Первому игроку приготовиться - Алексеев Василий Михайлович (читать книги онлайн бесплатно полные версии .txt) 📗
Огден и Кира начали встречаться. В конце учебного года, когда ей пришла пора возвращаться в Лондон, они признались друг другу в любви. Весь выпускной год они ежедневно переписывались в «Фидо» — сети электронных сообщений в доинтернетную эпоху. Окончив школу, Кира вернулась в Штаты, съехалась с Огденом и стала одним из первых сотрудников Gregarious Games — пару лет она одна представляла собой весь их арт-отдел. Через несколько лет после запуска OASISa они объявили о помолвке и еще через год поженились. Кира уволилась с поста арт-директора GSS. (К тому времени ее собственное состояние тоже перевалило за миллион благодаря акциям компании.) Морроу остался в GSS еще на пять лет. Летом 2002 года он объявил, что уходит — как он тогда сказал, «по личным причинам». Но впоследствии признался в автобиографии, что покинул GSS, так как «компания ушла из сферы видеоигр», a OASIS, по его мнению, превратился в нечто чудовищное — в «добровольную тюрьму для человечества». «Прекрасное убежище, чтобы спрятаться от проблем, — писал он, — пока цивилизация медленно загибается, всеми забытая и никому не нужная».
Также ходили слухи, что Морроу ушел после серьезной ссоры с Холлидэем. Оба не подтверждали и не опровергали эти слухи, и никто не знал, из-за чего прекратилась их дружба. Источники внутри компании утверждали, что еще до увольнения Морроу они с Холлидэем не общались друг с другом напрямую в течение нескольких лет. И все же, уходя из компании, Морроу продал всю свою долю непосредственно Холлидэю. Сумма сделки не разглашалась.
Огден и Кира «ушли на покой» — зажили вдвоем в своем доме в Орегоне, основали некоммерческую компанию по разработке образовательных программ Halcydonia Interactive и стали выпускать бесплатные интерактивные игры для детей про волшебное королевство Халцедонию. Я вырос на этих играх, они скрасили мое одинокое детство, унося подальше из унылых штабелей. Благодаря им я научился считать и разгадывал всякие головоломки, гордясь своими успехами. Пожалуй, Огден и Кира Морроу стали моими первыми учителями.
Десять лет Кира и Огден наслаждались тихим семейным счастьем, живя и работая практически в уединении. Пытались завести детей, но этого, увы, им было не дано. Они уже собирались усыновить ребенка, и тут случилась катастрофа. Зимой 2034 года Кира насмерть разбилась на обледенелом горном шоссе всего в нескольких милях от дома.
Огден остался один. Он управлял своей некоммерческой компанией и оставался в тени до самой смерти Холлидэя, когда его дом буквально осадили журналисты. Все решили, что самый близкий друг — хоть и бывший — это единственный человек, который сможет объяснить, зачем усопший миллиардер сделал все свое состояние призом в конкурсе. Морроу согласился на пресс-конференцию, просто чтобы от него наконец отстали. Это был последний случай, когда он общался с журналистами — до сегодняшнего дня. Я посмотрел видеозапись той конференции бессчетное число раз.
Морроу начал с краткого заявления о том, что он не встречался и не говорил с Холлидэем больше десяти лет. «У нас произошла размолвка. Причины ее я не намерен обсуждать ни сейчас, ни в будущем. Вам довольно знать, что я никак не общался с Джеймсом Холлидэем больше десяти лет». — «Тогда почему Холлидэй оставил вам всю свою огромную коллекцию классических аркадных автоматов? — спросил один из журналистов. — Ведь все остальное материальное имущество он распорядился пустить с молотка. Если вы рассорились, почему лишь вас одного он упомянул в завещании?» — «Этого я не знаю», — просто ответил Морроу.
Другой репортер спросил, не собирается ли Морроу и сам принять участие в Охоте, — ведь он так хорошо знал Холлидэя, а значит, у него больше шансов добиться успеха. В ответ Морроу напомнил о пункте правил, согласно которым никто из прежних и нынешних сотрудников Gregarious Simulation Systems, а также членов их семей не может участвовать в конкурсе.
«У вас были предположения, над чем Холлидэй работал все эти годы в добровольной изоляции?» — «Нет. Я подозревал, что он пишет новую игру. Джим всегда работал над очередной игрой, это было для него необходимо как воздух. Но я и представить не мог, что на этот раз его замысел настолько... масштабный».
