Фантастическое путешествие - Азимов Айзек (лучшие бесплатные книги .txt) 📗
Рация корабля настойчиво застучала.
– Не лучше ли вам ответить? – спросил Мичелз.
– И вступать в переговоры? – раздраженно возразил Грант. – У нас будет время поговорить, когда мы закончим работу. Теперь помогите мне.
Кора надела армированный пластиковый шлем на голову Гранта и защелкнула его.
Голос Гранта, слегка измененным маленьким радиоприемником, прозвучал в ее ушах:
– Спасибо, Кора.
Она печально кивнула ему.
По двое они выходили через люк, и драгоценный воздух расходовался каждый раз, чтобы вытолкнуть кровяную плазму из люка.
Грант обнаружил, что бултыхается в жидкости, даже менее прозрачной, чем вода на обычном загрязненном пляже. Она была полна плавающими обломками, частичками и кусочками вещества. «Протерус» закрывал половину диаметра капилляра, и мимо него с трудом прокладывали свой путь красные кровяные тельца, в то время как периодически появляющиеся меньшие по размеру тромбоциты легко скользили мимо.
– Если тромбоциты разобьются о «Протерус», – встревоженно заметил Грант, – мы можем вызвать образование тромба.
– Можем, – подтвердил Дьювал, – но здесь, в капилляре, он не опасен.
Они могли видеть находившегося в корабле Оуэнса.
Он вытянул вверх голову, в куполе показалось его встревоженное лицо.
Он кивал и двигал рукой без особого энтузиазма, пытаясь повернуться так, чтобы быть видимым среди бесконечно проплывающих мимо телец. Он надел шлем своего гидрокостюма и говорил в передатчик:
– По-моему, я все здесь подготовил. Во всяком случае, я сделал все возможное. Вы готовы к приему шнорхеля?
– Давайте, – сказал Грант.
Шнорхель появился из специального выпускного люка, словно кобра из корзины фокусника при звуке флейты. Грант схватил его.
– Черт возьми! – произнес Мичелз почти шепотом. Затем более громким тоном, в котором явно звучала досада, добавил: – Посмотрите все, какое маленькое отверстие у этого шнорхеля. Оно не больше человеческой руки, а как велика человеческая рука в нашем масштабе?
– Что же из этого? – резко спросил Грант.
Он уже крепко схватил шнорхель и стал двигаться спиной вперед к стенке капилляра, не обращая внимания на боль в левом бицепсе.
– Хватайтесь за ушко и помогайте тянуть.
– Не в этом дело, – сказал Мичелз. – Неужели вы не понимаете? Это должно было прийти мне в голову раньше – ведь воздух не пойдет через эту штуку.
– Что?
– Он будет идти медленно. Нормальные молекулы воздуха довольно велики для отверстия в шнорхеле. Вы полагаете, что воздух будет проходить через крошечную трубочку, которую едва можно разглядеть в микроскоп?
– Но воздух будет находиться под давлением развиваемым легкими.
– Ну и что? Вы слышали о медленном просачивании воздуха из автомобильной шины? Отверстие, из которого происходит утечка воздуха в такой шине, наверное, не меньше этого, и он вытекает под значительным давлением, гораздо большим, чем могут создать легкие, и вытекает медленно.
Мичелз сделал печальную мину.
– Мне нужно было подумать об этом раньше.
– Оуэнс! – рявкнул Грант.
– Я слышу вас. Не выводите мне из строя барабанные перепонки.
– Не меня нужно слушать. Вы слышали, что сказал Мичелз?
– Слышал.
– Он прав? Вы у нас самый лучший специалист по миниатюризации. Он прав?
– Ну, и да, и нет.
– А что это значит?
– Это означает, что воздух будет проходить через трубку очень медленно, пока не будет миниатюризирован, и это означает нет, так как мы не будем иметь никаких забот, если я сумею его миниатюризировать. Я могу растянуть поле на весь шнорхель, миниатюризировать воздух на другом конце и всасывать его…
– А не будет ли такое растянутое поле действовать на нас? – вставил Мичелз.
– Нет. Я установлю его на фиксированный максимум миниатюризации, а мы его уже прошли.
– А как насчет окружающей крови в легочной ткани? – спросил Дьювал.
