Властелин молний - Беляев Сергей Михайлович (читать книги полностью без сокращений бесплатно txt) 📗
Было стыдно сознаться, что забыла стихи Ломоносова, и я потупила глаза…
Рядом позвонил телефон. Леонид ушел. Маша рассказывала о Дымове. Ее волновали воспоминания о нем.
– Тот злой человек следил за Леонидом. Но Леониду не хотелось даже, чтобы Дымов знал, где мы остановились. Случайно на улице Леонид увидел вас. И ему пришла мысль попросить вас.
У меня мелькнула догадка.
– Простите, – перебила я Машу. – У Леонида Михайловича есть брат? Очень они похожи? Может быть, близнецы?
Маша с удивлением посмотрела на меня.
– Почему вы спрашиваете? У Леонида нет братьев…
– Но меня привел сюда другой человек, – пробормотала я и рассказала оба приключения с «добрым утром» и «добрым вечером».
Маша приложила платок к глазам, смеясь до слез.
– Это так похоже на Леонида, – произнесла она. – Это же он! Он пошел встречать вас. Знает, что умеет разыграть любую шутку с предельной естественностью. И пользуется этим.
О Леониде Маша говорила с необыкновенной любовью.
– Он – фантазер… Но его нельзя ни за что упрекать. Он придумал строить Радийград. Он придумал заниматься изучением шаровых молний. Я понимаю его… Жаль, что вы бросаете работу в институте…
Но когда я вкратце рассказала о себе, Маша заметила:
– Вы правы. Нельзя пренебрегать талантом. У вас жизнь впереди. Искусство – великое дело.
Она не осталась передо мною в долгу и рассказала:
– По специальности я – химик. Познакомилась с Леонидом в лаборатории. Полюбили, поженились. Но нам редко за последние три года удавалось быть вместе. А я, работая с радием, обожгла себе лицо и руки. Видите, изуродована. Как радовался тот злой человек! Предсказывал, что Леонид бросит меня, урода… Но Леонид – замечательный человек…
Мы замолчали и прислушались. Из соседней комнаты доносился голос Леонида, говорившего по телефону:
– Да, так и скажи им. Пусть напишут у себя за океанами, что у нас работают и изобретают не одиночки, а коллективы…
…Что? Их интересует, что может наделать искусственная шаровая молния величиной с булавочную головку? Сможет ли разрушить шестиэтажный дом? Скажи, что нас здесь этот вопрос не интересует. Человечество больше выиграет, если использует все виды энергии на мирное созидание… Конкретнее? Скажи им, и пусть у себя напишут, что мы попробуем использовать энергию шаровых молний для того, чтобы проделать тоннели в Уральских горах, под Азовским морем, соединить Заволжье мощными электро-передающими магистралями с Сибирью, растопить вечную мерзлоту в Заполярье. Еще конкретнее? Скажи, что одной шаровой молнии хватит на то, чтобы приводить в движение станки и машины большой текстильной фабрики в течение года. Скажи, что мы собираемся строить автомобили и самолеты с новыми молниемоторами. Пусть они приезжают и купят у нас такой автомобиль. Его не надо заправлять горючим. Он будет содержать энергию шаровой. Ее хватит на тридцать лет. Пусть разъезжают на здоровье. А через тридцать лет мы снова перезарядим мотор молниевой энергией. Что? Да, да, и многое другое… Откуда мы берем эту энергию? Ну, уж это дело наше… Что? Не успеваешь записывать?..
– Слышите, что он говорит? – тихо спросила меня Маша. – Он всегда такой. Он хочет будущее сделать настоящим.
– Он любит вас, Маша, – проговорила я.
– Да…
Маша задумалась. Я не смела задать ей вопросы, которые настойчиво просились на язык.
– Перстень сыграл такую роль в нашей жизни, – сказал Леонид, вернувшись от телефона, – что я раздумал дарить его Степану. Знаешь, Маша, я сам буду носить твой подарок…
– Хорошо, милый, – ответила Маша и надела перстень на палец мужу.
Леонид нежно поцеловал жену.
– Ты не устала?
Я поднялась и стала прощаться. Меня вежливо задержали, но не настаивали.
Маша сказала мужу с шутливой строгостью:
– Извинись, дорогой, перед Таней. Что это ты наговорил ей, когда встретил сегодня? Ведь ты же пошел ее встретить?
