Удар кобры - Зан Тимоти (читаем полную версию книг бесплатно .TXT) 📗
Сердце Джошуа так и подпрыгнуло в груди. Квасамане пока никак не подавали виду, что знают о его имплатированных сенсорах, но все же ему вдруг показалось, что все взгляды в автобусе обратились в его сторону. Это чувство отбросило его назад в детство, когда мать, глядя в его чистые глаза, всегда без труда могла установить, что за невинным выражением лица скрывается какая-то проказа.
Но Серенков уже овладел собой.
— Но мы же им рассказали об этом, — заявил он тоном, в котором прозвучало неподдельное изумление. — Покуда вы стреляли, мы описали им все в деталях. Особенно их заинтересовала странная манера совокупления ваших птиц. Во всяком случае то, что я смог им рассказать, очень озадачило их. Был ли это какой-то ритуальный танец или я что-то пропустил?
— Похоже, что моджои вас особенно интересуют, — сказал Мофф, и его темный взгляд, казалось, был готов просверлить его насквозь.
Серенков пожал плечами.
— Почему бы и нет? Вы не можете не признать тот факт, что ваша связь с этими птицами уникальна в истории человечества. Я просто не знаю другой такой культуры, где люди имели бы такую универсальную защиту, к тому же оборонного характера, я имею в виду не только широкое распространение ношения оружия. Несомненно, что у вас практически не должно быть никаких проявлений агрессии в любой форме, начиная от насилия и кончая военными действиями.
Джошуа, когда внезапно осознал этот факт, даже нахмурился. Он так увлекся рассматриванием деталей и мелочей квасаманской жизни, что упустил главное. Но Серенков не оплошал, и если он был прав, то трофтам было отчего беспокоиться. Человеческая культура, обладавшая достаточной силой воли, чтобы разбить стереотип, когда сильный преследует слабого, с трудом пойдет на сотрудничество, она предпочтет соревнование и станет потенциальной угрозой своим соседям, несмотря на разный технологический уровень.
Мофф снова заговорил.
— А вы думаете, наши маленькие моджои заслуживают уважения? — спросил он, поглаживая горло своей птицы. — А нашим людям и философии разве не стоит отдать должное?
— Вне всяких сомнений, — сказал Ринштадт. — Но история знает бесчисленное множество культур, представители которых на словах придавали огромное значение понятиям справедливости и свободы только из-за страха, но ничего конкретного для своих сограждан не делали. Вы, и в частности то поколение, которое первым приручило моджои, доказали, что человечество способно на истинный практический идеализм. Уже одно это достижение делает контакт между нашими мирами стоящим, правда, с нашей точки зрения.
— Так что, в вашем мире есть проблемы с войной? — Мофф перевел взгляд на Ринштадта.
— Пока нам удалось избежать этой проблемы, — с осторожностью ответил тот. — Но нас не миновала чаша обычных проявлений человеческой агрессии, и порой это причиняет неприятности.
— Понятно. — Некоторое время они ехали молча, потом Мофф пожал плечами. — Понимаете, нельзя сказать, что мы совершенно не знаем, что такое агрессия. Разница состоит лишь в том, что мы научились направлять наше внимание наружу, на опасности, исходящие от дикой природы, а не внутрь, на нас самих.
— Действительно опасно, — подумал Джошуа. Даже в глазах Серенкова отразилось беспокойство, вызванное тем оборотом, который принимал разговор. В автобусе снова воцарилось молчание.
Спустя несколько минут они достигли деревни под названием Харисим.
Джошуа тотчас вспомнил о тех спорах, что велись на борту корабля по поводу природы тех колец, что окружали деревни. Являлись ли они стенами? Однако на земле их назначение не оставляло никаких сомнений. Возведенная из огромных валунов и бетонных блоков, окрашенная в мрачный черный цвет, стена Харисима возвращала их в древние исторические времена на Земле, в те дни, когда продолжались бесконечные локальные войны. Здесь это сооружение казалось совершенно неуместным, особенно после закончившейся всего несколько минут назад дискуссии.
Стоявший рядом Йорк прочистил горло.
— Всего три метра высоты, — пробормотал он, — и никаких зубцов и амбразур.
