Черные небеса - Тепляков Андрей Владимирович (лучшие книги без регистрации txt) 📗
Ной писал, не перебивая. Он сомневался, понимает ли сам Ушки, что говорит. Тот балансировал на грани обморока, лишь усилием воли не давая себе сорваться в беспамятство. За одно это Ной готов был писать любую чушь, которую он говорил.
Потом Ушки замолк и расслабился. Слышно было только хриплое дыхание. Ной осторожно встал, сунул бумажку в карман комбинезона и пополз к кухне.
Ветер со свистом носился по вырубке. После теплого чрева вездехода, мороз казался особенно колючим. Проваливаясь в глубоком снегу, Ной нес обед, надеясь, что еда не успеет остыть, пока он доберется.
У края ямы он остановился. Вокруг лежали горы извлеченного снега и льда. Работа по расчистке была проделана колоссальная. Возле отвала на самодельной лестнице висел Колотун, работая горелкой. Внизу стоял Танк и держал баллон. Караско примостился возле кабины и размеренно стучал молотком по искореженным креплениям. Ной обратил внимание, что его лицо покрыто снегом, кое где превратившимся в ледяную корку.
Танк первым заметил его.
— Что случилось? — крикнул он.
— Я обед принес! — ответил Ной. — Поешьте!
— Как Ушки?
— Бредит. Сейчас он заснул, но вообще — плохо!
— Я посмотрю! Спускайся — подержишь баллон! Гляди, чтобы не соскользнул!
Ной осторожно спустился, поискал глазами, куда можно было бы поставить миски, не нашел и поставил прямо в снег. Танк передал ему баллон и принялся быстро карабкаться наверх.
Ной задрал голову и посмотрел на Колотуна.
— Поешь! Остынет!
— Потом! — отмахнулся тот.
Караско, казалось, не замечал Ноя и продолжал упрямо бить молотком. Ной пару раз его окликнул, а потом сдался и, морщась от ветра, стал смотреть на яркий огонь горелки в руках Колотуна.
Минут через двадцать вернулся Танк. Он остановился на краю ямы и громко свистнул. Все обернулись.
— Вылезайте, — сказал он.
— Что? — отозвался Колотун. — Да здесь еще начать и кончить! Давай сюда!
— Вылезайте, — повторил Танк. — Давайте в вездеход.
Он повернулся и ушел. Колотун посмотрел на Караско. Тот бросил молоток и стал карабкаться вверх.
— Да что там еще могло случиться! — воскликнул Колотун и выключил горелку.
Они собрались в пассажирском. Все смотрели на Танка и молчали, ожидая, что он скажет.
— Ушки не дотянет до Города. Гангрена распространяется слишком быстро. Мы не успеем.
Колотун в сердцах отшвырнул толстые перчатки и обхватил руками голову.
— Он умрет? — спросил Караско.
— Не знаю, — ответил Танк. — Наверное. Есть, правда, возможность…
Колотун встрепенулся.
— Ты о чем?
— Нужно ампутировать обе руки выше пораженного участка. Если он переживет операцию, есть шанс, что дотянет до Города. Если оставим так, то надежды нет.
— Мы убьем его, — сказал Караско. — У нас даже обезболить нечем.
— Нужен лед, — сказал Танк. — Много льда. Заморозим ему руки.
Колотун вскочил.
— Сядь, — остановил его Танк. — Поешь. Теперь не время для спешки.
Они откалывали большие куски льда со дна замерзшего русла и складывали их в ящик. Колотун и Караско работали внизу, а Ной стоял на краю ямы и держал здоровой рукой веревку.
Хирургической пилы в вездеходе не было, поэтому решено было использовать обычную ножовку. Ее и тяжелый нож с широким лезвием Колотун прокалил над огнем, пока Танк готовился к операции.
Незаметно подкрался вечер, в вездеходе повис густой сумрак. Включили свет. Глядя на методичные приготовления Танка, Ной думал, что никогда нельзя судить о человеке по первому впечатлению. Он вспомнил, каким показался ему Танк в начале — простой, добрый, недалекий. А теперь он был единственным, кто способен спасти жизнь Ушки. Теперь он командует всеми. А Ушки? Каким он был?
Ной поймал себя на этом «был» и вздрогнул.
— Готово, — сказал Колотун.
— Хорошо. Мне нужен один человек в помощь.
