Корабли времени - Бакстер Стивен М. (читать книги онлайн без сокращений .TXT) 📗
Морлок оставил этот жест без внимания. Похоже, мой сюртук ему понравился окончательно и бесповоротно. Он сразу зашлепал к полке с журналами и стал разглядывать потрепанные корешки. Неужели он мог освоить письменный язык? — в Сфере я видел ни одной книжки, но часто встречал надписи на голубом стекле перегородок.
— Ну, что вам рассказать о себе, — начал Моисей. — Полагаю, моя биография окажется неинтересной. Но раз уж вы так хотите, продолжим играть в вашу игру. Хотите, я расскажу вам о моих последних экспериментах?
Я улыбнулся — чем он мог удивить меня? Впрочем, таково было свойство моей натуры — постоянно удивлять, делясь последними находками.
Он подошел к скамье, на которой взгромоздилось причудливая конструкция из трубок, реторт на штативах, ламп, решеток и линз.
— Предупреждаю заранее: буду вам признателен, если вы не станете ничего трогать. Тут не сразу поймешь, что к чему — но поверьте, система работает слаженно! Мне приходится постоянно сдерживать мисс Пенфорт с тряпками и щетками от проникновения в эту область жилища.
Мисс Пенфорт? И тут я вспомнил, что до мисс Уотчет обязанности экономки в самом деле исполняла особа с таким именем. Мы расстались с ней за пятнадцать лет до моего отбытия в будущее, после того, как я обнаружил, что она растаскивает мой скромный запас искусственных алмазов. Можно было, конечно, предупредить Моисея о привычках этой особы, но в конце концов особого вреда ее страсть не причинила, да и потом, как знать, не изменю ли я этим что-либо в собственном будущем. В конце концов, пусть все идет, как шло — ведь именно это сочетание событий, людей, обстоятельств и привело Моисея к открытию!
Итак, Моисей продолжал:
— Основной предмет моих исследований — оптические аберрации, или, чтобы вам было понятнее — визуальные искажения в линзах. Это в первую очередь касается физической природы света, которая…
— Мне это известно, — все с той же инквизиторской улыбкой остановил я его.
Он посмотрел в недоумении.
— Хорошо. Я столкнулся с необъяснимым на первый взгляд явлением, при изучении нового минерала, попавшего мне в руки пару лет назад. — Он продемонстрировал мне восьмиунцевую медицинскую пробирку с делениями, заткнутую резиновой пробкой. Она была наполовину засыпана тонким порошком зеленоватого цвета, загадочно поблескивающим.
— Обратите внимание, это вещество светится изнутри.
Материал напоминал истолченное в пыль стекло.
— Откуда же исходит внутреннее сияние? Где источник излучения?
С этого начались мои поиски. Сначала они пошли совсем не в том направлении, поскольку я был занят иными проблемами, — но в скором времени платтнерит завладел моим вниманием всецело. Я решил назвать его в честь человека, доставившего его сюда — Готфрида Платтнера, как он мне представился.
Я испробовал все: смену температур, обработку газом, лакмусовую бумажку и прочие химические тесты. Я пытался растворить его в воде и в кислотах: серной, соляной и азотной — и ничего не добился. Я жег его над спиртовкой — безрезультатно. — Он потер нос.
Я посмотрел на черное пятно на стене, плохо скрытое побелкой.
— Да, это все, чего удалось достичь, — кивнул он. — Но при этом я ни шагу не приблизился к разгадке платтнерита. И вот однажды, — оживился он. — Я пришел к выводу, что исследовать его нужно не химически, а физически. То есть, платтнерит — вещество не с химическими, а исключительно физическими характеристиками. Его можно тестировать только оптикой. Ведь и его внутреннее свечение — чисто оптический феномен, не так ли?
Я с любопытством наблюдал за ним. Постепенно Моисей входил в роль профессионального лектора: нечто среднее между оратором, ученым и факиром, демонстрирующим эксперименты перед публикой.
— Я вернулся в область исследований, более изученную мной — поскольку я все-таки больше физик, чем химик. И первое с чем я столкнулся — странный показатель отражаемости у платтнерита — который, как вам известно, зависит, от скорости распространения света в веществе.
