Параллели. Сборник научно-фантастических произведений - Сборник Сборник (книга бесплатный формат TXT) 📗

Я отнюдь не был в восторге от миссии, возложенной на меня Всемирным Исследовательским Советом. Ведь речь шла о том, чтобы от имени этого высочайшего научного гремиума запретить профессору Деменсу его дальнейшие опыты с аутогонами.

Конечно, его могли бы известить о решении по видеофону, если бы… Вот именно, если бы! С этого все и началось. Ни один вид связи не годился — Деменс был недоступен. Он не отвечал на вызовы. Никто не знал, что с ним произошло и жив ли он вообще.

Мысль о том, что с ним что-то приключилось, была не так уж необоснованна. С некоторых пор о Деменсе и его эксперименте, которому с упорством одержимого он посвятил себя целиком, стали ходить странные слухи. Поговаривали, что якобы в Деменсии, выбранной им лично резервации, происходят странные вещи, что жителям окрестностей докучают бродячие аутогоны и еще какая-то чертовщина.

Так я оказался на пути в Деменсию, и теперь мы летели на малой высоте над западноавстралийским побережьем.

Полет на гравиплане поистине чудесная штука. Гравитационная машина мчится беззвучно, безучастная к порывам ветра; она парит, подымается и опускается как облачко в тихом летнем небе.

В глубь суши тянется скрэб — дикие заросли акации и эвкалипта под палящим солнцем. Временами среди зарослей виднеются пересохшие русла рек. Куда ни глянь, ничего живого — ни человека, ни зверя.

Внезапно посреди этого пыльно-зеленого растительного ковра выросла гряда известняковых скал. Издали она была похожа на груду белых костей.

Среди высохшего кустарника виднелось приземистое полуразрушенное здание. Земля вокруг него была усеяна обломками. И это все, что осталось от Деменсии?

Еще дальше к югу, на берегу реки, обозначалось большое ржаво-коричневое пятно. Это бокситовые рудники, единственное, кроме Деменсии, обитаемое место на многие мили вокруг. Я попросил посадить гравиплан именно там.

Едва машина приземлилась, как навстречу нам ринулся какой-то человек.

— Что вам надо? — накинулся он на меня. — Может, вы еще привезли этих дьявольских штучек?

Выражение моего лица отчетливо говорило, что он обратился не по адресу. Собеседник сразу изменил тон.

— Я здесь главный инженер. Простите за грубость. Но я по горло сыт этими чудовищами. С меня хватит!

— Потому я и здесь, — ответил я. — Меня зовут Гуман, уполномоченный Всемирного Исследовательского Совета. Расскажите толком, что здесь происходит.

— Вещи творятся более чем странные. — Инженер вытер лоб. Было тридцать пять Цельсия в тени. — Поначалу мы не очень ощущали соседство этого сумасшедшего профессора с его занятиями. Но несколько недель назад появились эти… эти ауто…

— Аутогоны. Киберы первого порядка.

— Пусть так. Короче, они появились вблизи рудников и стали рыскать повсюду. Это меня уже не устраивало. Однажды утром я заметил, что не хватает трех сервороботов. В следующую ночь пропало пять. И пошло. На рудниках работало двести служебных роботов. Это специально запрограммированные, исключительно надежные автоматы. За последнее время я лишился пятидесяти. Все дальнейшее производство под вопросом. Мне не хотят больше доставлять пополнение.

— А что все-таки случилось с этими пятьюдесятью? Их переманили?

— Какое там! Проклятые бестии из Деменсии выкрали их, раскололи, как орехи, и вытащили все, что ям было нужно. Мое терпение лопнуло. В конце концов, пусть этот проклятый Деменс держит своих аутогонов на привязи. Кроме того, он должен ответить за убытки. Но посланные мной люди не дошли до Деменса. Чудовища преградили дорогу. Мне ничего не оставалось, как прибегнуть к самообороне. Мы подкараулили банду и с ходу обстреляли ее из нейтринных пистолетов. Думаете, это что-нибудь дало? Ничуть! Наоборот, парни стали агрессивнее, когда проиграли. Ведь у них реакция быстрее, чем у людей… С тех пор мы больше не уверены в своей безопасности. Одного из нас эти чудовища хотели распотрошить, как робота. Ужасно, скажу вам! Вы же знаете, что сохранение жизни каждого человека, каждого живого существа есть высшая заповедь. Но такой одичавший монстр может просто не обратить внимания на подобную мелочь. Нет, этому не бывать! Деменс ответит за все!

Инженер производил впечатление вспыльчивого человека, способного к преувеличениям. Но не. приходилось сомневаться и в разбойничьих выходках аутогонов. Вероятно, все дело здесь было в ошибке при программировании.

— Деменс даже после этих инцидентов не давал о себе знать? — спросил я.

— Ни разу, — заверил инженер. — А вы уверены, что он вообще еще там, наверху? Кажется, его собственные создания загнали профессора ко всем чертям. И это не удивительно после того, что мы пережили.

Я вспомнил опустошенный дом на вершине хребта, и меня охватило предчувствие беды.

— Мы позаботимся о профессоре, — сказал я, — и проследим, чтобы аутогоны больше не причиняли вам вреда.

— Вы действительно собираетесь в Деменсию?!

— Разумеется. Мне это поручено.

Гравиплан оторвался от земли и взял курс на север. Нужно было еще раз облететь резервацию, чтобы разыскать убежище профессора. Я не думал, что он обосновался в руинах, и хотел наткнуться на него, избежав встречи с бродячими аутогонами. Если уж они нападали на обычных роботов, можно не сомневаться, что их заинтересует и наш гравиплан. А это никак не входило в мои расчеты.

Итак, у меня были все основания для беспокойства, и не только после разговора с инженером. Я хорошо знал Илифоруса Деменса. Мы не раз ожесточенно спорили друг с другом. Он имел три докторские степени и ни одной гонорис кауза. Физиолог поначалу, Деменс стал впоследствии инженером-механиком, потом учился на факультете кибернетики. Бесспорно, он был умен, но странен и полностью находился в плену идей, характерных для так называемых механистов. Их представления о мире сверхразумных роботов попросту абсурдны. Механисты считали, что человек лишь временно высшая форма живой материи и сам как биологический автомат согласно неизменяемым законам эволюции создаст мир идеальных машин, чтобы затем исчезнуть как разновидность рода. Ложный, бессмысленный и опасный вывод, против которого я, где только мог, решительно выступал. И возможно, мои споры с Деменсом побудили его к проведению в жизнь своих опасных замыслов.