Ночная погоня(сборник) - Сальвадор Томас (читать книги без сокращений .txt) 📗
А вслед за ними начали целыми видами вымирать другие животные — похоже, что другого выбора у них не было. Если мы сейчас в будущем, о котором я рассказываю, придаем этому такое значение (ведь нам следовало насторожиться с самого начала, хотя тогда, пожалуй, мы были еще не в состоянии направить историю в другое русло), то происходит это потому, что теперь мы единственные млекопитающие, еще остающиеся на земле. Почти все, что у нас есть, мы вынуждены делить с роботами, они стали большими хозяевами на земле, чем мы сами, и — что позорнее всего — мы уже не можем без них обходиться.
Трудно поверить, но мы ходим теперь, в нашем будущем, так же тихо и крадучись, как знаменитые сыщики XIX–XX веков. Тайком от роботов мы произвели расследование и с полной достоверностью установили, что именно они уничтожили кошек в начале той эпохи, когда на земле стали исчезать один за другим целые виды животных. Мы раскопали фабрики синтетической пищи, построенные роботами для кошек, и обнаружили под микроскопом (помнишь прибор, который я несколько раз рисовал на доске, Габриэлито?) следы яда, который применили роботы. Мы не смогли пока установить с такой же достоверностью, что роботы ответственны за гибель других живых существ; возможно, их уничтожило само развитие цивилизации. Они вымирали постепенно, как будто в ходе естественного процесса, и очень может быть, что нам так никогда и не узнать, что именно с ними произошло.
И вот впервые за время их существования роботы превратились для нас в проблему номер один. Они наводят на нас немыслимую тоску своей пустопорожней болтовней и тем всепоглощающим интересом, который пробуждает в них каждое наше дело, даже самое пустячное. Их просто невозможно узнать: со времени исчезновения кошек они утратили многие из лучших своих качеств. И, как следовало ожидать, мы начали создавать теории и пытаемся ими объяснить перемены, которые наблюдаем в роботах.
Утверждается, в частности, что роботы путем подражания усвоили худшие человеческие качества, ведь это люди подали им дурной пример, уничтожая собак.
А затем атмосфера одиночества, воцарившаяся на земле со времени исчезновения млекопитающих, вызвала в электронном мозгу роботов определенные тонкие нарушения и — как следствие — непреодолимую тягу к обществу людей, в котором они чувствуют себя более защищенными.
Преступление, в котором мы их уличили, было вызвано питаемым ими в отношении нас болезненным чувством ревности.
Наконец, нашей главной ошибкой — а из-за нее, может статься, нам придется навсегда покинуть эту планету — было то, что во главе заводов, производящих роботов, мы поставили самих роботов, в результате чего мы, люди, оказались в незначительном меньшинстве, и…
— Простите, что перебиваю вас, мне очень хотелось бы узнать, чем кончится ваша сказка, но в пять у меня назначена встреча, а уже без двадцати. Идем, Габриэлито, и не проси меня, чтобы мы задержались хоть на секунду — это невозможно!
— Чем все кончилось, учитель? Люди улетели с Земли на другую планету?
— Да, Габриэлито, они покинули Землю, и роботы остались ее полновластными хозяевами — но им стало так тоскливо и одиноко, как не бывало еще никогда… Надеюсь, я не очень наскучил вам своей сказкой? Ее стоило сделать покороче, но…
— Откровенно говоря, я не совсем ее понял. Она… м-м… занятная, но до меня как-то не доходит… До свиданья. Габриэлито, пошли!..
Ондржей Нефф
Моби Дик
— От нашего старика свихнуться недолго, — жаловался свояку Тонда Лебеда, техник космодрома, принадлежащего колхозу-миллионеру «Слушовице». — Сегодня проверял, как у нас пришиты пуговицы.
— А чему удивляться, — отвечал свояк, бывший электронщик, ныне пенсионер, по имени Боржек Штепарж.
Маленького роста, сухопарый, он вполне годился на роль шекспировского Пака. Оставалось научиться лазать по деревьям — как известно, Пак любил сиживать на ветке и болтать ногами над головой путников. К сожалению, Боржеку это не по силам. Несколько лет назад его сшиб двадцатичленный плоскошлеп, сильно повредив ему позвоночник.
— Чему ж удивляться, — повторил Боржек, — сломанная машина кого хочешь из себя выведет.
