Повстанец - Виногоров Владислав (читать книги онлайн бесплатно регистрация txt) 📗
— Господа, вопросы будут после окончания рассказа… Если вы не возражаете. А сейчас — пусть продолжает.
Недовольно зашипели, но притихли. Я кивнул покалеченному стрелку — можешь говорить, мол.
— Меня мэр попросил… когда стало видно, сколько их, — кивок в мою сторону, — мэр сказал, что если пуля свистнет над головой, то все разбегутся. Но я промахнулся! Я не хотел никого убивать! Я!..
Холл взорвался криками. Репортеры ломанулись вперед, как стадо баранов к воде. Ничего, пусть теперь, скотина, себя почувствует опущенным в полной мере. И мэр, между прочим, тоже. Кстати, а где он там у нас? Ишь ты как в угол вжался! Гадить научился, а отвечать не хочется? Ну, этот номер сегодня не пройдет! За шкирку ублюдка и пред ясны очи репортеров. Что-то блеять начал? Не страшно. Теперь мне пишущую братию затыкать не резон — мэр демагог опытный, может и отбрехаться. Сегодня этого допускать нельзя. Опасно такое допускать. Пусть сначала повертится ужом на сковородке, а потом уже будет оправдываться… Желательно — из тюремной камеры.
Меня кто-то осторожно тронул за локоть. Боязливо так. Оборачиваюсь — один из моих бойцов. Вроде бы даже личное мое подразделение. Черт! Все никак имена запомнить не могу.
— Что?
— Пилус, господин командор…
— Что Пилус? — не понимаю я.
— Он умер… В больнице… Так и не очнулся… Селезенка… Я не слушаю. Уже не слушаю. Парень продолжает что-то бормотать, но я грубо отталкиваю его и уже несусь к мэру. Хватаю ублюдка за грудки и с силой бью в пах. Он сгибается. Ребром ладони по загривку. Падает. Ногой по харе! По наглой, лощеной, откормленной харе! Еще! И еще!
Меня оттаскивают. Пробую вырваться, но держат крепко. Поворачиваю голову — Арнус.
— Не сходи с ума! — Во взгляде Арнуса буквально мольба,
— Пилус, — говорю я и судорожно сглатываю — к горлу внезапно подкатил ком. — Умер. Только что…
Меня отпускают. Уныло плетусь в угол разгромленного холла и сажусь прямо на пол. Щелкают затворы фотоаппаратов, мелькают блики от вспышек. Мне как-то все равно. Я не могу сказать, что Пилус был мне другом, но… Но в душе сразу делается как-то пусто и гулко. Сквозь пелену, спрятавшую меня от всего окружающего, слышу уверенный голос Арнуса, сообщающего журналистам о смерти нашего товарища. Очередной шквал шума — кого-то из наших оттаскивают от стрелка-неудачника.
Ко мне подходит кто-то из журналистов, что-то пытается спросить — я его не слышу. Как под водой — только какой-то шум в ушах. Проходит какое-то время (может, минута, а может, час — не знаю), и журналист разочарованно оставляет меня в покое. Я для него сейчас неинтересен. Ну и хер с ним! Мне плохо… Мне очень плохо. Ведь понимал же, что это должно рано или поздно произойти. Понимал, но прятался от этой мысли, как страус. Голову в песок. Боги, но почему так быстро? Ведь мы же только начали! Даже начать толком не успели, а тут… Мысли в голове путаются, и начинает тупо ныть затылок.
Четверо моих бойцов останавливаются рядом. Зачем? Кто-то из журналистов пытается опять приблизиться — его тут же отгоняют. Понятно — Арнус распорядился об охране. Это хорошо. Я сейчас не в состоянии за себя постоять.
Как сквозь вату слышу голос Арнуса, предлагающий господам журналистам осмотреть некоторые достопримечательности здания. Молодец парень, не растерялся. А я? Что меня так подкосило? Слишком много я в последнее время думаю. Слишком. Почему? Да потому, что должен все решать сам. Вообще все! Нет рядом старого козла Альтуса, который отдаст приказ и наметит генеральную линию, зато появилось очень много времени на размышления. Слишком много. Вот это меня и деморализовало.
Слабость. Распустил я себя. Нравственные копания, идеалы, моральный аспект проблемы… И вот результат — когда я нужен больше всего — меня просто нет. Я выключен. Выключен? Ну уж нет! Хрен вам всем!
Резко вскакиваю на ноги, киваю приставленной ко мне охране и устремляюсь на третий этаж: Арнус как раз должен привести журналистов к оружейке. Тут необходимы мои пояснения. Значит, они будут. Время раскисаний закончено.
В штабе оживление. Оживляж, как говорит Ромус. Оно и понятно — сегодня мы хороним нашего товарища, погибшего за… Тьфу, бля! Уже и сам себе заготовленными фразами шпарить начал. Прямо как на митинге. Вот дерьмо собачье! Так можно окончательно зарапортоваться.
Три дня назад, когда мы взяли Администрацию, я уже приготовился к тому, что нас разгонят. Еще бы: мэру морду набили, здание разгромили, да еще и на закуску все это журналистам показали. И не миновать бы нам неприятностей, если бы не смерть Пилуса. Теперь придется господину Президенту изображать из себя оскорбленную невинность: мэр, разумеется, прямого приказа из Столицы не получал, но ведь не сам же он придумал такую глупость?