«Польщен», — подумал я, кивнув. «Он не отказывает мне в начатках научных знаний».
Моисей тем временем обернулся к скамье:
— Вот устройство для демонстрации необычных оптических свойств платтнерита.
Далее следовало объяснение. В тесте было задействовано всего три предмета. Небольшая электрическая лампа с изогнутым зеркалом отражателем и на расстоянии ярда от нее белый экран на штативе. Между ними еще один штатив с картонкой, на которой были тонко разградуированы деления. Под лавку уходили провода к динамо машине, от которой питалась лампочка.
Подобное устройство можно было демонстрировать даже ученикам начальных классов — я всегда стремился к простоте и наглядности эксперимента. Внимание должно быть приковано к феномену, а не к сложности конструкции. К опыту, а не к приборам. Чем, кстати, часто пользуются шарлатаны от науки.
Моисей щелкнул выключателем — и лампочка загорелась, точно маленькая желтая звезда в комнате, обставленной свечами. Картонка защищала экран от света — за исключением смутного сияния в центре, в котором просматривались деления.
— Натриевая лампа, — пояснил Моисей. — Дает чистый свет без спектра, в отличие от солнечных лучей. Параболическое зеркало фокусирует его на картонку.
Движением руки он указал, как именно распространяется свет.
— В картонке проделаны две щели со шкалой. Лучи, проходящие сквозь них, пересекаются и интерферируются — думаю, вам понятно значение этого термина.
Он вопросительно поднял на меня глаза.
— Вам понятен принцип? Это все равно что вы бросаете два камня в воду, и расходящиеся от них круги «гасят» друг друга.
Я утвердительно кивнул.
— Результат подобной интерференции на экране, расположенном за картонкой. Видите? Тут, конечно, нужна лупа.
Моисей выпрямился.
Интерференция — давно изученное явление. В результате такого эксперимента можно определить длину световой волны, испускаемой натриевой лампой — она составляет одну пятидесятитысячную часть дюйма, если вам интересно.
— А как же платтнерит? — подал голос Нево.
Моисей вздрогнул, услышав водянистый булькающий голос морлока, но тут же пришел в себя. И выдвинул стекло в рамке, шести дюймов площадью, вымазанное чем-то зеленым. С зелеными пятнами.
— Это платтнерит, помещенный между стекол. Теперь посмотрим, что произойдет, если я помещу его между картонкой и экраном.
На экране осталась только одна яркая щель света. Поток света из второй щели в картонке, экрана не достигал.
При этом световая щель окрасилась в зеленоватый цвет, сместилась и изменила конфигурации.
— Луч натриевой лампы, проходя сквозь платтнерит, обретает зеленую часть спектра. Но как объяснить остальное?
Нево склонился над демонстрационным прибором: свет натриевой лампы сверкал в его очках.
— Казалось бы, ничего особенного — для непосвященного в тайны оптики. Но при ближайшем рассмотрении получается непостижимый феномен, способный произвести переворот в науке. Я могу доказать это математически. — Он показал на груду черновиков с формулами на полу. — Лучи света, проходя сквозь платтнерит, искажаются не в пространстве, а во времени. Темпоральная дисторция. Эффект трудно наблюдаемый, но явный, и даже измеримый. И доказывает его прежде всего исчезновение интерференции двух световых потоков. Что вы и видите наглядно перед собой.
— Искажение во времени? — пробормотал Нево. — Вы хотите сказать…
— Да, — Лицо Моисея мертвенно блеснуло в свете натриевой лампы. — Я убежден в том, что световые лучи, проходя сквозь платтнерит, трансформируются во времени.
И снова, как и тогда впервые, этот простенький эксперимент с лампой, картонкой и экраном, привел меня в восхищение. Это было только начало — из этого почти наивного эксперимента в процессе долгих и трудных поисков, экспериментов и теоретических рассуждений родилась конструкция Машины Времени!
5. Искренность и сомнение
Решив не раскрываться до поры, я изобразил на лице восторг и несказанное удивление.
