Смерть этажом ниже - Булычев Кир (читать книги без txt) 📗
– И что вы предлагаете?
– Через сорок минут я снова буду здесь. В этом автобусе. Добро? А вы где-нибудь укройтесь. Не надо, чтобы вас видели. Где ваш чемодан?
– Сгорел.
– Ах да, конечно. Ну ничего, вы еще новый купите, в Швейцарии.
– И сдалась вам эта Швейцария!
– Ладно уж, мне ее не видеть как своих ушей. Я пошел. А вы не суйтесь.
– Не сидеть же мне здесь все время.
– Лучше сидеть.
– Я должен как можно больше собственными глазами. Нет ничего глупее, чем отсиживаться. Я могу там пригодиться.
– Вы? Им? – вставил Борис с сарказмом. – Чтобы вас прихлопнули?
Борис подошел к двери автобуса и с минуту оглядывался, как в детективном фильме, нет ли за ним слежки. И если бы кто-то посмотрел в ту сторону, наверное бы, уверился, что видит злоумышленника.
Шубин не стал ждать, пока Борис, пригибаясь изображая из себя злоумышленника, убежал с площади. Он спрыгнул из промерзлого автобуса на снег, и ему показалось, что снаружи чуть теплее, чем в машине. Он сунул руки в карманы аляски, надеясь отыскать там сигареты, но нащупал только банку с растворимым кофе. Чего же Эля не вынула, подумал он. Лучше бы вынула и положила сигареты.
Оттого, что сигарет не было, страшно хотелось курить. Шубин подошел к танку и только собрался постучать по броне, спросить, нет ли закурить у танкистов, как увидал табачный киоск. Киоск был открыт.
Шубин, ничуть не удивившись, пошел через площадь.
В киоске кто-то был.
Шубин спросил:
– Пачку сигарет не дадите?
После некоторой паузы изнутри послышался тонкий голос:
– А вам каких?
– «Прима» есть?
– Сейчас.
На полочку перед окошком легла черно-красная пачка. Ее держала тонкая детская рука.
Шубин сказал:
– Спасибо, – и положил рубль.
Рука сгребла рубль и исчезла.
– А спички есть? – спросил Шубин.
– Спичек нету.
Окошечко со стуком закрылось.
Шубин отошел на три шага, разломал пачку, вытащил сигарету.
Боковая дверь в киоск открылась, и оттуда высунулась голова мальчишки в вязанной шапочке. Мальчишка вытащил мешок, явно набитый пачками сигарет, и ловко закинул его за киоск, прочь с глаз. Увидев, что Шубин наблюдает за ним, он ничуть не испугался, а разжал кулак, в котором был коробок спичек, и кинул его Шубину. Тот успел подставить руку и схватить коробок.
Следом за мальчишкой из киоска выбралась девочка с таким же мешком. Оба спрятались за киоск.
Шубин пошел к вокзалу.
Солдат с автоматом, который стоял возле черных «Волг» и военных «газиков», число которых за время разговора с Борисом увеличилось, шагнул навстречу Шубину.
– Нельзя, – сказал он.
– Мне можно, – сказал Шубин. Он достал из кармана пиджака радакционное удостоверение. Солдат взял удостоверение, раскрыл, начал читать, шевеля губами. Потом посмотрел на Шубина, сравнивая его с фотографией, и Шубин понял, что сходства солдат отыскать не может. Он закрыл удостоверение и крикнул:
– Величкин! Товарищ старшина!
Старшина в теплой куртке, разрисованной камуфляжными узорами, подошел не спеша. Он был без автомата, но кобура повязана поверх куртки.
– Тебе же приказано – не пускать, – сказал он.
Солдат протянул старшине удостоверение Шубина, а сам посмотрел с тоской на дымящуюся сигарету. Шубин вытащил пачку, протянул солдату.
Тот взял сигарету, но закуривать не стал, он смотрел на старшину.
– И что вам там нужно? – спросил старшина.
– Мне надо пройти в штаб, – сказал Шубин. – Я журналист из Москвы, корреспондент. Я в командировке.
– В командировке? – спросил старшина, и взгляд его проехал по Шубину – от вязанной шапки, заросшего щетиной, порезанного лица до рваной аляски и замаранных брюк. – Что-то не похоже. Паспорт есть?
– Есть здесь кто-нибудь постарше чином? – спросил Шубин терпеливо, отдавая старшине паспорт.
Солдат держал сигарету так, будто готов был вернуть ее Шубину, как только того разоблачат.
