Человек, который любил Джейн Остин - О'Рурк Салли Смит (первая книга .TXT) 📗

– Элиза не в силах понять, как много трудностей возникает у коннозаводчиков при выведении новых пород скакунов-чемпионов.

Подыгрывая ему, Элиза смущенно потупилась, стала ковырять носком ботинка в высокой траве.

– Наверное, я просто глупая городская девушка, – виновато пробормотала она. И, подняв глаза на Дарси, скроила, по ее представлению, мину полного недоумения и непонимания. – Так это у кобыл рождаются жеребята, верно?

– Мне очень жаль прерывать процесс образования бедняжки Элизы, Фиц, – решительно перебила ее Фейт, – но в бальной зале находится поставщик из ресторана, и он совершенно взбешен тем, что вы запретили использование электричества в день праздника. Бедняга твердит, что не представляет, как будет подавать горячие блюда из дичи двум сотням гостей, если ему не разрешат пользоваться его драгоценными микроволновками.

Дарси вздохнул и отошел от изгороди.

– Я этим займусь, – пообещал он блондинке и тут же обернулся к Элизе. – Наверное, вам хочется посмотреть свою комнату. Я попрошу Дженни, она вас проводит. – Помолчав, он добавил: – Можем продолжить нашу дискуссию позже, если вы, конечно, не против…

В глазах Элизы вспыхнули озорные искорки, она энергично закивала.

– О, ни за что на свете не откажусь от этого удовольствия!

И они втроем направились к дому. Однако, не пройдя и десяти шагов, Фейт жестом собственницы взяла Дарси под руку и потащила вперед, пресекая все попытки дальнейших разговоров с гостьей.

– И еще прибыла флористка, ищет какие-то там горшки или что-то в этом роде, – продолжала трещать она, обращаясь исключительно к Дарси. – Утверждает, будто бы ты обещал ей все подготовить.

– Буквально вчера я говорил этой женщине, что Лукас встречает садовников у главных ворот. – В голосе Дарси слышалось раздражение. – Может, ты отвезешь туда эту флористку, пока я займусь поставщиком продуктов?

– Бедняжка!.. – сочувственно простонала Фейт. – Ну конечно, отвезу. Все, что угодно, лишь бы помочь тебе.

Элиза слушала их разговор еще несколько секунд, потом это ей надоело, и она молча шагала следом за парочкой. Ее волновало другое – степень правдивости невероятной истории, которую поведал ей Дарси. Излагал он все это достаточно искреннее и убедительно, однако Элиза так и не смогла придумать хоть какие-то аргументы, дающие основание верить, что человек этот действительно мог перенестись в другой век.

– Надеюсь, вам нравятся розы.

В конце длинного коридора верхнего этажа, устланного пышными коврами и увешанного какими-то потемневшими портретами, по всей видимости предков, Дженни Браун отворила дверь и отступила в сторону. Заглянув в просторную, уставленную антикварной мебелью комнату, Элиза сразу заметила, что сквозной темой декора служат розы. Начиная от обоев с рисунком в виде этих цветов, роз на ковре и оконных занавесях и заканчивая мелкими розочками, искусно выточенными на деревянных стойках кровати. Словом, кругом были розы, розы и только розы.

Шагнув в Розовую спальню, Элиза увидела и свои сумки, они стояли на сундучке для белья у изножья кровати, поверх которой было накинуто шелковое покрывало нежно-розового цвета.

– Невероятно! – выдохнула она, потрясенная видом и убранством этой комнаты, напомнившей ей обстановку спальни в знаменитом фильме «Унесенные ветром».

– Да, просто дух захватывает, верно? – улыбнулась Дженни и подвела гостью к высоким стеклянным дверям, ведущим на балкон.

Элиза невольно ахнула, восторгаясь прекрасным видом на лужайки и поля Пемберли.

– Отсюда видно почти все поместье, – с гордостью сказала Дженни. – Говорят, будто бы прапрапрабабушка Фица, Роуз, имела привычку сидеть здесь, на балконе, и смотреть, как ее муж возвращается с охоты, скачет вон по тем холмам.

Дженни включила маленькую бронзовую лампу, и осветился альков, который Элиза с самого начала не заметила.

Там, на стене, над ванной с медными кранами и ножками, висел портрет стройной темноволосой женщины с полными чувственными губами, казалось, готовыми вот-вот дрогнуть в улыбке.