«Как человек, знавший Холлидэя лучше всех, вы можете дать какой-нибудь совет тем миллионам людей, что сейчас охотятся за пасхальным яйцом? Где им следует начать поиски?» — «По-моему, на этот вопрос вам ответил сам Джим. — Морроу постучал себя пальцем по виску, совсем как Холлидэй в «Приглашении Анорака». — Джим всегда хотел, чтобы окружающие любили то же, что и он, разделяли все его страсти и увлечения. Этим конкурсом он дал вам стимул выполнить это его желание».
Я закрыл файл про Морроу и проверил почту. Два миллиона непрочитанных сообщений с незнакомых адресов! Они были автоматически перенесены в отдельную папку, чтобы я мог просмотреть их позже. В папке «Входящие» осталось всего два сообщения от людей из списка авторизованных контактов.
Одно от Эйча.
Второе от АртЗмиды.
Письмо от Эйча я открыл первым. Это было видеосообщение. Аватар Эйча появился в окошке и завопил:
— Твою мать! Ты уже прошел Первые врата и ДО СИХ ПОР мне не позвонил! Что за херня, я не понял! Звони сию же секунду, как только это увидишь!!!
Вообще-то я думал выйти на связь с ним через пару дней, но тут же оставил эту идею. Мне было просто необходимо с кем-нибудь поговорить, а Эйч — мой лучший друг; кому еще я мог довериться?
Он принял вызов после первого же сигнала, и его аватар появился в новом окне.
— Ах ты, сукин кот! — заорал он. — Хитрожопый сукин кот!
Я сделал морду тяпкой и как ни в чем не бывало сказал:
— Привет, Эйч. Какие новости?
— Какие новости?! Новости, значит, у меня какие?! В смысле, помимо того, что мой лучший друг засветился на верхней строке Доски почета? — Он наклонился так близко к монитору, что в окно теперь помещался только его рот, и выкрикнул: — Кроме этого — НИКАКИХ! В Багдаде все спокойно!
Я заржал.
— Извини. Не мог сразу позвонить. Ночка вышла напряженная.
— Да уж я думаю! Охренеть, вы на него посмотрите! Безмятежен как Будда! Ты хоть сам понял, что это значит?! Это же супермегаэпическая победа! — Эйч отвесил мне несколько смиренных поклонов. — Мои охеревшие поздравления, чувак! Я недостоин!
— Хватит уже, — отмахнулся я. — Никакая это не победа. Я еще ничего не выиграл.
— Никакая не победа?! — вскричал он. — Никакая? Не? Победа?! Ты смеешься, что ли? Ты легенда, чувак! Ты вошел в историю! Первый пасхантер, отыскавший Медный ключ! И прошедший Медные врата! Ты живой бог — не понимаешь, что ли, придурок?!
— Серьезно, хватит. Я и без твоих воплей в полном ауте.
— А ты новости видел? Весь мир в полном ауте! На пасхантерских форумах вообще истерика! Все только о тебе и говорят, амиго!
— Знаю я. Слушай, извини, что исчез с радара и не отвечал на звонки...
— Да брось ты! — Эйч закатил глаза. — Прекрасно знаешь, что я бы на твоем месте сделал то же самое. Таковы правила игры. Вот только... — Он посерьезнел. — Вот только одно мне очень интересно. Как так получилось, что эта деваха взяла ключ и прошла врата сразу после тебя? Все считают, что вы работали вместе, но я-то знаю: это бред! Так что на самом деле случилось? Она тебя выследила?
— Нет. Она нашла место, где спрятан ключ, раньше меня на целый месяц. Просто до вчерашнего дня ей не удавалось его заполучить... — Я помолчал. — Ты же понимаешь, я не могу вдаваться в подробности.
Эйч выставил перед собой обе ладони.
— Спокуха, друг, я все понимаю. Мне не нужны от тебя никакие подсказки. — Он расплылся в своей фирменной чеширской улыбке, так что белые зубы заняли пол-экрана. — Кстати, не желаешь ли полюбоваться окружающими меня пейзажами?
Он изменил ракурс виртуальной камеры так, чтобы я видел не только его лицо, а общий план, и я понял, где он находится. Эйч стоял у подножия плоского холма, рядом со входом в Гробницу ужасов.
У меня челюсть отвисла.