А вообще — забавно. Если бы не было так мерзко. На следующий день после штурма является ко мне командир наших «беркутов». Уселся напротив меня, засопел, а потом и выдает: «Лучше бы я вас тогда остановил». Что мне было ему ответить? Конечно, Пилус сейчас бы был жив. И глушил бы со мной и Арнусом вино в нашем любимом детском садике. Или нет? Скорее всего, что нет. Сидели бы мы сейчас в городском управлении полиции. Причем не где-нибудь, а в «обезьяннике». Так что оно неизвестно, что лучше. В общем, так я ничего «беркуту» и не ответил. Посопел он еще немного, выматерился и ушел. Чего приходил?
Зато Столица нас вниманием одарила! Ни в сказке сказать, ни бульдозером убрать: ближе.к вечеру явилось какое-то чмо из тамошнего комитета по смещению нашего горячо любимого Президента и давай верещать: что это такое? на каком основании? Я ни хрена не понял, потому очень грубо попросил его заткнуться. Заткнулся. Я аж удивился. Ну раз человек такой покладистый оказался, то можно и спросить, в чем дело. Оказалось, что должен был я свою акцию согласовать с местными горе-борцами и со столичными. Вот еще! Да если бы я такую глупость сделал, то и акции никакой бы не было. А дальше совсем интересно пошло: я, оказывается, должен был в Столицу отправить полные списки своей организации. И не просто так, а с некоторыми данными: образование (вот же идиоты! о каком образовании у четырнадцатилетних детей спрашивать можно?), партийная принадлежность (это в четырнадцать лет, ну-ну), пол (надо бы с десяток «анкет» организовать с записью «пол средний»), размер обуви, одежды, головного убора. Вот тут я не выдержал. Это, говорю, зачем? А это, оказывается, чтобы нам смогли оперативно доставить форму. Интересно получается: сначала что-то пели о том, чтобы самим шить, а теперь получается, что прислать должны были. Разозлился я. Ну и высказался в том духе, что если бы мы кашу не заварили, то и этого козла бы сейчас передо мной не было, и форму мы бы ждали до посинения. Оно обиделось, но возражать не решилось.
Так или иначе, но форма начала поступать на следующий день. Вместе с до предела идиотскими «ценными указаниями». Стиль я узнал сразу: Ромус. Так, первый «засветился». Его казенщину не узнать невозможно. Подписано, понятное дело, каким-то собачьим именем, типа моего, но чьи уши из-за бумажки торчат — за версту видно.
Даже не знаю, радоваться мне или нет: конечно, приятно, что кто-то из наших уже при деле, но я бы, честно говоря, предпочел Ленуса. Ну или Репуса, на худой конец… Только вот такие фразы при нем говорить противопоказано: сразу осведомится, на чей худой конец. И что ему отвечать?
Мои детишки как про форму услышали, такой визг подняли, что хоть уши затыкай. А мне опять головная боль: куда ее прикажете складировать? В штабе — не протолкнуться, других помещений у нас нету. Ну не к уродам же из городского отделения «Движения» ее нести? Ведь мы ее потом до второго пришествия не увидим. Ладно, пришлось отдавать приказ об общем сборе на том же самом пустыре.
Приказ-то я отдал, а сам думаю — ведь не придут же! Вот тут я и просчитался. Не придут? Как бы не так! Прибежали! Запыхавшиеся, как бегуны-спринтеры, всклокоченные. И сразу же в очередь строиться. Ругань, кому-то по зубам дали… Кошмар, одним словом. Ну что у нас за страна такая? Даже дети, и те в очереди по привычке выстраиваются. Вмешиваться в это безобразие смысла никакого, вот я спокойно, пока дети толкались и выясняли, кто за кем стоял, собрал командиров подразделений, осведомился, а не жмут ли кому-нибудь из них нашивки. Когда услышал только отрицательные ответы, то выразил крайнее удивление по поводу того, что до сих пор не лицезрею эдакого идеально ровного строя. Подействовало. Минут пятнадцать ушло на разгон очереди и постановку народа в колонны, но потом над пустырем все-таки повисла тишина. Это уже лучше. А дальше все проще пареной репы: подбегает командир подразделения к Арнусу, вручает список. Арнус его читает и отдает приказы своим подопечным. Те быстренько из тюков, сваленных прямо на траве, выдергивают форму и обувь подходящих размеров, сваливают в одну кучу. Потом появляется тот же самый командир, но уже с командой переносчиков и забирает причитающееся его подразделению. Вот так это все и движется. Довольно бодро, кстати. Не прошло и двух часов, как все уже были одеты-обуты. Дальше началось самое паскудное — нашивки. Вот когда я остро пожалел, что арсенал из здания Администрации к рукам не прибрал! Ведь пальнул бы в воздух — и вся недолга. А так достали меня по полной схеме. Каждому ведь хочется покрасоваться в офицерском звании, а в четырнадцать лет… Договорились так: сначала нашивки получают командиры подразделений, потом подают мне списки своих старших офицеров, те подают списки младших офицеров и сержантского состава, а я уж обязуюсь все это оперативно рассмотреть и никого не оставить обиженным.
