит, – заметила Малевская.
– Понятно, – с полным ртом говорил Володя, – надо пополнить растрату.
– Ну, послушай, растратчик, ещё кое-что о кислороде. Тебе интересно?
– Конечно. Я всё должен знать!
– О-о! – улыбнулась Малевская. – Хорошо. Тогда слушай. Кроме своего огромного биологического значения, кислород играет не меньшую роль в жизни и в строении земли. Здесь он имеет уже геологическое, геохимическое значение. Он является самым распространённым элементом на земле. По своему весу он составляет двадцать один процент земной атмосферы, почти восемьдесят шесть процентов воды в морях и океанах и около сорока семи процентов веса земной коры.
– Как же так? Кислород ведь лёгкий газ?! – изумился Володя.
– Кислород только в атмосфере газ. А вода из чего состоит?
– Аш два о!
– То есть?
– Две молекулы водорода, химически соединённые с одной молекулой кислорода.
– Ну вот, видишь, два лёгких газа соединились, а получилась совсем не такая уж лёгкая вода. Понятно?
– Понятно!
– В атмосфере кислород находится в свободном состоянии, в воде – в химическом соединении с водородом, а в соединении с самыми разнообразными элементами – с железом, медью, серой, алюминием, кальцием – он образует окислы. Можно сказать, что кислород соединяется со всеми существующими элементами, кроме фтора, золота, платины и благородных газов. Ну, я кончила анализ… Вот будет рад Никита Евсеевич!
В это время проснулся Брусков и первым делом потребовал еды.
– Сейчас, Михаил, сейчас, – отозвался Володя, подбегая к шкафу с продуктами.
Он быстро подал Брускову все блюда сразу и опять обратился к Малевской:
– Чем же ты хочешь обрадовать Никиту Евсеевича?
– А вот посмотри, – Малевская показала ему таблицу анализов, – гематиты – присутствие железа тридцать три процента, в следующем анализе – железа уже тридцать пять процентов, потом опять – тридцать три процента, а в последнем – тридцать восемь процентов.
– Что же это значит?
– Это значит, что снаряд вошёл в огромную залежь гематитовых железных руд.
– А в этих гематитах много железа?
– Пока ещё трудно сказать. Но, судя по анализам, вероятно, это очень богатая залежь руды. Конечно, это не чистое самородное железо. Такое железо очень редко встречается на поверхности земли. Но есть руды с большим или меньшим содержанием железа. Бурый железняк, например, или лимонит, содержит железа до шестидесяти пяти процентов, магнитный железняк – до семидесяти двух с половиной, красный железняк, или гематит, – семьдесят и, наконец, шпатовый железняк содержит до пятидесяти двух процентов железа. Возможно, что эти гематиты настолько богаты железом, что представят большой промышленный интерес. Некоторые наши приборы показывают, что внизу залегают очень мощные руды. Мы это окончательно выясним, когда спустимся ещё ниже… Ты кончил есть, Михаил? Давай, Володя, сделаем ему облучение. Мы и так уже пропустили один сеанс.
Малевская быстро приготовила аппаратуру – лёгкий переносной фонарь с трубой, соединённый проводами с общей осветительной сетью. Потом она сняла бинт с головы Брускова и осмотрела рану.
– А знаешь, Михаил, рана уже начинает зарубцовываться… Пожалуй, через день встанешь. Ну, пересядь сюда!
Брусков покорно подставил голову под трубу фонаря.
– Я не специалист по металлам, – говорил он, пока шло облучение, – и не специалист по геологии, но думаю, что, какие бы богатые залежи железной руды здесь ни оказались, они будут совершенно бесполезными для Советского Союза.
– Почему? – недоверчиво спросил Володя.
– Да потому, что добыть её и доставить на поверхность с такой глубины совершенно невозможно. Как добраться до этой руды? Неужели рыть шахту на такую огромную глубину, чтобы спускать машины, людей?.. Да, кроме того, здесь адская температура. Тут невозможно работать.
– Ну, Михаил, это не страшно, – возразила Малевская, следя по часам за работой аппаратуры. – Ты прав по другой причине: в нашем Союзе так много железных руд, залегающих близко к поверхности, что в этих залежах очень долго не будет, вероятно, надобности.
– Но ведь железа-то, наверно, очень много нужно? – нерешительно вмешался Володя.
– О, да! – ответила Малевская. – Потребность в железе так велика и его добывали в таком количестве, что несколько десятков лет назад все геологи мира в беспокойстве занялись изучением вопроса, надолго ли хватит человечеству вообще запасов железной руды. И они пришли к грустному выводу, что всех запасов хватит лишь на каких-нибудь шестьдесят лет. По подсчётам, произведённым в 1926 году германским учёным Куном, всех запасов железных руд, имеющих для человечества практическое значение, было двести сорок четыре миллиарда тонн. Из них на долю СССР приходилось только десять миллиардов тонн, хотя с каждым годом эти запасы возрастали благодаря открытию всё новых и новых залежей. Но когда советские учёные серьёзно разведали и изучили знаменитую Курскую магнитную аномалию, то все расчёты и подсчёты опрокинулись, и все опасения рассеялись. В одной только этой гигантской залежи оказалось столько железа, сколько во всех подсчитанных мировых запасах. Эти запасы сразу удвоились, а наш Советский Союз вышел на первое место в мире. Вот почему можно сказать, что в железорудных залежах, которые мы теперь проходим, ещё долго не будет чувствоваться надобности… Ну, довольно, Михаил! Давай я наложу мазь и сделаю новую перевязку.
Подставив голову, Брусков сказал:
– А я думаю, что, пожалуй, и курские залежи очень мало будут использованы…
