Возвращение короля Коболда - Сташеф (Сташефф) Кристофер Зухер (бесплатные книги онлайн без регистрации TXT) 📗
— Гарольд! Убирайся! Отодвинься от входа в пещеру и побыстрей; им надо улететь!
Мерцание интенсифицировалось подобно жаркому мареву.
Огромный валун как раз за входом в пещеру дрогнул.
— Нет, Гарольд! — пронзительно закричала Агата. — Не надо! И так уж пролито слишком много крови.
Валун медленно поднялся, покинув карниз.
— Гарольд! — завизжала Агата и умолкла, потому что вместо того, чтоб упасть на тащившихся ниже крестьян, валун поднялся и отлетел, быстро устремляясь в небо.
Он находился примерно в двадцати футах от пещеры, когда со скалы наверху сыпанул град стрел, ударил по валуну и отскочил, падая в долину внизу.
Долгий миг старая ведьма стояла, замерев, уставясь на жаркое марево и уходивший по дуге в лес валун.
— Гарольд, — прошептала она, — стрелы...
Она покачала головой, снова приходя в себя.
— Теперь вы должны улетать.
— Он спас нам жизнь, — проговорила, глядя круглыми глазами, Гвен.
— Да, спас; над нами лучники, поджидающие в засаде вылета ведьмы. Возможно, они думали, что я улечу? Но я никогда не улетала, я всегда оставалась здесь и дралась с ними. А теперь подались бы вы на ярд от сего карниза и точь-в-точь походили бы на пару ежей.
Агата повернулась в потащила Гвен за собой в глубину пещеры.
— Ты, по крайней мере, не должна умирать здесь! Мы с тобой сварим колдовское зелье и вызовем такую волшебную бурю, какой никогда не видывали в нашей стране! Гарольд! — окликнула она через плечо жаркое марево. — Стереги дверь!
Род двинулся было следом за ними, затем стиснул кулаки, ощущая свою бесполезность.
Агата стащила с полки железный котелок и охнула, когда его тяжесть оттянула ей руки. Она поднатужилась, напрягшись всем телом, и закинула его на стоящую на грубом столе небольшую треногу.
— Старею, — проворчала он, зацепив котелок на треноге. — Старею и слабею. Немало лет уж прошло с тех пор, как я в последний раз варила в нем людские судьбы.
— Людские судьбы?.. — Гвен стояла рядом с ней. — Что ты делаешь, Агата?
— Да всего лишь немного стряпаю, детка, — усмехнулась старая ведьма. — Разве я не сказала, что мы сварим здесь великое волшебство?
Она отвернулась и принялась стаскивать с полка каменные кувшины.
— Разожги мне огонь, детка. Мы будем жить, девушка, так как должны жить; эта страна еще не дала нам отставку.
Искра отлетела от кремня и кресала Гвен на трут. Гвен дула на образовавшийся уголек, пока на лучине для растопки не заплясало небольшое пламя. Подбрасывая в него все большие и большие щепки, она рискнула заметить:
— Ты выглядишь странно радостной, Агата, для ведьмы, лишенной того, что она хотела.
Старая ведьма тихо засмеялась и потерла тонкие костлявые руки.
— Это радость ремесленника, детка, что хорошо выполняет свою работу и видит перед собой великую задачу; так как возникла великая нужда в старой Агате. И делаются великие деяния. Пресечение этой войны, о которой ты мне рассказала, будет величайшей работой старой Агаты.
Она взяла с полки мерку и принялась черпать порошки из различных кувшинов и бросать их в котелок, а потом взяла маленькую лопатку и принялась мешать варево.
Гвен отшатнулась от поднявшейся из нагреваемого котелка вони.
— Что это за отвратительная каша, Агата? Я никогда не слышала ни об одной ведьме, прибегающей к такому способу творить волшебство, кроме как в детских сказках.
Агата перестала мешать и смерила Гвен печальным взглядом.
— Ты еще молода, детка, и знаешь о колдовстве только разные байки.
И снова вернулась к перемешиванию варева.
