Земля наша велика и обильна... - Никитин Юрий Александрович (читаем бесплатно книги полностью TXT) 📗
Что-то часто теперь звучат анекдоты и приколы о китайцах да вот этих наступающих мусульманах. Правда, китайцы тоже наступают, только наступают по-китайски медленно, не так громко и заметно, без взрывов и шахидизма, но эти шуточки – показатель… Вообще анекдоты всегда наилучший показатель предстоящих перемен в обществе.
За соседним столом Дятлов, поглядывает на меня осторожно. Мне показалось, что чего-то опасается, но чего еще может опасаться человек, решившийся связать свою судьбу с РНИ?
При всей неряшливости, неопрятности и прочих недостатках Дятлов остается блестящим литератором, едва ли не самым блестящим в России, а может, и самым блестящим, ему было за что бороться, в то время как демократы всего лишь теснятся у кормушки, отпихивая менее расторопных. Я прекрасно понимаю, в отличие от Дятлова или Лукошина, а они вовсе не дураки, что нации создали не легендарные прародители, о чем рассказывается в мифах, не великие полководцы или деятели, и даже не исторические процессы, на которые все так любят ссылаться. Впрочем, сейчас ссылаются уже на экономику, но и экономика абсолютно не имеет никакого отношения к формированию наций.
Да, все нации созданы писателями. Всю историю человечества были роды, кланы, племена, народы, но не было никаких наций, они появились лет триста назад, первыми националистами были американцы, в смысле – жители отколовшихся от Англии колоний, потом осознали себя нацией революционные французы, подстрекаемые памфлетами и едкими пьесами, затем в мелких германских королевствах и княжествах прогремела героическая песнь Арндста «Deutschland uber alles», где поэт призывал всех баварцев, саксонцев, пруссов и прочих-прочих осознать, что они – германцы, и дать отпор проклятым оккупантам-французам.
Но если немецкий национализм возник в девятнадцатом веке, то остальные страны осознали себя нациями еще позже, а немалая часть поняли, что они – нации, только в двадцатом веке. Следовательно, это совсем новое и молодое по историческим меркам понятие, а это значит, что его нельзя и не стоит рассматривать как нечто вечное.
ГЛАВА 13
Я трудился над бифштексом, в нагрудном кармане затрепыхался мобильник. Мелькнула мысль отключить, но я подавил естественный для простого человека порыв, русский националист свои интересы должен ставить ниже общественных, выудил из кармашка и отщелкнул крышку.
Судя по высветившемуся номеру, это Вадим Игнатьев, он заговорил быстро, захлебываясь словами:
– Борис Борисович, подходит годовщина битвы под Полтавой!.. Надо начинать готовиться! Мои ребята горят желанием принять участие в Полтавской битве. Правда, почти все хотят за шведов, но это ничего, наберем и за русских. А нет – в приказном порядке…
Я поколебался, сказал с неловкостью:
– Вадим, извини, что перебил. Видишь ли, наступает такой странный вроде бы… но весьма важный момент, поворотный пункт в истории человечества, когда скоро уже нельзя будет хвастаться военными победами предков.
Я чувствовал по оборвавшемуся дыханию, как он отшатнулся или же отвел руку с мобильником, словно заподозрил в нем замаскированную гранату.
– Что? Да чтоб я когда-то перестал гордиться победой русских войск под Бородином? Или на Куликовом поле?
Я смолчал, что в битве под Бородином была не победа, а полный разгром русских войск: половину истребили, а остальные разрозненные части еще несколько дней пробирались лесами к новому месту сбора. Да и на Куликовом поле мы ценой потери почти всего русского войска одолели только один из татарских отрядов. Но пришел второй, и Дмитрий Донской бросил Москву и ударился в бега…
– Надо переставать, – ответил я с неловкостью. – Думаешь, у немцев, англичан или французов нет побед? Да побольше, чем у нас… Но как хвастаться, когда сидят за одним европейским столом?
Он на миг замолчал, подумал, а когда заговорил, в голосе послышалось недолгое колебание, затем снова такой же напор, словно перепрыгнул барьер и понесся галопом:
– Ладно, с французами не будем о Наполеоне…
– А с татарами, – добавил я, – о Казани. Разве что хвастаться победами над половцами и печенегами, те не ответят? Но тем более недостойно попирать мертвых. Мы все садимся за общий стол, сливаемся в один человеческий род, как можно бахвалиться кровопролитием в семье?
