Цвета штандартов - Колодзейчак Томаш (серии книг читать онлайн бесплатно полностью txt) 📗
– Что ещё за изменения?
– Здесь начинается поле нашего неведения. Мы не знаем, что коргарды могут сделать с мозгом человека. Мы должны защищать свой мир, господин Бондари.
– Понимаю, – ответил Даниель после краткого раздумья. – Это ваша пропагандистская линия. Вы позволяете солярным вонючкам копаться в мозгах своих солдат, а людям вдалбливается, будто все делается для их же блага и что именно эти солдаты, то есть мы, представляем для них опасность.
Штатский промолчал.
– Будет ли моя жалоба рассмотрена военным трибуналом?
– Вряд ли, – включился в разговор офицер из прокуратуры. Интерпретация, предложенная нашим гостем, – правдива. С сожалением вынужден отметить, что в данном случае нарушения допущены не были.
– Ты не видишь, что ли, человече, – у Даниеля не выдержали нервы, – что все это одно сплошное нарушение! Беспрерывное! Непрестанное! Кто вообще такой этот тип, если ему разрешили присутствовать при беседе офицера армии со своим начальником?
– Гальберт Стоктон, – указал на мужчину Мартене, – консультант по политическим вопросам. Имеет полномочия Государственного Департамента Безопасности участвовать во всех действиях в расположении нашего формирования, затрагивающих контакты с представителями Солярной Доминии.
– Мы заключили союз с величайшей державой человеческого мира. Мы не можем допустить, чтобы люди с вашими взглядами портили отношения между государствами, – сказал Стоктон, явно провоцируя Даниеля. Однако Бондари смолчал.
– Ну так как, капитан? – спросил Мартене. – Вы остаетесь на службе?
– Нет, господин полковник, – спокойно сказал Даниель. – Не могу. Прошу дать приказ о моем увольнении и переводе в штатские.
– Весьма сожалею, капитан. Вам полагается ещё трехмесячный отпуск. Затем попрошу явиться в комендатуру оформить все что положено и дезактивировать боевой сопроцессор, – официальным тоном заявил Мартене. Но когда он на прощание протянул руку, Даниель заметил в его глазах сожаление. И понимание.
6
На следующий день перед калиткой дома Даниеля остановился шаровой модуль почтовой связи. Его, вероятно, выслал какой-то шутник, потому что машина задержалась перед калиткой, а затем из её чрева полился чистый звук почтового рожка.
– Фью, фью, фью! А я привез почту! Жду чаевых!
Даниель в этот момент смотрел голосервис. Он не услышал бы призыва, если б не то, что почтовые автоматы могли сопрягаться с универсальными узлами связи домашних сетей. Даниель выключил голодневник только после того, как в углу настенного экрана увидел помигивающую иконку, изображающую одетого в голубое человека на велосипеде. Когда он вышел из дому, модуль принялся подпрыгивать от нетерпения, а издаваемые им крики стали громче.
– Фью, фью, фью! Говорит почтовый автомат! А я кое-что привез! Вот уж обрадуетесь-то! Фью, фью, фью!
– Да замолкни ты! – Даниель сообразил, что у него перед домом вот-вот соберутся ребятишки со всей Переландры.
– Подтверждение голоса принято, – неожиданно успокоился автомат. Прошу генетическое подтверждение.
Даниель, не открывая калитку, сунул руку в щель на голубоватой обшивке модуля.
– Что за корреспонденция?
– Письмо. Прошу устно подтвердить получение.
В боковой стенке машины раскрылась ниша. Там лежал большой белый конверт. Даниель взял письмо и внимательно осмотрел. Отправитель – бюро штаба Департамента Юстиции, то есть его собственного.
– Прошу устно подтвердить получение, – повторил автомат.
– Подтверждаю.
– Ну, стало быть, до свиданьица! – весело пискнул модуль и медленно покатился по улице в сторону ближайшего узла транспортного рельса. Издалека до Даниеля долетел громкий звук рожка.
«Ну конечно, чинуши, – подумал он. – Кому бы ещё достало времени программировать автомат».
Он покрутил конверт. Странно. Всего несколько раз в жизни он получал письма. Всю корреспонденцию гнали через сеть. Почтовые модули служили почти исключительно для пересылки бандеролей, а пользоваться их услугами было довольно накладно.
