Улыбка сатаны - Галихин Сергей (книги без регистрации TXT) 📗
— Почему? — в один голос спросили Андрей и Динака.
— Во-первых, это больно. Во-вторых, это ужасно неудобно для женщины. Ведь она на несколько месяцев выпадает из общественной жизни. К тому же женщина после родов очень часто полнеет, после вскармливания отвисает грудь.
— Стоп-стоп-стоп, — быстро проговорил Андрей. — А откуда сейчас берутся дети?
— Генная инженерия, — ответил незнакомец. — Идете в центр репродукции человека и получаете ребенка. Причем абсолютно здорового. Вы можете заранее выбрать какой у него будет цвет глаз и волос. Какой будет рост. К чему у него будет предрасположенность. К творческой деятельности или к научной.
— Это ужасно, — прошептала Динака.
— Это конституция, — сказал незнакомец. — Церковь сначала сопротивлялась, но позже согласилась на эту поправку. Да и благословение церкви сейчас совсем необязательно. Человек сам решает, что ему делать. Право людей жить так, как им хочется. И не мешать другим жить так, как хочется им. В рамках существующего закона, разумеется. Ваша очередь.
Андрей обернулся и увидел лицо таможенника с добродушнейшей улыбкой. После всего услышанного Андрея чуть не передернуло от этой улыбки.
— Здравствуйте, — сказал рыжий таможенник. — Ваши паспорта, пожалуйста.
Динака передала Андрею свой паспорт, и он отдал документы таможеннику. Таможенник раскрыл сразу оба паспорта, что-то занес в компьютер и через несколько секунд снова посмотрел на Андрея и Динаку.
— С возвращением.
— Спасибо, — неровным хором ответили Андрей иДинака.
— Жить будете у брата?
— Да-а, — немного растерявшись, ответил Андрей, а сам неожиданно для себя подумал: “Не твое собачье дело, где я буду жить”.
Эта мысль была для него самого настолько внезапной, что он даже испугался: не произнес ли он эти слова вслух? Андрей посмотрел на жену. Динака равнодушно смотрела на таможенника. “Наверное, только подумал”, — с облегчением решил Андрей, а вслух сказал:
— По крайней мере первое время.
— Это естественно, — согласился таможенник, продолжая что-то набирать на клавиатуре. — Вас столько лет не было в стране. Хорошо, когда тебя кто-нибудь ждет. Правда?
— Д-да… — неуверенно сказал Андрей.
— Вы знаете, что вас встречают?
— Мы на это сильно надеялись.
— Когда получите багаж, — возвращая паспорта, сказал таможенник, — пройдите в синий зал по тридцать второму коридору. Подойдите к девятнадцатому окошку. Назовете фамилию, вам все объяснят. Желаю удачи на родной земле.
Поблагодарив таможенника, Андрей и Динака попрощались с незнакомцем, рассказавшим им странные вещи, и пошли получать багаж. Багажа у них было немного. Два чемодана, две спортивные сумки… Контейнер с научными образцами и подарки семьи Динаки для родственников Андрея еще неделю назад отправили по морю.
В синем зале было немноголюдно. Пока Динака покупала бутылку газированной воды, в девятнадцатом окошке Андрею сообщили, что их встречает такси. Его номер объявили по радио и тут же с диванчика поднялась стройная хрупкая девушка лет двадцати пяти. В спортивном костюме, с длинными волосами, завязанными на затылке в тугой узел.
Мимолетный дождь давно закончился и лишь редкие капли по краям боковых стекол автомобиля напоминали о нем. Андрей и Динака сидели на заднем сидении. Ехали молча. Минут через десять Динака положила голову на плечо мужа и закрыла глаза. Вечерний город вспыхнул океаном желтых огней, разводами неоновой рекламы, наполнился ревом музыки, лившейся из дверей ночных клубов… Андрей, обняв жену, бесцельно смотрел в окно, чувствуя все тот же приступ тоски, нахлынувший на него еще в аэропорту. Неужели он Действительно настолько привык к острову и отвык от цивилизации, что не прошло и двадцати часов, как он затосковал о нем?
Не доехав пяти километров, таксистка позвонила заказчику и предупредила о прибытии. Андрей с Динакой переглянулись. Этот новый обычай им понравился.
Еще издали Андрей заметил Виктора и его жену Эльзу. Машина плавно остановилась.
