Правило русского спецназа - Николаев Андрей (мир книг txt) 📗
Полубой кистевым движением метнул свое оружие, попав бармену точно в лоб. Закатив глаза, тот рухнул под стойку.
— Бармена мне оставь, Касьян Матвеич! — услышал Полубой отчаянный крик Опанасенко.
Драка уже разбилась на отдельные очаги, которые десантники умело локализовали, пресекая попытки сопротивления в зародыше — Полубой еще на корабле проинструктировал всех не увлекаться эффектными приемами, а вырубать противника как можно быстрее. В условиях, когда численное превосходство было не на стороне морских пехотинцев, к тому же в тесноте ограниченного пространства, такая тактика была предпочтительней.
Бар был разгромлен — в горячке драки Касьян не заметил, как уютное помещение превратилось в руины, усеянные обломками мебели и стонущими, а то и неподвижными, как куклы, телами. Под ногами хрустели осколки световых панелей, крутящаяся дверь была выбита вместе с косяком, столы и стулья превратились в щепки.
— Полиция, алло, полиция! — надрывался в настенный коммуникатор выползший из-под стойки бармен.
Полубой перемахнул через стойку и с лета треснул его кулаком по бритому загривку. Бармен со звоном впечатался в коммуникатор и сполз по стене на пол.
Касьян оглядел бар. В темном из-за разбитых световых панелей углу Умаров лениво лупил двух уродов, еще пытающих шевелиться. Впрочем, все шевеление заключалось в том, что они норовили подняться на ноги и увернуться от кулаков сержанта.
Страгородский от голограммы к голограмме, таская блондина за шиворот и поясной ремень штанов, колол картинки головой верзилы, с удалым гиканьем придавая ему ускорение. Остальные пехотинцы деловито крушили оставшуюся мебель и выбрасывали через сорванную с петель дверь бесчувственные тела.
Боцман Опанасенко заглянул за стойку и с обидой посмотрел на Полубоя.
— Господин майор, просил ведь бармена мне оставить.
— Ну не получилось, — развел руками Касьян, — извини, Гаврила Афанасьевич. Он полицию хотел вызвать, а нам это совсем ни к чему.
Да, теперь, пожалуй, за один день бар в порядок не приведут — ремонт потребуется капитальный. Нужна была завершающая акция, последний штрих, так сказать! Полубой заметил кран разлива пива, поднимающийся прямо из пола. Он открыл вентиль и наклонился, ловя губами тугую пенную струю. Пиво приятно охладило. Утолив жажду, Полубой ухватился за кран и рванул на себя. Паркет под ногами затрещал — пиво подавалось откуда-то снизу, из подвала. Касьян крякнул, взялся покрепче и с усилием потянул сверкающий медью кран, отступая назад. Труба пивопровода, выламывая паркет, потянулась за ним. Выдернув около трех метров, Полубой согнул трубу дугой, потом, медленно, будто работая на публику, завязал в узел и удовлетворенно выдохнул.
— Ну ты… вы даете, господин майор! — восхитился Опапасенко.
— Что можем — то можем, — скромно отозвался Касьян. — Все, ребята, уходим!
Умаров двумя ударами вырубил упрямых бандюганов, Старгородский напоследок выбил блондином дверь туалета и, отряхивая руки, направился к выходу. Бойцы, оправляя одежду, не спеша покидали разгромленный бар. Напоследок Полубой поднял за грудки слабо ворочающегося бармена, притянул к своему лицу и, оскалившись, прошипел:
— Если еще кто тронет русских моряков — весь квартал разорю! Понял?
— Понял, — просипел бармен.
Возле входа, в обломках двери, вповалку лежали тела. Улица была пуста, лишь издалека, из подворотен и подъездов за происходящим наблюдали разбежавшиеся проститутки, сутенеры и зазывалы.
— Раненых нет? — спроси п Полубой.
— Никак нет, — ответил Умаров.
— Эх, славно оттянулись, — воскликнул Старгородский. Из носа у него капала кровь, по куртке змеился длинный разрез, но было видно, что такие мелочи не могут омрачить лейтенанту удовольствия. — Вот, помню, на Лазурной, зашли мы…
— После расскажешь, — оборвал его воспоминания Полубой.
