Боевая форма - Раули Кристофер (читать хорошую книгу полностью txt) 📗
– И как долго, по-вашему, мы сможем удерживать здание?
– Это? Несколько недель. У нас есть вода, оружие, и отсюда хорошо просматривается местность. Теперь мы для них действительно крепкий орешек. Уверен, что в эту минуту они от бешенства готовы грызть ковер у себя на полу, особенно папаша Тюссо. Вот уж кто точно разнервничался.
Двери открылись, и судья прошла внутрь здания. Поддерживаемые с обеих сторон полицейскими, за ней последовали Карни и Акандер.
22
Райбен и его ребята собирались предпринять повторную попытку заснять на пленку серого ночного кормушника. Райбен распорядился, чтобы для них приготовили лимузин, и съемочная группа отправилась на природу сразу после обеда.
Поначалу движение на Бодцоверском шоссе было просто ужасным. У развилки дороги на Квайданские фермы попал в аварию трактор-тягач, и одной этой аварии оказалось достаточно, чтобы превратить езду в южном направлении в кромешный ад.
Система дорог на Саскэтче порядком отстала от требований времени. Ее проектировали и строили в расчете на местное население, которое в ту пору составляло примерно одну пятнадцатую нынешнего.
Конечно, тот факт, что сложившаяся ситуация была целиком на совести Райбена – ведь именно благодаря его упрямству дорожная система Саскэтча пребывала в плачевном состоянии, – вовсе не мешал ему осыпать проклятиями дорожные пробки.
– Во всем виноваты эти чертовы нелегалы. Вот уж чума так чума! – ворчал Райбен, высовываясь из окна и недовольно оглядывая медленно тянущуюся по дороге вереницу грузовиков, микроавтобусов и персональных автомобилей. Остальные пассажиры лимузина дружно поддакивали хозяину.
Если бы удалось осуществить план прокладки трансколониальной магистрали, было бы нетрудно разгрузить местные дороги, буквально задыхавшиеся от избытка транспорта.
Лимузин продолжал медленно ползти на восток, мимо высоких многоквартирных домов и старых пригородов, застроенных в колониальном стиле.
Как только они миновали Санта-Анну, движение на дороге заметно поредело, и Райбен смог переключить внимание на роскошные краски осени. Чувствовалось приближение зимы, и елизаветинские дубы ярко пламенели алой листвой. Дикий орешник издали сверкал на их фоне огромными золотистыми пятнами, а вот ослиное дерево оделось в нежно-розовый наряд. Райбен находил в осени особую прелесть. Она всегда пробуждала в нем воспоминания о родной планете, лежащей далеко отсюда в пространстве и времени, планете, холмы которой вот так же меняли цвет в это время года.
Чем выше они поднимались в горы, тем чаще им попадались голые склоны холмов. А затем мимо промелькнула новостройка – кучка домов и узкие улочки, извивающиеся по склонам. Возводились новые стены – белые и коричневые, крыши – зеленые и серые, насыпались дороги, строились торговые центры, дома разной высоты и даже несколько совершенно незаконных рекламных щитов с голографическими надписями. «Цивилизация» бесцеремонно вторгалась в патриархальную жизнь округа Болдовер.
Райбен со злостью взирал на эту наглость. За рулем сидел Себастьян Лисе. Заметив угрюмое настроение Райбена, Лисе попытался отвлечь его от неприятных мыслей:
– Если верить прогнозу, нам обещают два ясных дня. Сегодня вечером, по всей видимости, будут великолепные условия для съемки.
– Серый кормушник сейчас как раз откочевывает на юг, мы получили подтверждение общества Натуралистов, – живо вставил Йен Чо.
Райбен кивнул, продолжая, однако, кривить рот при виде выстроившихся вдоль дороги новых домов.
«Надежный депозит номер один», «Рай для гурмана», «Ружья – только у Чанга» – рекламные щиты проносились один за одним, возвышаясь над дорогой на сорокаметровых столбах.
Райбен укоризненно качал головой.
Позади осталось здание торгового центра на углу Финнеган-стрит. Не успело оно скрыться из виду, как перед ними вырос новый ресторанный комплекс. Райбен даже рот раскрыл при виде высоченных каменных труб, трехэтажного здания из черных креозотовых бревен и огромной неоновой рекламы, которая зазывала голодных охотников пообедать.