Обнявшись с братом, крепко обнявшись, Андрей долго держал его за плечи и откровенно рассматривал. Виктор несильно изменился. Разве что поправился немного, да возле глаз появились морщины и на лбу… И во взгляде… во взгляде появилось… что-то неестественное. Ненастоящее. Андрей не мог понять, что именно, но он чувствовал это. Брат уже не тот, каким был двадцать, даже пятнадцать лет назад.
Виктор расплатился за такси. Андрей поцеловал Эльзу в пухлую щечку и вдруг испугался: а не наделал ли он снова глупостей? По еле уловимому замешательству родственников он понял, что задумался не зря.
Неловкая пауза.
— Здравствуй Андъюша, — прожурчал из-за правого плеча до боли знакомый голос.
Андрей обернулся. Рядом с ним стоял невысокий седой старичок в белых хлопковых штанах, белом пиджаке, белой рубашке и с черной ленточкой вместо галстука, завязанной бантиком. Па лице старика растянулась счастливая улыбка.
— Дядя Яша!.. — не веря глазам своим, воскликнул Андрей и пошел навстречу старичку. — Если бы ты знал, как я рад тебя видеть!
Андрей обнял Якова Моисеевича и поднял над землей словно пушинку. Динака, улыбаясь, смотрела на мужа, радовавшегося словно ребенок.
— Эту радость могут омрачить поминки, если ты сейчас же не поставишь дядю Яшу на землю.
Андрей тут же отпустил старика.
— Однако и хватка у тебя. Знал бы об этом паршивец Жуль, когда надрал тебе уши.
— Жаль, что тетя Ребекка не дожила до дня, когда я вернулся домой, — грустно сказал Андрей.
Яков Моисеевич опустил глаза на каменную дорожку, но тут же поднял их.
— Теперь она тоже дома, — сказал дядя Яша.
— Я не мог приехать на похороны, — словно извиняясь, сказал Андрей.
— Этого и не нужно было делать, — ответил дядя Яша. — Нас разъединяют расстояния, но объединяют мысли. Я стоял у гроба, вы с Динакой были на далеком острове. Но я знал, что вам так же больно, как и мне. И тетя Ребекка знала.
— Пойдемте в дом, — сказала Эльза и посмотрела на большой розовый коттедж, стоявший через дорогу. Виктор взял чемодан.
— Действительно, уже поздно, — сказал он. — Дядя Яша. Я думаю, чтобы умыться с дороги и прийти в себя часа им хватит. В половине десятого мы тебя ждем. Небольшой поздний ужин. Только свои. Андрей с Динакой, мы с Эльзой, дети и ты.
— Ты плохо думаешь за дядю Яшу, — улыбнулся тот. — Если бы ты забыл меня пригласить на этот банкет, я пришел бы понахалке. Кстати, Андъюша. Ты, наверное, уже забыл, что оставил у дяди Яши, когда улетал на свой остров. Я сохранил эту вещицу и захвачу ее с собой.
Как это прекрасно, волшебно, феерично — после одиннадцати часов в кресле самолета и почти часа на таможне забраться под прохладный душ и, подставив воде лицо, смыть с себя пот и усталость. Не опресненной водой из океана, а водопроводной, с легким, давно забытым, запахом хлора. Смеситель реагирует на голос. “Теплее, холоднее, еще холоднее…”
Тем временем пришли домой Жанет и Янош. Яношу было девятнадцать лет, а Жанет через месяц должна была отметить семнадцатилетие. Они сильно изменились, повзрослели. Три года назад Виктор высылал их фотографии. Тогда они были еще детьми. Сейчас же… может быть их лица еще не до конца утратили подростковые черты, но взрослая озабоченность и самоуверенность уже поселилась в них.
В дверь позвонили. Виктор нажал одну из кнопок на общем пульте дистанционного управления.
— Вещь, — сказал Андрей, развалившись в широком кожаном кресле в дальнем углу большой квадратной комнаты и потягивая из высокого тонкостенного стакана грейпфрутовый сок. Он посмотрел на жену. — Будем выбирать дом — интеллектуальная начинка в первую очередь.
— Пять лет назад на это еще следовало обратить внимание агента, — сказала Эльза, раскладывая рядом с тарелками столовые приборы. — Сейчас любой дом за сорок восемь часов оснастят любой электроникой.
В комнату вошел дядя Яша. В руках у него была пузатая, трехлитровая глиняная бутыль “Бордо”. Специальная, юбилейная серия.