Я нашла в себе силы улыбнуться:
– О, я догадалась, что Леонид Михайлович шутит. Я узнала его сразу.
Возвращалась я в отель взволнованная и потрясенная.
Глупая, я даже чуточку поплакала! Хорошими, искренними слезами…
Донесся басистый призывный гудок парома.
Я поспешила на пристань, даже не умывшись. Пусть мои глаза заплаканы, пусть! Но скорей отсюда! Ничто теперь не связывало меня с этим городом.
Осенний безлунный вечер, помню, был тепел и тих.
На палубе я выбрала уютное местечко. Паром двинулся по Зеленому озеру. Вдыхая влагу теплого ветерка, смотрела я, как удалялись сверкающие огни пристани и памятного мне города.
Так фантастична, жизнь! Будто ничего со мной и не случилось. Будто я впервые еду по Зеленому озеру. И будто взрослая, самостоятельная жизнь лишь только с этого вечера начинает раскрываться передо мной по-настоящему…
На прощание я зашла в отдел кадров института. Елена Федоровна пожелала мне успехов:
– Скажу тебе; как старший товарищ… Изволь готовиться к новому делу по-серьезному… Учись! Если есть талант, работай так, чтобы и на сцене приносить пользу народу.
И добавила нежно:
– Тебя здесь любят и ценят… Дорожи этим. А мы всегда тебе поможем.
Она поцеловала меня. Слова ее глубоко запали мне в душу. Я уже давно поняла, что нельзя жить, подобно улитке. Надо с раскрытой душой идти в жизнь…
XXXVI. В чем заключалась ошибка
Все это было достаточно давно, мой друг.
С тех пор тайна шаровых молний полностью разгадана. Леонид стал директором крупнейшего института. Он и его товарищи осуществили передачу электромагнитной энергии большими количествами уже не по одной, а по нескольким ионизированным трассам без проводов на тысячи километров.
Для наших дней это так же просто и естественно, как восход и заход солнца.
Приобретенный мною опыт, привычка работать со страстью и настойчивостью очень пригодились мне на сцене.
О днях моего лаборантства я храню самые лучшие воспоминания.
Вы знаете, что я стала драматической артисткой. Выступала под новой сценической фамилией. О моих успехах в театре вы тоже знаете.
И вот совсем недавно грозовой бурей налетело на меня мое прошлое. Я должна была выступать в концерте на юбилее крупнейшего нашего ученого. По старой театральной привычке подошла к кулисе и посмотрела в «дырочку» на публику.
В первом ряду с Луниным сидел Леонид. На его пальце блеснул перстень…
Я позвала конферансье (Мишу, знаете?).
– Когда будете объявлять мой выход, Мишенька, назовите только мою фамилию. Имени-отчества не называйте.
– Слушаю, Татьяна Ильинична. Что изволите исполнить?
– Прочту стихотворение Козлова «Грозы! Скорей грозы!».
– Превосходно. А что на бис?
Озорная мысль заставила меня улыбнуться:
– Отрывок из письма Ломоносова к Шувалову «О пользе стекла».
Конферансье сделал удивленную гримасу и почесал свой изумительный пробор:
– М-м… что-нибудь трагическое? Не скучновато?
– Не беспокойтесь. Как раз подходящее для этого зала…
– Осмелюсь ли возражать? Разрешите, запишу в блокнот, чтобы не перепутать…
Меня долго вызывали. Раскланиваться выходила раз пять. Последним номером прочитала стихи «Помнишь, мы вместе мечтали у моря?». Потом сидела за кулисами и слушала, как моя подруга играла Скрябина. Я просила ее исполнить дисмольный этюд № 12.
Леонид разыскал меня после концерта:
– Узнал вас… Пришел поблагодарить за удовольствие, которое вы доставили мне своим чтением. Догадываюсь, вы нарочно подобрали такую программу…
Я ответила:
– Вы догадливы, как всегда…
Мне не хотелось вести длинный разговор. Но как-то само собою вышло, что мы разговорились. Сидели где-то в неуютном закоулке за сценой. Пахло пылью и красками. Леонид спросил меня:
– Почему вы тогда пропали? Так сразу…
Сердце мое забилось. Он требовал ответа. А я сама боялась ответить себе. И внезапно снова почувствовала себя семнадцатилетней девчонкой, какою была одиннадцать лет тому назад. Смело посмотрела Леониду в глаза, ответила.