В трубке послышалось сердитое сопение, донесся недовольный голос:
– Все вроде бы правильно, но это слишком… правильно. Для таких людей, которых еще нет. И для будущих отношений. А мы – политики! Что значит – живем сегодняшним днем и дело имеем с сегодняшним народцем, из которого говнецо еще давить и давить. Так я готовлю массовое зрелище?
– Готовь, – согласился я.
Мобильник отключился, я некоторое время смотрел невесело на экранчик. Ладно, вернемся к нашим баранам. Бритоголовые уверены, что нация – это чистота крови, чуть более продвинутое большинство уверено, что нации – это этносы, но самые продвинутые понимают, что в этом случае из русских пришлось бы исключить очень многих, в первую очередь миллионов двадцать татар, потому эти продвинутые утверждают безапелляционно, что нация – это языковая общность. То есть все, кто говорит на русском, – уже русские.
Ерунда, конечно. На английском говорят в Канаде, Новой Зеландии, Индии и даже в Черной Африке, на немецком – не только в Германии, вот Швейцария тоже считает его родным языком, словом, язык тоже ни при чем.
А при том только созданные писателями легенды о великом происхождении, о божественных предках, о величайших подвигах, которые, оказывается, совершили наши далекие, очень далекие герои-прародители. Никакая экономика не в состоянии создать нацию, но ее создают такие, как тот умелец со «Словом о полку Игореве» или другие с «Велесовыми книгами», этрусками и херусками, пеласгами и троянцами, арийцами и гиперборейцами. Создают так, как нацию поляков создал Сенкевич своими великолепнейшими романами о героическом прошлом Польши, как создал нацию финнов Леннрот эпической «Калевалой», немцев – Шиллер и Гёте, а евреев – Сидор Перельман из Одессы, придумавший и навязавший группке энтузиастов так называемый язык иврит.
Все они выискивают в прошлом великие деяния потомков, спорят об их национальности, принадлежности к племенам, ибо чем больше у нас в прошлом героев и великих деятелей, тем мы сами лучше, понятно. У кого-то корни в самом деле уходят глубоко, евреям в этом повезло, русским куда труднее доказывать свое родство с гиксосами, как делают это украинцы, а теперь уже и туркмены, но творят легенды все. Я помню дебаты, когда подвергалась сомнению подлинность «Слова о полку Игореве», это было очень важно для самосознания русских, страсти кипели нешуточные, точно такие же кипят со времен Ломоносова и до наших дней о происхождении Рюрика: немец или славянин?
На сайтах наиболее крайних националистических обществ в русские безоговорочно записаны скифы, сколоты, росколаны и все-все сарматские племена, которые хоть каким-то боком касались славян или проходили по их территории, а также упорно ведутся дискуссии и выискиваются доводы, чтобы причислить к русскости протоарийские племена. Да, конечно, славяне вышли тоже из арьев, как и, скажем, германские народы, но здесь важно доказать, что арьи – это именно славяне, а германцы – это так, отколовшаяся веточка и впоследствии заговорившая на другом языке, а вот арьи и говорили все на русском!
Начало созданию русской нации положил Пушкин, первым заговоривший на придворных балах на русском языке, создавший литературный язык, заставивший всю образованную Россию вдруг ощутить, что вовсе не обязательно отказываться от русского языка и говорить на французском, чтобы чувствовать себя культурным человеком. По его примеру писатели и поэты начали создавать скелет новой нации, заново писать, а кое-где и переписывать историю, именно тогда было найдено «Слово о полку Игореве», Афанасьев и Даль начали записывать русские сказки и легенды, Даль составил свой знаменитый словарь, композиторы дружно написали героические оперы на историческую тему: «Хованщина», «Иван Сусанин», «Борис Годунов»… и с этого начала создаваться русская нация. Кстати, немало для ее становления сделал еврей Гильфердинг, собравший на русском Севере массу уже утерянных в центральных областях героических былин о киевских богатырях и Владимире Красно Солнышко. Правда, в наших кругах принято считать его немцем, но в данном случае это неважно: главное то, что нация может создаваться даже представителями другой нации.
