Владыки Мегамира - Никитин Юрий Александрович (книги бесплатно без онлайн txt) 📗
– Не наступайте на края кристаллов, – предупредил Влад. – Прорвете пленку, сами выпутывайтесь!
– За собой смотри, – ответила Кася гордо.
Она словно бы брала реванш за пережитый страх, когда он боролся с Таргом. Тогда она так сжимала кулачки, начисто забыв о своей силе, что ногти прорезали ладони почти до середины. Теперь старательно прятала, залепленные обезболивающей липучкой, только бы не понял, не задрал нос, мужчины все такие, всегда думают о себе чересчур и много.
Ее нога скользнула по грани кристалла. Под подошвой едва слышно хлопнуло, ступня ощутила острый край. По голени вверх быстро потек, как живой, холодный, обжимающий кожу студень. Кася в испуге дернулась, одним прыжком намерилась оказаться на соседней глыбе, но правую ногу держала ППН – пленка поверхностного натяжения, пэпээнка. Лишь левая нога стояла поверх студня, но по правой пленка быстро поднялась до развилки, часть медленно и с усилием поползла еще выше, а другая половина перебралась на бедро правой, ускоренно соскользнула, постепенно истончаясь, внизу ступни с чмоканьем соединилась с общим безразмерным одеялом, что уходило в бескрайнее море. Пленка на левой ноге утолщилась, погнала верхний край быстрее, холодя живот, грудь.
Кася заверещала, разум отказывался принимать ползущее по ней водяное чудовище как тонкую пленку воды. Семен с хриплым криком скакнул на помощь, а варвар молча бросил вперед дима. Головастик легко пробежал по камням, мощным рывком вздернул Касю в воздух, нежно сжимая жвалами в поясе, держал так, пока набежавший Семен сражался с водяной перемычкой, что вытянулась вслед за жертвой, не отпускала.
Рассыпая ругательства, Семен кое-как перерубил водяной столб. Нижний край нехотя опустился, мгновенно растаял. Кася оказалась облеплена слоем воды в две ладони толщиной. Семен кое-как содрал пэпээнку горстями, с завистью посматривал на блестящие когтистые лапы Головастика. Когти и шипы легко прорывали пленку, но вода лишь делала слабые попытки вскарабкаться выше, тут же разочарованно отваливалась, словно клещ, который вместо сладкой крови хлебнул ядовитого сока.
– Спасибо, – буркнула Кася. Поинтересовалась ядовито: – Это вы какие-то химические термины употребляли, Семен Тарасович?
– Термины? – удивился Семен. – Ах да, термины… Да, их еще часто употреблял наш сержант… Влад, а почему бы не смазаться и нам?
– Перебьетесь, – буркнул Влад. – Ты вон руки смазал? Довольно. Дим тяжел, к тому же у него когти. А что мешает вам ходить, как люди?
– Плохому танцору оотеки мешают, – ответил Семен несчастливо. – К тому же ноги кривые… Нет-нет, пани Кася, это у меня кривые. Кривые и волосатые. Влад, все-таки я беспокоюсь за Головастика. Здесь под пэпээнкой камни, а на озере?
– За себя беспокойтесь, – ответил варвар холодно. – Побыстрее, придется нагонять!
Последние из бродяжников уже шли по камням, накрытым толстым прозрачным одеялом, а фигуры Неждана, Тарга и Максимбы почти растворились в Тумане. Кася, дрожа от холода, запрыгала по глыбам, пригоркам, холмикам. Потом вершинки стали все ниже, между ними пролегала долинка, Кася со страхом ощутила, что дно понижается.
Водяная шуба под ногами начала прогибаться. Кася с трудом удерживала равновесие, размахивала растопыренными руками, словно пыталась взлететь. Семен двигался с приклеенной улыбкой, напряженный. Глаза прикипели к вырастающим впереди водяным горам, что перемещались в их сторону медленно, величаво.
В сторонке варвар осторожно вел дима, хлопал по широкому, как дверь, лбу, что-то говорил ласково. Кася, поглядывая на него искоса, заметила, с каким вниманием он постоянно держит под прицелом синих глаз все шесть когтистых лап. Головастик шел осторожно, лапы опускал медленно, без нажима, не волочил, как варвар велел Касе и Семену, – острые когти мгновенно распороли бы тугую защитную корку.