Даниель вскрыл конверт ещё во дворе. Внутри оказался сложенный вчетверо лист. Он развернул его и онемел от изумления. На чистой белой бумаге от руки каллиграфическим почерком был выведен короткий текст:
«Командующий Северным округом за особые заслуги во время коргардских войн добавляет капитану Даниелю Бондари три электорских пункта. Примите мои поздравления».
– Дурни! – фыркнул Даниель, хотя уже понимал, в чем тут дело. Расширение избирательных прав гражданина было связано со многими старомодными обычаями. В том числе и с такими: награжденный получал сообщение об отличии, написанное от руки. Это касалось как военных, так и гражданских поощрений.
Выделение дополнительных пунктов льстило самолюбию Даниеля. Он набрал их уже немало, считая с сегодняшними – семьдесят один. Недурной результат. Такие премии назначал сам Совет Электоров за исполнение некоторых общественных обязанностей, например военной службы, а также за особые заслуги. Видимо, таковой была сочтена, борьба с коргардами. Очередной жест новой власти, чтобы показать, что она ценит усилия простых солдат, борющихся с агрессором, в то же время порицая командиров и их решения.
Даниель уже собрался было скомкать письмо, когда на белой поверхности бумаги проступил странный знак. Вначале появилась вертикальная черточка, затем рядом вырисовалась другая, а потом дуга, превратившая первую черточку в литеру «R». Наконец, перед глазами Даниеля проступила вся надпись. Литеры были красивые, слегка наклоненные, но их вывела не та рука, что написала остальной текст.
«Когда услышишь обо мне, лети на Гольбайн. Будь осторожен. Письмо сожги. Смотри сервисы».
Даниель остался в одиночестве. Окончательно он понял это после разговора с Мартенсом. Помощь искать было негде и не у кого.
Начальники из Департамента Юстиции считали его обычным танатором, откомандированным на операцию «Ураган». Он же, будучи связан первой степенью секретности, не имел права сообщать кому бы то ни было, в чем действительно состояла его задача.
Форби исчез. В его частной квартире постоянно отвечал автомат, сообщая, что господин Коэн Форби выехал и не известно, когда вернется. В подразделении, в котором он официально служил, то есть в штабном имитационном центре, Даниелю сообщили, что Форби откомандирован. Когда и куда – Даниелю уже не сказали.
О том, что кругом что-то происходит и операция «Ураган» продолжается, свидетельствовал вызов в Гарбон и приписка на поздравительном письме. Оба факта оставались для Даниеля совершенно непонятными – и необычная информация, полученная от виртуального олененка, и странный, очень расплывчатый намек в письме. Одновременно у Даниеля не могло быть никакой уверенности, что и то, и другое не провокация.
Он ещё раз мысленно оценил свое поведение. И депеша, и письмо содержали ранее установленные ключевые слова. Значит, Даниель имел право считать их элементами секретной операции первой степени. То есть не должен был никому докладывать. Конечно, он поступил в соответствии с инструкцией.
В то же время он понимал, что старые инструкции, правила и уставы будут постепенно утрачивать силу. Когда в голосервисах он видел новых хозяев планеты, безоглядно критикующих военные решения своих предшественников, когда видел подготовку гражданских и военных трибуналов, когда на каждом шагу натыкался на солярных советников либо гладиан, оказавшихся у них на содержании, – его охватывали сомнения.
Потом в сети появились информации о блокировании серверов, прикрытии независимых источников информации, конфискации программ. Обычно операторы, запускающие в сеть такие сообщения, сами вскоре исчезали.
Официальная пропаганда рисовала этих людей, как и многих оппозиционных в данный момент политиков, как вредителей, угрожающих законному порядку на Гладиусе, а следовательно, снижающих оборонный потенциал планеты. Одновременно всех постоянно пугали коргардами, раздувая творимые ими опустошения. Убеждали, что Гладиус самостоятельно не справится с этими проблемами, что ему необходима помощь Солярной Доминии. А коли так, значит, все действия, направленные против Доминии, вредят интересам Гладиуса, и можно, да нет – необходимо их урезать. Поэтому указывали на виновных, обвиняя их во все новых прегрешениях. То и дело на свет божий извлекали одного-двух человек и кидали их на съедение самым разным трибуналам.
