Чистовик - Лукьяненко Сергей Васильевич (книги онлайн без регистрации полностью .txt) 📗
— В качестве замены очков медузы не прижились. Очень уж нежны и дороги. Они могут прожить несколько месяцев, если их регулярно выпасать в аквариуме с питательным планктоном, но все равно очень и очень нежные существа… Зато выяснилось, что, изменив их должным образом, можно увидеть скрытое ранее. Например — тепло.
— Обалдеть, — только и сказал я, глядя в глаза кардинала. Теперь понятно, откуда задорный молодой блеск. — Живые инфракрасные очки…
— А можно увидеть и более тонкие световые волны. Ультрафиолет, так?
Я кивнул. Я уже ничему не удивлялся.
— Так вот одна из разновидностей «глаза ангела» позволяет отличать функционалов от обычных людей. Функционалы излучают сложные гармонические колебания. Это излучение идет от головы, точнее — от гипофиза. Экранировать колебания обычным образом невозможно… мы надеемся, что невозможно. Бывшие функционалы вроде тебя меняют свой спектр излучения, но тоже остаются не-людьми.
— Возвращаются обратно, но не до конца?
— Нет. Переходят в какое-то третье состояние.
— А что за излучение? Радиоактивное, электромагнитные волны…
— Нет. — Кардинал улыбнулся. — Нет. Но это уже те вопросы, на которые я не стану отвечать. Даже если поверю тебе до конца. Ты можешь быть другом, но и друг способен предать или выдать информацию под пытками.
— Я и не настаиваю, — с обидой сказал я. — Так… интересно стало. А порталы? Ну, не только порталы, вообще — функции?
— Они тоже излучают, — небрежно сказал кардинал. Слишком небрежно, чтобы это было сказано случайно.
— Они… живые? — воскликнул я.
— А как вы думаете, молодой человек? Если за ночь какая-то старая каменная башня вырастила вам мебель и покрасила стены, то как это получилось? Маленькие сказочные гномики постарались?
Меня передернуло. Потом я сказал:
— Тогда «поводок» функционала…
— Это его пуповина, — кивнул Рудольф. — Невидимая энергетическая пуповина. Если отойти слишком далеко, то она рвется.
— Но для младенца это означает рождение…
— А для функционала тоже. Полная свобода.
— Зато все способности исчезают!
— А у младенцев много способностей? — ответил кардинал вопросом.
— Бывшие функционалы способны вырасти во что-то другое?
Рудольф погрозил мне пальцем:
— Не увлекайтесь ассоциациями. До определенного предела они полезны, помогают нам понять происходящее, но потом начинают запутывать. Знаете, как я обычно объясняю простому невежественному человеку феномен Троицы?
Я пожал плечами.
— Я говорю так: глядя на небо, мы видим солнечный диск. Так же мы способны узреть и даже понять Христа, его человеческую составляющую. При этом нам кажется, что Солнце не очень-то и большое и крутится вокруг нас. Но на самом-то деле Солнце — огромно, и это Земля вращается вокруг него. Так и мы, люди, на самом-то деле соотносимся с Христом… Идем дальше. Солнце видится нам диском, но это исполинский шар. Так и Бог для человеческого взора доступен лишь малой частью, которая ослепляет нас. Не в наших силах объять его во всей полноте… И еще — даже если мы закроем глаза, перестанем видеть Солнце — все равно мы почувствуем его лучи, его тепло — всей кожей. Так и Дух Святой пронизывает все мироздание.
— Э… толково, — осторожно сказал я. — Кажется, даже мне стало чуть понятнее!
Кардинал засмеялся:
— Спасибо. А вот один простой человек, выслушав мое объяснение — я тогда был рядовым священником, — подошел и спросил: правильно ли он меня понял, что Господь — большой и круглый?
— Ясно. Функционалы, сорвавшись с поводка, ни в кого не вырастают…
— Во всяком случае, нам такое неизвестно, — кивнул кардинал. — Но я не скрою, вы — любопытный случай. Ваша аура, если употреблять это слово, типична для бывшего функционала. Но ведь вы как-то смогли победить куратора — уже лишившись своей функции, своей энергии. Может быть, остаток сил… — Он развел руками. — Не знаю. Мы не могли постигнуть функционалов до конца. Шла война… мы готовились долго, сколько могли, но информация просачивалась… Была война. Очень жестокая и страшная. Пылали костры инквизиции, на которых жгли функционалов, отказавшихся прервать связь со своей функцией. Гибли священники, знающие, с кем мы воюем. Гибли простые люди, уверенные, что наступил Апокалипсис и идет последняя битва с дьяволом. А еще простые люди убивали друг друга, напуганные и не способные отличить бесовскую мощь функционала от обычного человеческого ума, силы, таланта. Гениальные композиторы, умелые мастеровые, ловкие циркачи и искусные целители гибли лишь потому, что не было времени и сил отделять зерна от плевел. Надо было выжечь заразу дотла.