Мофф очевидно слышал его.
— Как я уже сказал, у нас нет войны, — повторил он, как показалось Джошуа, несколько более резко. — Стена нужна только для того, чтобы из леса в деревню не ворвались бололины или более опасные хищники.
— А почему не построить такие же открытые улицы, как в Солласе? — спросил Серенков. — Это отлично помогает решить проблему с бололинами, а хищников там я что-то не видел.
— Появление хищников в Солласе — большая редкость, потому что в городе живет довольно много народа и он далеко отстоит от леса. Но здесь такой подход совершенно непригоден.
Тогда нужно вырубить лес, — подумал Джошуа, но потом решил, что одна деревня, пожалуй, такого труда не стоила.
Автобус по окружной дороге проехал в юго-западный конец деревни, где в стене они обнаружили черные ворота. Было ясно, что их ждали и наблюдали за ними: как только они появились в пределах видимости, ворота открылись. Автобус въехал внутрь и, когда Джошуа обернулся, то увидел, что за их спиной ворота снова закрылись.
Из-за стены, окруженной лесом, Джошуа подсознательно ожидал увидеть относительно примитивный деревенский пейзаж с крытыми камышом крышами. И он, выйдя из автобуса и увидев вполне современные улицы, здания и людей, почти ничем не отличавшихся от жителей Солласа, испытал смутное разочарование. В стороне стояло трое человек, как только последний человек из квасаманского эскорта вышел из автобуса, ожидавшие сделали несколько шагов вперед.
— Мэр Инглисс, — кивнул ему в знак приветствия Мофф, — разрешите вам представить гостей с Авентайна: Серенкова, Ринштадта, Йорка и Моро.
Если мэр Солласа Киммерон источал радость, то в отличие от него мэр Инглисс оказался сдержанно-вежливым.
— Добро пожаловать в Харисим, — кивнув головой, произнес он. — Насколько я понимаю, вас интересуют подробности деревенской жизни на Квасаме. В какой степени, можно спросить?
Итак, квасаманская подозрительность характерна не только для крупных городов. Этот факт разочаровал Джошуа даже больше, чем отсутствие домишек с крытыми камышом крышами.
Серенков снова пустился в хорошо теперь знакомые ему разглагольствования о торговом и культурном обмене, а Джошуа позволил своему взгляду произвольно скользить по раскинувшейся перед ним местности. В Харисиме, похоже, не было домов выше шести этажей, и абстрактные росписи на стенах также отсутствовали, во всем же остальном деревня представляла собой как бы отдельный от большого города район. Даже присутствие стены не казалось навязчивым, и только тут он понял, что внутренняя часть сооружения была разрисована зданиями и лесным пейзажем. Но почему же снаружи она выкрашена в черный цвет? — подумал он. И вдруг его, как вспышка молнии, озарила догадка. Черный цвет… такой же цвет имели стволы деревьев. Несущийся в атаку бололин увидит вместо деревни гигантское дерево и обойдет его. А это значит…
Прикоснувшись к шее, он прикрыл микрофон рукой.
— Я понял, — пробормотал он. — Росписи на улицах Солласа превращают его в некое подобие лесных зарослей, те же цвета и тому подобное. Это не позволяет бололинам уклониться в сторону.
Возникла такая длинная пауза, что он уже начал сомневаться в том, что на «Капле Росы» его кто-то слышал. Потом в наушниках он услышал голос Ннамди.
— Какая-то дьявольщина, но ничего невероятного в этом нет. Интересно, правда, как хорошо видят бололины. Губернатор Телек еще спит, но как только она проснется, я сообщу ей о твоем предположении. Посмотрим, есть ли у нее сведения на этот счет по результатам вчерашних данных.
— Прекрасно, — сказал Джошуа, — а вы тем временем попытайтесь дать разумное объяснение с социальной точки зрения, зачем нужно городу, чтобы стада бололинов пробегали по Солласу?
— То есть ты подвергаешь сомнению заявление Моффа о том, что они просто не могут свернуть их с пути, так? — задумчиво произнес Ннамди. — Я над этим подумаю, сейчас мне ничего толкового в голову не приходит. Секундочку подожди, пожалуйста, поверни голову чуть-чуть левее.