– Это, друзья мои, вторжение двуногих в худшем его виде. Если мы намерены спасти Саскэтч, нам придется приложить все усилия, чтобы выиграть не одну баталию в парламенте.
– Мы готовы на все, сэр, – живо отозвался Себастьян.
– На нашей стороне сенатор Троган. А кроме того, мы теперь по ряду вопросов все чаще встречаем понимание со стороны корейского лобби. По-моему, мы сможем добиться своего.
– Конечно, сможем, – подхватила Брюд Дара. – Ведь удалось же нам похоронить планы строительства трансколониальной магистрали. Так почему же нам не остановить расширение космопорта?
– Мы и в прошлый раз думали, что выиграли.
– Ну, как бы это сказать... – вяло произнес Себастьян. – Просто папаша Тюссо сумел объехать нас по кривой. Вопрос, временно отложенный для всестороннего обсуждения... Лучшей уловки не придумаешь. Этак можно ждать вечно. А Тюссо только и надо, чтобы не допустить его слушания в парламенте.
Даже в возрасте двухсот восьмидесяти пяти лет Райбен все еще не разучился ненавидеть врагов.
– На следующей сессии Тюссо снова будет предоставлено кресло спикера. И нам надо подумать о новой тактике поведения в парламенте, чтобы перехитрить этого дьявола.
– Нам следует как можно скорее провести требование о неотложном рассмотрении вопроса. Тюссо будет вынужден признать его правомерность, и требование будет включено в повестку дня сессии. Но если он откажется это сделать, такой поворот тоже окажется нам на руку – мы сможем подать апелляцию в суд ИТАА, а это именно то, чего Тюссо желал бы любой ценой избежать, – произнес Себастьян.
Райбен согласился с ним. Папаша Тюссо был не настолько глуп, чтобы не понимать, что суд ИТАА погубит возведенную им империю.
Они обогнали выкрашенный в желтый цвет «ходунок» лесозаготовительной компании, вышагивающий вдоль дороги на своих обтянутых резиной ногах, и наконец выехали на двухрядное полотно, ведущее вверх по долине Лизетты к планетарному заповеднику Блэк-Рукс.
– На этот раз нам наверняка удастся заснять кормушника, вот увидите! – сказал невозмутимый крепыш Йен Чо.
– Да, хотелось бы надеяться, черт возьми! – отозвался Райбен.
– Все будет хорошо, сегодня у нас ясное небо, и завтра тоже. Уверена, что наконец-то наш серый ночной кормушник окажется запечатленным на пленку, – игриво произнесла Брюд Дара.
– Что ж, если нам удастся задуманное, мы можем смело претендовать на Бенгстромовскую премию.
– Еще бы. Единственный летающий моллюск во всей Галактике! – воскликнул Себастьян.
– Да не просто летающий, а рекордсмен по расстояниям, – добавила Брюд. – Подумать только.
– Вот уж точно, – произнес Йен Чо, поправляя на коленях сумку с камерой. – Единственный летающий моллюск-дальнорейсовик. На этот раз он от нас не уйдет. Уж мы его снимем, будьте уверены!
На расстоянии ста тысяч километров от Саскэтча наперерез планете шел спасательный модуль с «Семени надежды».
Внутри модуля в своей постели мирно посапывала Салли Ксермин, а Панди с увлечением следила за событиями очередной мыльной оперы под названием «Время, отраженное в зеркалах». Действие разворачивалось в волшебном космическом хабитате, населенном драконами и прекрасными принцессами. Уставясь на экран, Панди жевала белковый батончик.
Уже около пяти месяцев они находились в пути, и вот теперь Саскэтч был совсем близко. Через пару дней они приземлятся. Диск планеты виден как на ладони.
Панди привыкла к невесомости, но ускорение или замедление переносила плохо. Кроме того, Панди привыкла днями напролет смотреть телевизор. Чем, собственно, еще можно было здесь заниматься, не считая утомительных физических упражнений, которые Салли заставляла ее делать каждый день? Уже спустя месяц после начала полета разговаривать им стало не о чем. Салли становилась все более угрюмой и замкнутой.
Поэтому Панди проводила утро, следя за программой саскэтчских новостей и прогнозом погоды, а затем переключала телевизор на дневные программы, никогда не забывая посмотреть очередной «Час полуденного смеха», который транслировался из телецентра Бельво-Сити. Во второй половине дня Панди не отрывала глаз от бесчисленных любимых ею мыльных опер «Дом Антареса», «Проигравший зевает», «Роскошные небеса».