— Верно, сила наша в голове, и только в голове. И все же верно также и то, что ты всегда используешь лишь малую часть своей силы, детка. Ты не знаешь ни глубины, ни ширины ее, ни цвета, ни основы ее. В душе твоей есть не обнаруженные тобой глубокие, невидимые тайники, и скрытую в них глубинную силу нельзя вызвать по своей воле. Слишком глубоко она погребена, там, где не дозваться. Нужно хитростью заставить ее выйти наружу, управлять ею обманом и силками, а не волей. — Она пригляделась к дымящемуся, булькающему котелку. — И делать это надо с помощью бурлящего отвара, составленного из вещей, означающих те силы, которые ты желаешь вызвать из глубин своей души и потаенных уголков своего мозга. Перья колибри, означающие силу, быстроту и полет: пчелы, означающие их жала; семена мака, означающие притупление ума; сажа, означающая подкрадывание и безмолвие ночи; жимолость, чтобы привязать все к камню скал; пепел из очага, означающий желание вернуться домой.
Она подняла лопатку; густое варево медленно стекло с нее в котелок.
— Еще недостаточно густо, — пробормотала старая ведьма и снова принялась мешать. — Поставь, детка, кувшин обратно на полки; когда на кухне прибрано, и стряпня хороша.
Гвен взяла несколько кувшинов, но, сделав это, бросила взгляд на вход в пещеру. Крики стали намного громче.
— Старая Агата, они приближаются!
Первый из селян ворвался в пещеру, размахивая косой.
— Их крики только улучшают вкус варева, — обронила старая ведьма с восторженной кривой усмешкой. Она склонилась над котелком, тихо напевая себе под нос. Крестьянин врезался в невидимый барьер марева и отлетел, сшибив двоих следовавших за ним. Четвертый и пятый споткнулись об упавших товарищей, увеличили кучу-малу. Куча заколыхалась, когда лежавшие в самом низу попытались подняться на ноги. Верхние завопили, вскочили и побежали, ударяясь, в объятия запоздало подоспевших подкреплений. Возникшая в результате неистовая борьба была довольно энергичной, а ширины карниза хватало для подхода только одного человека; крестьяне качались взад-вперед, шатаясь опасно близко к краю обрыва, размахивая руками в попытке удержать равновесие и в ужасе вопя.
— Хорошо, что карниз такой узкий, они могут нападать на меня не больше, чем по одному за раз. — Агата обернула ручку котелка тряпкой и сняла его с крючка, Напрягая дряблые мышцы рук. — Быстрее, детка, — Процедила она сквозь стиснутые зубы. — Треногу! Мой сын Гарольд нечто большее, чем человек, но он не может надолго задержать их — где там, когда их столько! Быстро! Быстро! Мы должны приготовиться помочь ему!
Она проковыляла ко входу. Гвен схватила треногу и побежала за ней.
Когда она установила треногу и старая Агата снова повесила на нее котелок, о карниз глухо стукнулись две деревянные палки, торчащие над камнем на два фута.
— Штурмовые лестницы! — ахнула Агата. — Воистину, это дело, видно, неплохо подготовили! Быстро, детка! Принеси мехи!
Гвен побежала за мехами, желая знать, что планирует сделать старая Агата.
Когда она вернулась, вручив мехи Агате там, где та согнулась над котелком посреди входа, на вершине лестницы появилась высокая бородатая фигура и влезла на карниз. Бородач навел на вход в пещеру свой темный отполированный посох. Когда он поставил его конец на камень, посох глухо лязгнул.
— С железным стержнем! — Агата нацелила мехи над котелком на проповедника и принялась бешено качать их. — Сей посох не должен коснуться моего сына!
Но передний конец посоха уже коснулся жаркого марева. На верхушке посоха вспыхнула искра. Сколакс издал победный вой и взмахнул посохом, подзывая свои силы. Крестьяне закричали и хлынули в пещеру.
— Ублюдок! — завизжала Агата. — Подлое бесовское отродье! Чума на тебя! Ты убил моего сына!
Она прожгла его бешеным взглядом, маниакально качая мехи. Пар от котелка устремился вперед, на толпу.
Та встала, как вкопанная. На лицах крестьян появилась мертвенная бледность. А на коже выступили красные точки. Они завопили, вертясь и молотя по своим же товарищам, прихлопывая что-то невидимое, налетавшее и жалившее их.
Какой-то миг толпа крутилась и бурлила двумя противоборствующими потоками во входе в пещеру; затем задние ряды завопили и подались, когда призрачные жала поразили и их, и толпа хлынула обратно на карниз, вон из пещеры.
Остался только проповедник, боровшийся с роем призрачных пчел, лицо его покраснело и опухло от невидимых жал.
