Тарзанариум Архимеда - Кацай Алексей Афанасьевич (электронная книга TXT) 📗
— Стоять! Всем — стоять! — заорал О'Брайен, высовывая из-под моржовых усов крупные, желтые от никотина, зубы.
Одновременно с ним почти то же самое выкрикнул в сторону женщин кто-то из беглецов. Маккольн снова не успел сообразить, кто это был — Хастон или Арданьян. И, словно принимая эстафету, одна из женщин, черная до синевы, полная негритянка, чуть развернулась, упруго качнув огромную грудь, и закричала в еще чуть покачивающиеся двери:
— Эм! Пьер! Не высовываться! Сидите в доме, ребята!..
Вторая женщина — высокая сухощавая брюнетка — настороженным взглядом обвела верхушки окрестных скал, на которых, уже совершенно не скрываясь, с винтовками наперевес замерли люди О'Брайена и закричала в свою очередь:
— И не трогайте такотанов, Пьер! Не трогайте, Эм! Мы без них разберемся!..
Пока они перекрикивались с кем-то, невидимым в доме, всаживая, как гвозди, непонятные слова в этот крик, Маккольн воровато осмотрелся, быстро высунулся из кабины и, схватив антикварный пистолет, не разглядывая, мгновенно сунул его за пазуху.
В это же время О'Брайен перехватил свой револьвер двумя руками и, осторожно выйдя из-за контейнера, замер, широко расставив ноги и основательно упершись ими в выжженную солнцем землю. Позади него точно в такой же позе замер второй коп. Третий продолжал неподвижно лежать немного сбоку от них. Внушительные дула двух кольтов были направлены на черно-белое семейство обитателей «Лунного Замка». Фигуры на скалах были неподвижны, как изваяния. Маккольн притаился за поднятым капотом. Наступила тишина, иногда прерываемая шорохом упавшей ориентировки, которую таскал по двору, возникающий из ниоткуда, ветерок. А потом краем глаза Маккольн уловил какое-то движение.
Огромные металлические двери строения, увиденного Биллом еще с дороги, внезапно дрогнули и с едва различимым шипением начали быстро падать вниз. В открывшемся проеме замерли две, атлетически сложенные, фигуры в… Доспехах?.. Комбинезонах?.. С первого взгляда они напоминали бы игроков в американский футбол при полной амуниции, если бы не странный, ртутный цвет их нарядов. Да и лиц нельзя было различить за забралами шлемов. Потому что их — лиц и шлемов — не было. Были два абсолютно гладких блестящих яйца, низко посаженных на квадратные плечи. И странным было ощущение того, что эти зеркально-безлицые создания смотрят на тебя. Маккольн вспомнил свои ощущения при подъезде к воротам «Лунного Замка» и почувствовал, что по его спине пробежал холодок.
— Ты хотел получить Эммануила, О'Брайен? — внезапно заревел Хастон, оборачиваясь к шерифу. — Сейчас ты его получишь! Ты все получишь! Вместе с чаевыми. — И он повернулся к открывшемся дверям: — Задайте им, сынки! Задайте на полную катушку.
Побледневший шериф дернулся на месте, развернулся, вкручивая каблуки в плотный грунт и, не целясь, навскидку, пальнул из револьвера по «сынкам». Два выстрела почти слились в один, но никакого вреда блестящим созданиям они не принесли. Только что-то коротко звякнуло и Маккольну показалось, что в темноте проема он заметил моментально гаснущие желтоватые искры. «Сынки» шагнули вперед, вскидывая руки.
И хотя в них ничего не было, два зеленоватых луча метнулось по направлению к О'Брайену. Одежда на нем внезапно вспыхнула и он визжащим огненным клубком беспорядочно заметался по двору. «Сынки» опустили руки и синхронно, заставляя Маккольна вспомнить о недавних движениях копа с шерифом, шагнули к выходу из строения. Каким-то звериным чутьем Билл понял, что выпускать их нельзя. Что в этом случае их развлечение закончится, даже как следует не начавшись. Впрочем, для О'Брайена оно уже закончилось, потому что он катался по земле и сухощавая брюнетка, вскрикивая на ходу, бежала к нему. И фонтанчики от пуль вырастали впереди ее. И кто-то страшно кричал, проглатывая слова. И времени оставалось все меньше и меньше.
