Выбор по Тьюрингу - Мински Марвин (книга регистрации .TXT) 📗
Эрин по-прежнему улыбалась. Она даже не намекнула Брайану, что это часть машины, разработать которую помогал ей он.
– В основе машины – параллельный компьютер разветвленной архитектуры. Благодаря этому он весь располагается в одной виртуальной плоскости. Послойная интеграция – машина как бы состоит из микрокомпьютеров, которые находятся в каждом суставе робота-дерева.
– В каждом суставе? Вы меня разыгрываете!
– Ты скоро узнаешь, насколько изменились за это время компьютеры, – особенно тот, который управляет этой установкой. Большая часть разработки была сделана в МИТе – там построили эту метлу, как ты ее назвал. Она куда сложнее, чем кажется. Заметь, что главных руки у нее две, но они сразу же начинают разветвляться – каждая сама превращается в две…
– И обе раза в два меньше исходной, по-моему.
– Приблизительно так. Потом они разветвляются снова и снова. – Она постучала пальцем по одному из разветвлений. – Примерно вот на этом уровне руки становятся слишком маленькими, их уже нельзя изготовлять по отдельности – у нас нет таких тонких инструментов, а собирать их пришлось бы под микроскопом. Поэтому…
– Можете не объяснять. Все они в точности одинаковые и различаются только размерами. Так что манипуляторы одной руки изготовляют элементы следующей ступени, поменьше, для другой.
– Совершенно верно. Хотя делать их приходится из других материалов, чтобы обеспечить нужную прочность. Но в памяти компьютера по-прежнему хранится всего одна модель с программами ее изготовления и сборки. С каждым шагом меняются только размеры. И в каждый сустав вмонтированы пьезоэлектрические шаговые двигатели.
– Должно быть, непросто было придумать, как изготовлять те, что на самом конце.
– Да, непросто, но об этом мы поговорим как-нибудь в другой раз. Сейчас важнее всего то, что датчики на самых кончиках пальцев очень малых размеров и управляет ими по обратной связи компьютер. Они вполне могли бы выполнять хирургические операции на уровне клеток, но сейчас у них совсем простая задача – установить в заранее заданное место вот этот контакт.
Брайан всмотрелся в выступающий наружу почти невидимый кончик световода.
– Вроде как забить гвоздик отбойным молотком. Значит, он подключится к гнезду у меня на затылке, о котором вы говорили, – и по нему полетят туда-сюда сигналы?
– Да. Ты ничего не почувствуешь. А сейчас попробуй повернуться на бок, и все.
Доктор Снэрсбрук подошла к пульту управления и включила установку. Разветвленные руки встрепенулись. Она подвела их к затылку Брайана и передала управление компьютеру. С едва слышным мягким шорохом крохотные пальцы задвигались, расправились и медленно опустились, коснувшись его шеи.
– Щекотно, – сказал Брайан. – Как будто паучки бегают. Что она делает?
– Сейчас она нацеливается световодом в рецепторный блок, который у тебя под кожей. Световод пройдет сквозь кожу, но ты этого не почувствуешь. Кончик у него острее, чем у самой тонкой хирургической иглы. К тому же он выбирает себе путь так, чтобы не задеть ни одного нерва или мелкого сосуда. Щекотка прекратится, как только контакт будет установлен. Вот!
Компьютер издал короткий писк. Пальцы машины плотно прижали к коже металлическую пластинку со световодом. Снова послышался шорох – механические пальцы взяли со столика кусочек пластыря, быстро передавая его друг другу, доставили на место и закрепили им пластинку. Только после этого машина убрала руки. Доктор Снэрсбрук кивнула сестре и санитару, и те удалились.
– Вот теперь начинается. Говори мне сразу, когда что-нибудь увидишь или услышишь. Или унюхаешь.
– Или о чем подумаю или вспомню, да?
– Совершенно верно. Я начну вот здесь…
Она чуть повернула ручку, и Брайан вскрикнул хриплым голосом:
– Я не могу двинуться! Отключите, у меня паралич!..
– Хорошо, хорошо, теперь все в порядке. Сразу прошло?
– Да, только вы больше не будете так делать?