– Приказано посторонних не пускать, – сказал старшина. – Авария.
– Послушай, старшина, – сказал Шубин. – Я всю ночь был на этой аварии, пока ты в казарме спал. И мне некогда было себя в порядок приводить. Я там был. – Шубин показал на гостиницу. солдат и старшина послушно посмотрели на гостиницу.
– Погодите, – сказал старшина и, взяв удостоверение, пошел к вокзалу.
– Самое время бюрократию разводить, – сказал Шубин и зажег спичку. Солдат закурил. Солдат был из Средней Азии, он был напуган, ему было холодно.
Низко над площадью прошел вертолет. Загромыхал за вокзалом состав.
– Как оттуда ушел? – спросил солдат, показывая на гостиницу.
– По пожарной лестнице, с крыши, – сказал Шубин.
– Понимаю, – сказал солдат. – И вещи сгорели?
– Вещи сгорели.
Подъехал «рафик». Из него вылезали люди, некоторые сонные, одетые кое-как, напуганные. Из вокзала выбежал шестерка Плотников, издали замахал рукой и крикнул людям, что стояли у «рафика».
– Сюда, товарищи, в зал ожидания, там вас ждут. Пропустите их!
Он убежал так быстро, что Шубин не успел его окликнуть. Но среди стоявших у «рафика» Шубин увидел Николайчика. Тот плелся за остальными к вокзалу.
– Федор Семенович! – крикнул Шубин. – Федор Семенович!
Николайчик остановился. Другие стали оборачиваться. Шубин подошел к нему.
– Шубин, – узнал его Николайчик. – В таком виде? Что с вами произошло?
– То, что и со всеми.
– Какой ужас! – сказал Николайчик. – Вы просто не представляете, какой ужас.
– Представляю, – сказал Шубин.
– Ну да, конечно. Но никто не мог представить. Меня разбудили час назад, вызвали сюда, в штаб. Есть человеческие жертвы! – последнее Николайчик произнес тихо, будто делясь с доверенным человеком государственной тайной.
– Даже у вас в доме, – сказал Шубин.
– Что?
– Те, кто жили на нижних этажах.
– Надеюсь, что вы ошибаетесь, Юрий Сергеевич, – сказал Николайчик, сразу насторожившись.
– Николайчик, – позвал кто-то из ушедших вперед.
– Сейчас. А вы почему здесь, Юрий Сергеевич? Хотите уехать?
– Меня не пропускают.
– Товарищ солдат, – сказал Николайчик, – надо пропустить товарища Шубина, он корреспондент, из Москвы.
– А мне как прикажут, – сказал солдат.
– Пойдемте со мной, – Николайчик потянул Шубина за рукав, но увидел, что рукав рваный, обгорелый, и отпустил его.
Солдат неуверенно сделал шаг, желая перекрыть путь Шубину, но Николайчик был настойчив, и солдат сдался.
Николайчик шел рядом.
– Ужасное бедствие, – говорил он, будто втолковывал Шубину урок, – роковое стечение обстоятельств.
– Какое к черту роковое! – возразил Шубин. – К этому все шло.
– Нельзя так категорично, – сказал Николайчик. – Если бы были предпосылки, неужели вы думаете, что товарищ Силантьев не принял бы мер?
– Вот не принял.
Николайчик насторожился и замолчал. У него было чутье, у этого Николайчика.
Они вошли в здание вокзала. Длинные скамьи для ожидающих, недавно переполненные народом, были пусты, только кое-где в проходах стояли чемоданы и сумки. Никто там не бродил, не фланировал, не убивал время – все спешили, бежали, исполняли. Военных здесь было немного, встречались железнодорожники и милиционеры. Основное направление движения соединяло второй этаж и платформу – муравьиной дорожкой сбегали по широкой лестнице люди, и смысл этого движения Шубину был непонятен.
– Где здесь туалет? – спросил Николайчик Шубина.
Шубин ответил не сразу. Он думал о том, сколько людей погибло здесь – ведь залы были переполнены...
– Туалет? вон видите – стрелка вниз: камеры хранения, туалеты. Только учтите, воды нет.
– Но мне же надо! – капризно ответил Николайчик. – Подождите меня здесь!
Он поспешил к лестнице в подвал, пробежал возле приколотого к стене бумажного листа с надписью: «Вход воспрещен!» Рядом с Шубиным остановились двое мужчин в белых халатах.
– А может, еще повезло, – сказал один. – Почти нет пострадавших. Действовало сразу.