— Моби Дик — не машина. Его высидели из яйца. И вовсе он не сломан, функционирует нормально.
— Ага, — ехидно заметил свояк, — все в порядке, вот только в космос отказывается лететь.
— Именно. Не желает, понимаешь, отправляться в космос. А ведь это его прямая обязанность, — строго сказал Тонда.
Техник был совершенно прав. Моби Дик напоминал вытащенную на берег моря медузу, только невероятных размеров, способную заполнить своей студенистой массой половину большого стадиона. Испуская зловоние, Моби Дик наотрез отказался общаться с Центром управления. Возвратившись из третьего экспериментального полета вокруг Луны, он утратил интерес к людям, сотрудничавшим с ним. В особенности же невзлюбил профессора Главсу, руководителя проекта «Кит».
— У биометаллических роботов не бывает поломок, — гремел профессор на совещании сотрудников, — а если подобное явление все-таки имеет место, вина целиком и полностью ложится на безответственный персонал! Запомните: дисциплина и порядок! Порядок и дисциплина во всем! Приказываю неустанно контролировать четкое соблюдение правил и инструкций, строго взыскивать за каждый проступок! Контроль, соблюдение и наказание! Только так!
Результаты не замедлили сказаться: персонал распустился окончательно. Опытные кадры и новички, работавшие по договору, позабыв обо всем, азартно играли с шефом в прятки. Как огня боялись они и издалека обходили те шесть — восемь мест, где можно было повстречаться с Главсой. Хаос возрастал, Моби Дик пребывал в прежнем состоянии. И хотя все пуговицы были пришиты крепко-накрепко, инвентарные номера письменных столов, вешалок и корзин для мусора проверены и перепроверены, регистрационный журнал в бюро пропусков пополнен новыми графами и колонками, — биометаллический межпланетный корабль «Моби Дик» упорно не хотел совершать космические полеты.
— Плоховато выглядит, заболел, что ли, — заметил Боржек Штепарж, обойдя со свояком корабль и внимательно его рассмотрев. Пропуска у Боржека не было, Тонда помог ему пробраться на космодром через дыру в заборе.
— Ясное дело, заболел, — рассудил Тонда. — Ладно, пошли, а то увидит тебя, и влепят штраф — мне. Все равно ты в этом деле разбираешься как свинья в апельсинах. Туда же, электронщик!
Штепарж побагровел и собрался отплатить той же монетой, но не успел он рта раскрыть, как из железного бока безучастного доселе звездолета выскользнул хобот, блестящий от слизи. С пронзительным свистом он засосал остолбеневшего Штепаржа.
Через восемь минут профессору Главсе доложили о несчастье. Само собой, он и раньше мог бы получить это известие, но подчиненные так панически боялись его гнева, что тянули жребий — кому идти к профессору. Сломанную спичку вытянул сторож автостоянки.
К его великому удивлению, Главса не разорался. Глубоко задумавшись, он произнес: «Смотрите-ка…»
— Человек внутри! — повторил сторож, которому показалось, что профессор его не понял.
— Кто такой? — поинтересовался шеф.
— Никто не знает. Через вахту не проходил. Да кто б его пустил!
Профессор не слушал:
— Наконец-то соизволил подать признаки жизни… Оч-чень интересно!
Сев за стол, он опустил голову на сложенные руки, не обращая внимания на сторожа.
В чем дело? Сколько раз он задавал себе этот вопрос! Вылупившись из яйца, Моби Дик рос и развивался нормально. Вскоре он созрел для экспериментальных полетов. И вдруг однажды, вернувшись с Луны, перестал реагировать на внешние импульсы, заблокировал входы и выходы. Лишь сверхчувствительные контрольные измерители свидетельствовали о теплящейся паражизни. И вот впервые за восемнадцать дней Моби Дик оживился!
Что произошло? Он заглотил какого-то постороннего без нагрудной карты. Может, здесь и зарыта собака? Из чего эта карта сделана, не исключено, что содержащееся в ней химически активное вещество парализует нервные центры Моби Дика. Чушь. Восемьдесят тысяч тонн биометаллического студня не могут реагировать на бирку размером 6x6 см. Послать еще кого-нибудь без аккредитации?.. Профессор поднялся и тут только заметил сторожа, все еще стоявшего перед ним.