Элиза подумала, что художнику позировала самая красивая женщина, которую ей только доводилось видеть. И одета она была соответственно – в роскошное платье из бледно-розового шелка с вызывающе глубоким вырезом.

– Это она? – почти с благоговейным трепетом спросила Элиза.

– Да, сама знатная леди, – кивнула в ответ Дженни. – Говорят, как только лошадь хозяина поместья показывалась на холме, Роуз погружалась в ванну, наполненную розовыми лепестками. – Чернокожая красавица улыбнулась и указала на ванну. – И сидела там обнаженная, дожидаясь своего господина.

– Гм, звучит соблазнительно! – со смехом заметила Элиза.

Дженни тоже рассмеялась.

– О да. Хотя… с какой стороны посмотреть, – посерьезнев, сказала она. – Дело в том, что моя прапрапрабабушка собирала на плантации все эти чертовы розы, чтобы разобрать их на лепестки! Но времена меняются, не так ли?.. И нынче мы с Арти являемся желанными гостями в этом доме и можем выбрать себе любую комнату, какую только захотим.

– А эту когда-нибудь выбирали? – спросила Элиза.

Дженни выразительно пожала плечами.

– Да у меня крапивница начинается, стоит только войти в эту спальню! – воскликнула она. – А ты… Короче, добро пожаловать! – Она уселась на постель, на розовое шелковое покрывало, закинула ногу на ногу. – Только учти, розовые лепестки придется собирать самой!

– Тогда покажешь мне, где здесь плантация, – рассмеялась Элиза и плюхнулась на покрывало рядом с новой подругой. – Вообще все это так странно и неожиданно, – протянула она, оглядывая комнату. – Приехала сюда поговорить о письмах, а оказалась в каком-то Зазеркалье!

– Да, эта комната вполне может вызвать такое ощущение, – хихикнула Дженни. – Говорят, будто бы к аромату роз привыкаешь и перестаешь замечать, но в этой спальне запах всегда убийственный! Мухи мрут на лету!

Обе женщины так и покатились со смеху, потом Элиза спросила:

– Ну, чем займемся дальше?

– Если не возражаешь, Алиса, – со смехом ответила Дженни, – думаю, самое время заняться поисками подходящего наряда для тебя. Бал состоится завтра вечером.

– Бал… – мечтательно протянула Элиза. – А знаешь, мне еще ни разу в жизни не довелось побывать на балу.

– Ты даже не представляешь, дорогая, чего была лишена! – со смехом воскликнула Дженни.

Двадцать минут спустя Дженни с Элизой, наконец отсмеявшись, стояли в просторной комнате на самом верхнем чердачном этаже. Здесь тихо гудели кондиционеры, звук приглушался панелями кедрового дерева, которыми были обшиты стены. Девушки оглядывали длинные ряды старинных нарядов всех видов и фасонов, снабженных ярлычками.

– Нет, это невероятно, – заметила Элиза и обвела широким жестом огромную гардеробную. – Неужели в семействе Дарси никогда не выбрасывали за ненадобностью ни одной тряпки?

– Эти наряды по большей части никогда и не принадлежали Дарси, – ответила Дженни. – Где-то в шестидесятые бабушка Фица вдруг обнаружила сундук, битком набитый старинными платьями. Стала перебирать их, смотреть, можно ли привести эти раритеты в надлежащий вид, чтобы не оказались утраченными для истории. И отреставрировала просто на загляденье! Ну и, естественно, скоро об этом узнали. Люди стали приносить ей всякие свои старые вещи, в том числе и мужские костюмы. Не успела она толком сообразить, что происходит, как оказалась обладательницей целой коллекции.

Дженни выкатила длинную вешалку с изысканными бальными платьями начала девятнадцатого столетия – все они казались новенькими, точно с иголочки.

– Когда бабушка умерла, дело продолжила мать Фица, – сказала она. – Когда и ее не стало, наряды сложили в сундуки и пересыпали нафталином от моли. А несколько лет тому назад Фиц вдруг решил заняться этой коллекцией. Велел перестроить чердак под гардеробную, нанял даже музейного сотрудника, специалиста по старинным костюмам, и двух гладильщиц, чтобы содержали все вещи в порядке – исключительно в память о покойных бабушке и маме. И теперь довольно часто костюмы берут напрокат музеи и школы, – добавила Дженни.