Он уже несколько мгновений прислушивался, и теперь у него не осталось сомнений — едва слышный вой сирен становился все отчетливее. Бармен все-таки успел вызвать полицию.
Как назло на улице не было ни одного глидера.
— Бегом — марш, — скомандовал Полубой и устремился в ближайший переулок.
Позади рассыпался топот ног — морская пехота вопросов не задает: сказано — бегом, значит — бегом. Только боцман попытался выяснить, куда это они бегут, но Старгородский посоветовал ему беречь дыхание, и Опанасенко замолчал.
По самым скромным прикидкам Полубоя им предстояло пересечь около двадцати городских кварталов. Конечно, была надежда, что удастся перехватить такси, но в одну машину все не влезут, а чтобы поблизости оказалось три свободные машины — это было уже из области фантастики. Что-что, а фантазировать Полубой не любил — в любом, самом фантастическом совпадении или случайности он искал рациональное зерно и действовал исходя из собственной теории: если что-то не поддается рациональному объяснению — следует немедленно прояснить ситуацию. Ну а если что не поддается разумному толкованию, то следует от такого явления держаться подальше. В данном случае, когда он увидел впереди два полугрузовых глидера, почти перегородившие переулок, то остановился и сделал знак бойцам рассыпаться — это вполне могла быть ловушка. К примеру: бармен сообщил о драке не только полиции, но и дружкам тех, кого пехотинцы обработали в баре, и теперь команду Полубоя поджидали, чтобы не позволить насладиться заслуженной победой.
Сирены полиции, смолкшие, было, на короткий промежуток времени, завыли с новой силой, и Касьян принял решение — прорываться. Назад хода не было — полицию трогать было нельзя, но и попадать в участок тоже не хотелось. Оставался один путь — вперед. Полубой поднял руку с растопыренными пальцами и несколько раз сжал ее в кулак. Через несколько секунд бойцы собрались за углом дома, где он стоял. Последним, задыхаясь, прихромал боцман.
Полубой показал большим пальцем через плечо.
— Парни, вот там два транспортных средства, которые нам очень нужны. Однако печенкой чую — с ними не все так просто… Сзади — полиция, так что или мы берем эти шушлайки на абордаж, или сдаемся местным легавым. Что скажет командование по такому поводу, сами представляете. Потому — вперед. Андрей, помоги боцману.
Никто не задавал вопросов типа: а есть ли у тех, кто в глидерах, оружие и сколько там может быть народу. Придет время — проявятся сами и оружие предъявят.
Движением пальцев Полубой послал четверых людей на противоположную сторону переулка, дождался, пока они займут позицию, коротко выдохнул и выскочил из укрытия. Он обогнал своих людей шагов на двадцать, хотя бежать было всего ничего — от силы пятьдесят метров. Глидеры стояли, почти смыкаясь капотами так, что проскочить между ними не было никакой возможности. Но это и не входило в планы Полубоя.
Подлетев к правой машине, он рванул на себя дверцу, одновременно уклоняясь в сторону, на случай, если из салона в него выстрелят. Однако никто и не собирался в него стрелять. Из глидера на него глядел, улыбаясь во весь рот, Аверьян Потехин. Больше в машине никого не было.
— Ну, слава богу, — сказал Аверьян, и его узкие глаза превратились в почти неразличимые щели от широкой улыбки, — а я все думаю: долго ты там, за углом, прятаться будешь.
Побежавшие пехотинцы остановились, недоуменно слушая Аверьяна.
— Это что за император династии Мин? — брякнул Старгородский.
— А кто во втором? — спросил Полубой Потехина, отмахнувшись от лейтенанта.
— Денис Калюжный — наш парень. Давайте, мужики, а то полиция на подходе.
Сержант Умаров открыл дверцу второго глидера и оторопел.
На месте пилота сидел тощий ушастый парень, похожий на подростка, но не это поразило видавшего виды Умарова. Сержант даже заглянул в салон, проверяя, нет ли там кого-нибудь еще. Однако никого больше в машине не было.
— Ни х… себе — Денис!
Денис Калюжный оказался негром, причем с иссиня-черным цветом кожи, явно говорящим о том, что его предки были выходцами из Центральной Африки.
