Кольцо Афродиты - Юдовский Михаил (прочитать книгу TXT) 📗
- Старый идиот,- поморщился я.
- Давай, Гошенька, давай, - не съезжал Сидорыч.- То выгодное дело. В твоем колечке, уж прости старика, всяго одна дырочка, а в шляпке-то моeй их - глядиуй, скоко!
Чтоб отвязаться от этого пиявки, я ухватил его за края шляпы и надвинул на самые плечи. Матерьял затрещал.
- Уй! - захныкал Сидорыч.- Усе, усе, усе - испортил шляпу. Новаю, едва надеванаю!.. Пидер, пидер!
- А ну, посторонись,- послышался чей-то внушительный голос, и я увидел кота Тихона, который, кряхтя, тащил на себе старенькую поломанную радиолу.
- Чтоб было у вас уютно,- объяснил Тихон и, толкнув лапой дверь, скрылся в номере.
-Прежде чем стучать, сосчитайте до трех! - раздался оттуда его бодрый напутствую-щий голос.
- Что это за сумасшедший дом?- спросила Марина, хлопая ресницами.
-Давай считать до трех,- объяснил я.- Раз, два, три! - я постучался в дверь.
- Да? - осведомился Тихон за дверью.
- Тихон, открывай, падла!- загорланил я.
- Ха-мы!- нетрезво замяукал Тихон, но дверь открыл.
- А у тебя уютно,- с иронией заметил я Марине.
- У тебя тоже,- ответила она.
- Будьте счастливы, дети мои! - издеваясь, завопил Тихон.
Пришлось выставить скотину.
- Предупреждаю,- предупредил я Марину.- Самогону у меня здесь нет, коржиков тоже.
- И не надо. Садись вон в то кресло, будем беседовать.
- Беседовать? - удивился я.- О чем?
Но в кресло сел.
- Курить,- говорю,- у тебя можно?
- Если невтерпеж - кури.
Я закурил, стряхивая пепел на стол.
- Ну, что,- говорит Марина,- беседовать будем или нет?
- Не смеши,- говорю.- О чем беседовать?
- В мире много проблем,- заметила Марина.
- Ну, и хуй с ним, говорю.
- С миром?
- C ним.
- Тебя не волнуeт его судьба?
- Не-а,- говорю.
- А твоя судьба тебя волнуeт?
Я подумал и говорю:
- Не-а.
- Совсeм?
- Да хуй я, в принципе, на себя ложил.
- Н-даа,- говорит Марина.- А на меня?
- И на тебя, естественно.
- Я тебя люблю,- сказала Марина.- Но совершенно не понимаю за что. В целом, ты - мой антипод.
- Уй,- говорю,- выбирай выражения.
- Знаешь,- говорит она,- что было бы практично? Чтобы мы никогда не встречались.
- Уже в пути,- отвечаю, подымаясь.
- Сядь,- говорит она.- Поговорим еще.
- О чем?- говорю, все же садясь.
Мы просидели и промолчали минут, наверное, с десять.
- Знаешь,- говорю наконец,- что было бы практично? Если б мы с тобой занялись... этим... сама понимаешь, чем, и не морочили друг другу эти...
- Ладно,- отвечает она и достает из сумочки презерватив. Я даже отшатнулся.
- Ты чего?- говорю.
- Надень это.
- И что я буду в нем делать?
- Заниматься любовью.
- А водолазного костюма,- говорю,- у тебя нет?
- Не смешно, Гоша.
-Да я,- говорю,- и пользоваться-то им не умею...
- Это очень просто,- лекторским тоном отозвался за дверью Тихон.Наберите в легкие побольше воздуха...
- Брысь!- завопил я.
- Ой-ой-ой,- загнусавил Тихон и застучал лапами по линолеуму, делая вид, что уходит.
Марина, меж тем, объяснила мне, как правильно пользоваться гондоном.
- Только после,- говорит,- не выбрасывай его в окно. Это загрязняет экологию.
-Ладно,- говорю.- Брошу его в стакан с водой, куда ты кладешь на ночь свою вставную челюсть.
- У меня нет вставной челюсти!- обиделась Марина.
- Ну, будет когда-нибудь.
Марина обвила руками мою шею.
- Ты мой,- заявила она.- И больше ничей.
-Я - вообще ничей,- попытался защититься я.
- Ты - мой. Ты - моя частная собственность. У меня есть квартира в Столице, собака ньюфаундленд и ты.
Я решил пару часов с ней не спорить.