Он замолчал. Песик на его руках заворочался.
— Я не знал, — сказал я. — Мы думали, что…
— А теперь вы приходите к нам и говорите: «Нам с приятелем надоело быть функционалами второго сорта. Мы хотим и невинность соблюсти, и капитал приобрести. Дайте нам армию, но ничего не требуйте взамен». Ведь так?
— Не знаю, — сказал я. — То есть да. Изначально. А теперь — не знаю. Вы… — я неловко развел руками, — оказались лучше, чем мы думали. Видимо, так.
— Чего вы хотите? С чем ты пришел, бывший таможенник?
— Я пришел просить, — сказал я. — Ведь сказано, что просите, и дано будет вам… Я пришел просить о помощи. Мы и впрямь не хотим оказаться просто людьми, вы правы. Но ведь… вы не оставите нас одних против Аркана?
— А ты уверен, что твой раскаявшийся друг и впрямь «против Аркана»?
Я покачал головой.
— А ты уверен, что корень всех бед — Аркан?
Я вскинул голову:
— Кто же тогда?
Кардинал покачал головой.
— Ну ладно, корень бед — дьявол. Я готов вам поверить, — сказал я. — Но… даже вы, наверное, не считаете, что где-то там сидит дьявол во плоти и рассылает чертенят с поручениями: этого сделать функционалом-скрипачом, а этого — функционалом-таможенником. Не считаете, верно? Дьявол — это злая воля, эти… наущения и подстрекания. Но есть же именно организация функционалов! Те, кто рассылает приказы. Есть какой-то куратор кураторов, один или во множестве, не важно. Где-то они обитают и экспериментируют над мирами со своей неведомой целью…
Кардинал вздохнул. Тяжело встал, опустив дремлющую собачку на кресло. Пробормотал, глядя на пса:
— Старенький уже совсем… ему восемнадцать лет… Гвардейцы давно требуют, чтобы другого завел, а я не могу. Умрет он сразу, если я его брошу… Куратор кураторов, говоришь?
Он прошелся по комнате, встал у окна спиной ко мне. Горько произнес:
— Как хорошо быть молодым и горячим! Верить, что у тьмы есть сердце, у врага — имя, а у экспериментов — цель… Мы плохо знаем Аркан. Мы выявляем их лазутчиков, но не в силах сами туда пробиться. Но то, что нам удалось узнать, на Аркан никак не указывает. Это мир технический, примерно как и твой. Уровень их развития никак не позволяет создавать функционалов и завоевывать чужие миры. Ну никак не позволяет! Исполнителями, послушными солдатами, наместниками в захваченных мирах они могут быть… не только могут, но и являются, тут ты прав. Но создано, придумано все это было где-то еще! Ни на Демосе, ни на Верозе, ни в Тверди, ни в Аркане… Бессмысленно и глупо воевать с исполнителями, они ни в чем не виноваты, а на смену погибшим все равно придут новые. Мы сумели оградить свой мир, но если начнется масштабная война — и нам не поздоровится. Гвардейцы и монахи рыцарских орденов с живым оружием — против натренированных функционалов с автоматами, против танков и самолетов… Нет, я вовсе не хочу сказать, что мы проиграем. Скорее всего мы просто убьем друг друга. Если хотя бы знать, что погибнет и зло… Но нет же. Мы не знаем, где сердце тьмы, юноша. И поэтому солдаты Тверди не пойдут воевать в чужие миры.
Некоторое время мы молчали. Я мял в руках очередную папиросу. Потом спросил:
— Скажите, а почему у вас гвардейцы — женщины? В нашем мире есть Ватикан, так вот там…
— Я знаю про Ватикан и швейцарских гвардейцев. Но в нашем мире не сто сорок семь гвардейцев полегли, спасая Папу Климента Седьмого, а монахини из монастыря кармелиток спасли шестерых кардиналов Конклава.