— Я помогу, — вызвался Караско. — Колотун, Ной, в грузовом есть прожектор. Цепляйте к кабине и продолжайте работу. Давайте.
Колотун работал с мрачным остервенением. Казалось, он не чувствует ни холода, ни усталости, будто сам сделан из того железа, которое резал. Работа продвигалась медленно. Ветер стих и пошел частый крупный снег, затмевая свет прожектора.
Боль в плече мучила Ноя, но он и не думал жаловаться. Во сто крат лучше было находиться здесь, на улице, чем сидеть в вездеходе и смотреть на… На то, что там происходит. Работая с Колотуном, Ной мог больше помочь Ушки, и он хотел этого всем сердцем, и отдал бы собственную руку, только бы Ушки остался жив.
Хлопнула дверь, раздался плеск, и снова стало тихо.
Караско появился спустя полтора часа. Он подошел к прожектору и на секунду заслонил свет. Ной и Колотун обернулись.
— Ну? Как?
— Сделали. Теперь все в руках Господних.
— Сам-то он как?
— Ничего. Ничего. Танк говорит, что все прошло удачно, насколько это вообще возможно. Теперь надо скорее добраться до Города. Чтобы не зря было все это.
Колотун больше ни о чем не спросил. Он отвернулся и снова включил горелку. Караско спустился в яму.
Наступила бессонная ночь. Ной готовил ужин в маленькой кухоньке вездехода, стараясь не смотреть в сторону Танка и Ушки. Ушки лежал без сознания, и Танк прикладывал к его голове кусочки льда, которые дробил ножом в миске. Периодически кто-нибудь приносил ему новые.
У Ноя болела рука, он валился с ног. Танк еще раз осмотрел его рану, покачал головой и дал что-то выпить. Рана сочилась кровью.
— Заживет, — сказал Танк. — Ты спать иди.
Ной лег на койку и провалился в глухую черную пустоту.
Около шести его разбудил Караско и сказал, что нужно выйти наружу. Отвал почти отрезан и, как только кабина освободится, машина должна встать на колеса. Мигая спросонок, Ной принялся одеваться. Танк готовил Ушки.
На улице было скмрачно и очень тихо. Ной переминался с ноги на ногу, дрожа от холода. Внизу возле кабины перекрикивались Колотун и Караско. Медленно ползли минуты.
Протяжный стон металла нарушил тишину, машина дрогнула. Закричал Колотун. Затем что-то громко треснуло, задняя часть вездехода, качнувшись, стала оседать и, наконец, с шумом встала на колеса. Ной поспешил к яме.
Оттуда доносились проклятья. В свете прожектора показался Караско, следом за ним лез Колотун. За их спиной темнел покореженный остов отрезанного отвала. Ной облегченно вздохнул.
— Сделали, — сказал Колотун.
Он выглядел так, будто голодал несколько дней. Похудевший, с горящими глазами, необыкновенно большими на осунувшемся лице. Кожа в свете прожектора казалась синей. Колотун повернулся к Танку.
— Все. Можно возвращаться. Я заправлю вездеход, а бочку бросим. Черт с ней, с бочкой.
Он полез в кабину.
Зарокотал двигатель, вспыхнули фары, и машина медленно задним ходом стала подбираться к цистерне. Из помятого передка, словно клыки, торчали обломки креплений отвала.
С дозаправкой провозились долго, и, когда закончили, уже совсем рассвело.
Колотун огибал мост с правой стороны, двигаясь прямо через замерзшее русло реки. Машина кренилась и раскачивалась, пару раз колеса теряли сцепление с землей, и тогда вездеход трясся всей своей массой, пока вновь не находил опору. Преодолев препятствие, Колотун вырулил на дорогу и нажал на газ.
Сидя в кабине между ним и Караско, Ной смотрел на ряды деревьев вдоль обочины. Минут через десять рядом раздался тихий храп — Караско заснул. Он проспал два часа, а потом сменил за рулем Колотуна. Вездеход выбрался на знакомую дорогу и пошел быстрее.
Ной вернулся в пассажирский и забился в дальний угол, стараясь не смотреть на Ушки и дремлющего возле него Танка. Обмотанные окровавленными бинтами культи лежали на одеяле. В голове у Ноя крутился один и тот же назойливый вопрос: «Куда они дели руки? Выбросили?». Ной гнал его, но он возвращался. Вновь и вновь.