ЛИРИЧЕСКОЕ ОТСТУПЛЕНИЕ Жил в деревне Ухуeво один человек, и было у него три сына. Обычно бывает, что старшие сыновья - умные, а младший - придурок Ваня. Так здесь все наоборот вышло. Дураками были старшие - Панкрат и Тимофей, а младший Болеслав - хотя в умниках тоже никогда не числился, но дурь его в глаза не бросалась. А вот то, что одна нога у него короче другой на пятнадцать сантиметров - это сразу всe видели. И вот, значит, выводит как-то отец своих сыновей в чисто поле, дает каждому по луку со стрелой и говорит:
- Стреляйте. Куда стрела попадет, там себе невесту и ищите.
Ну, старшие тут же похватали лук и стрелы, выстрелили и попали своему папаше в задницу. А пока тот бегал со стрелами в заднице и матерился, младший - Болеслав - тоже выстрелил. И полетела, значит, его стрела за луга широкие, за леса высокие - в общем, хрен знает куда.
Папаша, тем временем, вытащил стрелы из кровоточащей задницы и сердито говорит:
- Ну, ты, Боляха, давай, дуй за своей стрелой, а вы,- тут он повернулся к Пaнкрату с Тимофеeм, - можете себе невест у меня в жопе искать.
А Болеслав пошел за стрелой. Не знаю, сколько он там ковылял на своих ногах разной длины, доковылял наконец до болота. Видит - на кочке лягушка сидит и стрелу его подмышкой держит.
- Ага,- сказал Болеслав.- Так ты, значит, царевна-лягушка?
- Та не,- отвечает та.- Царивна-жаба - вона щэ торик здохла. А я просто соби жаба.
Болеслав рассердился, забрал у нее стрелу и говорит:
- Ну, раз ты просто себе жаба, так и.....ты в пизду!
Вернулся домой - отец на печке лежит, и на заднице у него два компресса.
- Ну, как, - спрашивает,- нашел себе невесту?
Болеслав только рукой махнул.
- Какую, - говорит,- в жопу, невесту. Кругом жабы одни.
У них в семье, надо вам сказать, вообще было принято некультурно выражаться.
Ну, старик погоревал немного, что ничего путного из его затеи с невестами не вышло, а потом выпил чарку самогона и успокоился.
Панкрат и Тимофей так и никогда и не женились, и вскорости оба померли от апоплексического удара. А Болеслав, все ж, женился на девушке из хорошей семьи - Марье Николавне Потаповой.
(КОНЕЦ ЛИРИЧЕСКОГО ОТСТУПЛЕНИЯ)
Проснулся я утром у себя. Радиолы не было, однако ж Тихон был - вытирал тряпочкой пыль на месте, где когда-то стояла радиола, и вообще делал вид, что он тут не при чем.
- Тихон, меня не ебет,- начал я свою речь.- Чтоб вечером радиола была. За нее в свое время 30 рублей было плочено; большие, еб твою блядь, деньги.
Тихон отдал издевательскую честь и щез.
- С-скотина, - пробормотал я. И недаром - через некоторое время я услышал хриплые звуки во дворе.
Одной лапой Тихон крутил пластинку, а когтем другой воспроизводил мелодию и елейно мяукал к вящему удовольствию беленькой кошки из соседнего двора.
"Уй, Тихон,- подумалось,- такие ж дурные вкусы, как у меня. Любит, сука, блонди-нок с зелеными глазами".
Больше на эту тему я размышлять не стал, потому что зазвонил телефон, и я поплелся к нему, подтягивая трусов ослабшую резинку под тяжестью моих яйцов.
- Егор Иродов, пресса,- буднично представился я.
- Гошенька,-послышался в трубке сладкий голос.
- Хуешенька,- поморщился я.- Kакая блядь звонит опять?
- Марфа я.
- Мафия?
- Блин, вынь хуй изо рта.
На этот раз я так легко не поддался.
- Сама вынь!
На том конце провода послышалась возня - изо рта вынимали хуй.
- Можете продолжать беседу? - на всякий случай осведомился я.
- Марфа я.
- А, Марфия! Эт ты, блядь, Марфа?
- Но. Гошенька, давай по-хорошенку...
- Давай,- быстро согласился я.
- Эт ты по моим ясчыкам рыскал - компромат собирал?
- Но.
- Бля, верни, пидор!
- Вот грубости не люблю. И ваапче, Марфа, те - пиздец.
- Дура, - сказала Марфа.- Луче верни.
- Дурак,- вернул я.- С таким компроматом тебе сидеть да сидеть.
- Гошенька, пидр,- отвечает она ласково,- положь, солнышко, где взял. Не то - без шуток - придет тебе ПИЗДЕЦ.