– Существует предел выборочности, до которого я могу отрегулировать поле, – согласился Оуэнс. – У меня здесь имеется только небольшой миниатюризатор, но я могу настроить его только на газ. Это все-таки связано с некоторыми повреждениями. Я надеюсь, что они будут незначительными.
– Мы должны рискнуть, вот и все, – сказал Грант. – Давайте продолжим. Мы не можем все предусмотреть.
С помощью четырех пар рук, обхвативших шнорхель, и четырех пар ног, работавших ластами, они добрались до стенки капилляра.
На мгновение Грант заколебался.
– Нам нужно проткнуть ее, Дьювал!
Губы Дьювала дрогнули в слабой улыбке.
– Нет необходимости звать для этого хирурга. На нашем микроскопическом уровне вы справитесь с этим не хуже меня. Здесь не нужно профессионального мастерства.
Он вынул нож из небольших ножен, висевших на его поясе, и осмотрел его.
– На нем, несомненно, есть миниатюризированные бактерии. В конце концов они деминиатюризируются в потоке крови, но тогда о них позаботятся белые кровяные тельца. В любом случае, я надеюсь, ничего патогенного.
– Пожалуйста, поработайте им, доктор, – настойчиво предложил Грант.
Дьювал быстро полоснул ножом между двумя клетками, образовывавшими клетку капилляра. Образовалась аккуратная щель.
Толщина стенки в обычном мире должна была составлять около одной десятичной дюйма, но в миниатюризированном масштабе она увеличилась до нескольких ярдов. Дьювал нырнул в образовавшуюся щель и стал пробираться через нее, ломая межклеточное скрепляющее вещество и углубляя разрез. Наконец, стенка оказалась пробитой, и клетки раздались, словно края зияющей раны.
Через рану виднелась другая группа клеток, по которой Дьювал полоснул так же аккуратно и осторожно.
Он вернулся и сказал:
– Это отверстие микроскопического размера. Оно не будет пропускать сколько-нибудь заметное количество крови.
– Вообще не будет пропускать, – подчеркнул Мичелз. Просачивание будет происходить в другом направлении.
Действительно, пузырь воздуха, казалось, выдулся внутрь отверстия. Он продолжал раздуваться, а затем остановился.
Мичелз положил руку на пузырь. Часть его поверхности вдавилась внутрь, но рука не прошла сквозь него.
– Поверхностное натяжение! – воскликнул он.
– Что теперь? – поинтересовался Грант.
– Я говорю, поверхностное натяжение. На любой поверхности возникает такого рода эффект. Для больших существ, таких как человек, эффект этот слишком мал, чтобы его заметить, но благодаря ему насекомые могут передвигаться по поверхности воды. В нашем миниатюризированном состоянии эффект даже сильнее. Мы не можем пройти через этот барьер.
Мичелз вынул нож и вонзил его в жидкостно-газовую поверхность раздела, как это раньше делал Дьювал, разрезая клетки. Нож продавил поверхность тела в одной точке, а затем пробил ее.
– Это как прорезать тонкую резину, – сказал Мичелз. Он немного запыхался.
Он резанул вниз. Образовался проем, но почти тут же закрылся, затянувшись.
Грант тоже попытался всунуть руку через проем до того, как он закрылся. Он слегка вздрогнул, когда наткнулся на молекулу воды.
– Знаете, я почти схватил ее.
– Если бы вы вычислили размеры этих молекул в нашем масштабе, – мрачно сказал Дьювал, – вы были бы поражены. Вы могли бы обнаружить их с помощью лупы. Действительно…
– Действительно, достойно сожаления, что вы не захватили лупу. Я должен сообщить вам, Дьювал, что вы бы мало что увидели. Вы бы увеличили свойства волны в такой же степени, как и свойства частицы – для всех атомных и субатомных частиц. То, что вы бы увидели, даже в странном миниатюризированном свете было бы слишком туманным, чтобы доставить вам удовольствие.
– И это причина того, что все вокруг выглядит нерезким? – спросила Кора. – Я думала, это просто потому, что мы все видим сквозь кровяную плазму.
– Плазма тоже является одним из факторов, несомненно. Но, кроме того, обычная зернистая структура нашей вселенной значительно укрупнилась, так как мы стали значительно меньше. Это выглядит так, как если бы мы рассматривали с близкого расстояния старую газетную фотографию. Вы видите более ясно отдельные точки, но снимок делается туманным.