Семен заметил, что варвар, кроме толстого слоя, смазал лапы дима еще и двумя странно пахнущими струйками жидкости, но спрашивать не рискнул. Их не считает людьми, но Касе делает скидку как женщине, а ему за глупые вопросы может дать по сяжкам, как говорят даже на Станции. Или по жвалам, как говорят там же.
Дети и молодые женщины бродяжников весело опустились на все четыре, резвые, как крохотные водомерки. Вода под их весом едва-едва прогибалась, зато вождь и крупные мужчины ступали, как по тонкому льду. Семен тут же отогнал сравнение из чужого мира, здесь льда не знают, не могут даже вообразить, ибо лед – смерть. Мегамир на долгую зиму впадает в спячку, анабиоз, или же уходит в непромерзающие глубины, пережидает в темноте и сырости бесконечную длинную зиму, находясь между жизнью и смертью в тягучем оцепенении. Зима – это Великий Ледниковый Период, ибо когда люди выходят весной наверх, то старые горные хребты уже стерты, реки текут в других местах, старые озера и моря исчезли, вместо Леса – пустыня или же сборище совсем других деревьев, непривычных, диковинных…
Дети носились с визгом, с превосходством поглядывали на старших. Те упрямо двигаются на двух ногах, хотя шатаются от малейшего ветра, падают, но зачем-то поднимаются именно на две ноги, странные такие предки…
Семен оглянулся, ощутил озноб. Берег уже расплывался, осталась зеленая стена, что с каждым шагом серела, отдалялась, а еще через два-три десятка шагов там поднялась стена Тумана. Такая же стена и далеко впереди, а между ними медленно перемещаются водяные горы, вдаль тянется широкая цепочка человеческих фигур.
Из-за водяных гор, даже из дальней стены Тумана выныривали хохочущие дети, затеявшие игру в догонялки. Путь пересекали скользящие по упругому студню диковинные животные, сновали вокруг оцепеневшего Семена, едва не сбивая с ног, исчезали, оставляя за собой чуть вдавленные канавки, что сразу заглаживались, исчезали.
Кася лязгала зубами, ежилась. Семен сам передергивал плечами, старался повернуться к солнцу то одним, то другим боком – жгучие лучи проникают вовнутрь, разогревают кровь, щекочут внутренности. Зато из-под ног мощно тянет ледяным холодом, хотя верхний слой озера прогрелся.
Из воды изредка торчали могучие стволы исполинских деревьев. Почти все поднимались в немыслимую высь, куда не доставал глаз. Деревья блестели, с высоты опускались огромные длинные листья, концами доставали воды. Таких деревьев Кася в Лесу не видела, здесь свой особый Лес, как и свои звери, бегающие по воде с большей легкостью, чем по земле.
Кася ускоряла шаг, спешила выбраться из черной полосы смерти, так она представляла густую тень на воде, где жгучие лучи вдруг перестают пронизывать тело, сердце замирает, мышцы слабеют.
На деревьях висели огромные безглазые чудовища, неподвижные, размером с железнодорожные вагоны. Иной раз – по нескольку особей. Мокрые, покрытые слизью, они медленно обсыхали. Мягкие червеобразные тела темнели на ветре и солнце, уплотнялись, на глазах обретали жесткость и угловатость.
Подходя к такому дереву, Кася издали увидела у основания вздымающийся холм воды, он то опадал, то снова выпячивался. Дорога шла мимо, едва ли не через холм, Кася со страхом увидела чудовищную голову водяного зверя – тот полз со дна по дереву, а сейчас, столкнувшись с пэпээнкой, тщетно пытался прорвать, давил изо всех сил, цеплялся за ствол крючковатыми лапами, похожими на основание башенных кранов в порту. Пленка натягивалась, едва не звенела от напряжения, но не лопалась, а чудовище не могло прокусить: у водяного зверя не было рта!
Кася была в десятке шагов от дерева, когда сзади хлопнуло. Ее догнала легкая дрожь натянутой воды. Пэпээнка все же лопнула, мокрое чудовище освобожденно ползло вверх по дереву.
Семен заметил ее интерес, так он истолковал панический страх, заботливо указал на верхушку дерева впереди. Там на грани видимости что-то шевелилось, дергалось. Наконец по глазам ударила ярчайшая радуга, заслонившая полнеба. На миг исчезла, снова появилась, неуверенно колыхаясь под ветром. Замелькали огромные синие и красные молнии, целые сети молний, огромных цветных искр, словно внезапно заблистали сотни зеркал.