Вдруг брюнетка дернулась, словно со всего размаха налетела на каменную стену, и начала оседать рядом с дергающимся шерифом. Пахло горелым мясом, из ствола кольта напарника шерифа струился голубоватый дымок. А Хастон с Арданьяном зигзагами бежали к обалдевшему от убийства белой американки, не способному на второй выстрел, копу.
Но Маккольн уже не смотрел на это. Соединив, в конце концов, провода, он завел машину и резко, до предела, надавил на педаль газа. Машина заревела, дернулась и, быстро набирая скорость, рванулась к прямоугольному строению. Прямо в открытые двери. Прямо на две, стремительно выраставшие впереди, блестящие яйцеголовые фигуры.
— Не-е-ет! — истошно завопил кто-то с боку и черная потная масса, в застиранном армейском комбинезоне, ударилась в Маккольна и начала выворачивать его руки, вцепившиеся в руль.
— Вон, сука! — наотмашь ударил негритянку Билл, на мгновение оторвав одну руку от руля. И это было его ошибкой.
Падая, черная ведьма железными пальцами впилась в запястье Маккольна и выдернула его из кабины, покатившись вместе с ним по горизонтальной плоскости вытоптанного двора. Вокруг них вращались карликовые небоскребы, чьи-то ноги, мчащаяся по инерции машина, пересечения зеленоватых лучей, вспыхнувшее тело второго копа, бездонное синее небо и рыжая твердая земля.
В конце концов, вращение остановилось и Билл, сидя верхом на лежащей негритянке, захрипел, судорожно ворочая шеей, сжатой неожиданно сильной розоватой ладонью. Задыхаясь, нащупал под мышкой «кольт», выдернул его и, скосив глаза, с неуловимым чувством какого-то наслаждения всадил две пули прямо в лоснящееся лицо с неестественно огромными белками глаз. Негритянка дернулась и обмякла. Машина исчезала в темном проеме открытых дверей, волоча носом одного из «блестящих». Второй прыгал в нее.
Маккольн инстинктивно хотел было растереть передавленную до крови шею, но в это время на месте строения, в котором исчез его испытанный разными передрягами «ройс», с глухим нарастающим гулом начал вырастать огненный цветок взрыва. Что-то огромное и упругое приподняло Билла, несколько секунд подержало на весу и со всего размаху швырнуло в сторону, как нечто отвратительное, вызвавшее брезгливый испуг того, кто на ощупь нашел его в чадном пространстве окружающего мира.
Когда через пару минут Маккольн снова приобрел способность соображать, вокруг творилось нечто невообразимое. Что-то полыхало, что-то взрывалось, что-то носилось по воздуху. Казалось, взорвавшаяся машина вызвала цепную реакцию фонтанов огня и всеобщего разрушения. Рядом с Билом с глухим стуком упала чья-то нога. И только через несколько секунд он понял, что это — металлический протез, расцвеченый ртутными отблесками с пламенными бликами, пробегающими сквозь них.
Это напомнило Маккольну две металлические фигуры, исчезнувшие в фонтане пламени. Впрочем, времени на воспоминания не было. Разъяренный Хастон с оскаленным лицом — зверь да и только! — пригибаясь и уклоняясь от повизгивающих пуль, несся прямо на Билла. Маккольн растерянно ощупал землю вокруг себя. Револьвера нигде не было. Ч-черт!.. И черт, наверное, помог ему.
Не добежав пару метров до перепуганного Билла, Хастон внезапно вздрогнул, недоуменно взглянул на него и, медленно подгибая колени, упал головой вперед. На его огромной спине, плотно обтянутой клетчатой ковбойкой, расплывалось кровавое пятно. Лежащий до этого коп, еще толком не пришедший в себя от действия газа из взорвавшейся механической крысы медленно опускал руку с револьвером. Опустить ее он не успел. Как и окончательно прийти в себя.
Арданьян, привстав с колен от тела жены, яростно закричал, схватил обломок какой-то арматуры и изо всех сил метнул в сторону… Тони? Ника?.. Арматура острым зазубренным концом впилась тому в левый глаз и он, конвульсивно дергаясь, снова откинулся на спину.
Маккольн, преодолевая приступ тошноты, попытался встать на ноги, ожидая очередного нападения. Но французу было не до него. Подхватив на руки безжизненное тело брюнетки, он, пошатываясь, побежал к приоткрытой двери уцелевшего здания. Клубы дыма и пламени мешали снайперам прицельно стрелять по нему, и это позволило Арданьяну вбежать в дом. Маккольн замер, заставляя гудящую голову хоть на минутку заработать в нормальном режиме.