– Не буду. Точнее, компьютер не будет. Мы попробовали локализовать главные элементы самого нижнего уровня в стволе мозга – идентифицировать их и взять на себя управление. Очевидно, система отключила весь мозжечок. Теперь компьютер уже знает, что произошло, и этого не повторит. Ты готов продолжать?
– Пожалуй, да.
Иногда он чувствовал тепло, иногда погружался в темноту. На мгновение его тело охватил леденящий холод и тут же прошел. Многие ощущения было невозможно описать словами – это были функции, которые организм выполняет без всякого участия сознания.
Один раз он громко вскрикнул.
– Тебе больно? – спросила она тревожно.
– Нет, ничуть, наоборот. Не отключайте, пожалуйста, не отключайте!
Его широко раскрытые глаза смотрели в пространство, все тело напряглось. Ни секунды не колеблясь, она резко повернула рукоятку. Он с глубоким вздохом откинулся на подушку.
– Это почти… трудно, невозможно передать. Как наслаждение в квадрате, в кубе. Отметьте, пожалуйста, эту точку.
– Она уже занесена в память компьютера. Только ты действительно считаешь, что стоит еще раз…
– Ни в коем случае! Держитесь от нее подальше. Это как с той крысой, что нажимает и нажимает на кнопку, возбуждая свой центр удовольствия, пока не умрет от голода и жажды. Держитесь отсюда подальше!
Так прошел час, и Эрин Снэрсбрук прекратила сеанс.
– Мне кажется, на первый раз хватит. Устал?
– Я об этом не думал, но, пожалуй, да. Получается у нас что-нибудь?
– По-моему, получается. Во всяком случае, информации записано много.
– Совпадения были?
– Сколько-то было… – После некоторого колебания Эрин сказала: – Брайан, если ты не очень устал, я хотела бы еще немного с тобой поработать.
– Не иначе как вам хочется попробовать какой-то новый способ локализовать немы высших уровней?
– Угадал.
– Мне тоже хочется. Валяйте.
Если что-то в сознании Брайана и менялось, он, во всяком случае, ничего не чувствовал. Подумав, он сообразил, что так и должно быть. Если машина соединяет нервные пучки, восстанавливая его воспоминания, он ничего и не может почувствовать. Только когда он попытается вызвать эти воспоминания, станет ясно, что они сохранились. Но однажды он все же уловил момент, когда где-то в глубине его сознания что-то произошло. Промелькнула какая-то мысль, хотя как только он попытался ее поймать, она ускользнула, словно угорь. Ему стало досадно: что-то с ним делается, а что – непонятно. К тому же он устал. У него было такое ощущение, будто где-то зудит, а где – не поймешь.
«Хватит», – подумал он.
– Я думаю, на сегодня достаточно, – внезапно заявила Эрин. – Мы уже много поработали.
– Конечно, – отозвался Брайан, на секунду замялся, но потом решился и сказал: – Доктор Снэрсбрук, можно вас кое о чем спросить?
– Конечно. Только погоди секунду, я сейчас тут кончу… Да, слушаю?
– Почему вы решили закончить работу именно в этот момент?
– Там случился небольшой сбой. Машина очень чувствительна, и потом ведь все это – первый эксперимент. От одного из установленных контактов прошел сигнал отказа. Сказать по правде, это первый такой случай. Я еще раз прогоню программу до этого места и выясню, в чем дело.
– Не стоит трудиться, я вам скажу.
Эрин Снэрсбрук удивленно подняла на него глаза, потом улыбнулась:
– Вряд ли. Сбой был не у тебя в мозгу, а в центральном процессоре. Или, точнее, при взаимодействии центрального процессора, который вживлен тебе в мозг, с компьютером.
– Знаю. Я велел ему отключиться.
Эрин постаралась, чтобы ее голос остался спокойным.
– Это мало вероятно.
– Почему? Процессор вживлен мне в мозг, и они между собой взаимодействуют. Почему здесь не может возникнуть обратная связь?
– Не знаю, наверное, может, только этого еще никогда не случалось.
– Все, что случается, когда-нибудь случается в первый раз, доктор.
– Должно быть, ты прав. Видимо, пока компьютер разбирался в каких-то связях твоего мозга, часть мозга разобралась в управляющих сигналах компьютера.
