Те, кто бродят сами по себе - Усова Галина Сергеевна (читаемые книги читать онлайн бесплатно полные txt) 📗
Или отловят его, как бродячего кота. Так что я его больше с собой не беру, а жалко - он бы меня мог каждый день в школу провожать, как собачонка.
А взрослые не разбираются. Ни в собаках, ни в кошках. Да, Сенечка? Вот тебе и фывапролдж.
...хвост трубой, чтобы лучше работала антенна.
Я слышал, как Женька кричит мне вслед:
- Сенька, Сенька!
Я мысленно видел, как он стоит на пороге квартиры, высунув из двери вихрастую голову, забыв про свои гланды:
- Сенька! Домой!
Мне жаль мальчика. После такой легкомысленной вылазки на лестничную площадку ему придется неделю проваляться в постели с завязанным горлом и глотать горькие лекарства. Во время очередной болезни Женька однажды пытался скормить мне свою таблетку. Гадость невероятная! Впрочем, кто их знает, этих людей, употребляют же они в пищу такие отвратительные вещи, как сахар и помидоры, да еще похваливают.
Женьку жалко, но зов моей Шестерки сильнее всего.
Чем выше я взбегал по ступенькам, тем больше жалость, любовь к мальчишке, беспокойство за него сменялись досадой на человеческое неблагоразумие. Заметил ли кто-нибудь до меня, что непосредственная близость к объектам усиливает испытываемые к ним чувства?
Я бегом пересчитывал ступеньки, а Шестерка продолжала неистово сигнализировать:
- Седьмого, Седьмого!
Раздраженно распахнулась дверь квартиры на верхнем этаже, с грохотомполетела пустая консервная банка. Я с трудом увернулся от нее, банка угрожающе звякала по ступенькам, ей аккомпанировал негодующий крик:
- Опять кошачьи концерты! Живодеров на них нету!
Как известно, концерты - приятное театральное зрелище, от которого люди получают эстетическое удовольствие. Попасть в специально отведенное для концерта помещение бывает нелегко. А "кошачий концерт" - это на человеческом языке нехорошее сборище кошек, которые бесцельно орут дурными голосами, при этом люди стараются разогнать их любыми средствами - шумом ли, пущенным ли в головы предметом или струёй воды. Хоть бы раз задали себе вопрос, зачем мы это делаем. Ведь это же не бессмысленное звукоизвержение, а отчаянные призывы:
- Седьмого, Седьмого! Срочно нужен Седьмой!
Я и есть Седьмой. Вот почему я так отчаянно рвусь на чердак.
Дверь оказалась заперта, но я выскочил через лестничное окошко, пробрался на крышу, нашел маленькое окошечко, ведущее на чердак.
- Наконец-то Седьмой! - обрадованно фыркнул Шестой.
Я приветствовал Шестерку и с готовностью занял свое место. Мы дружно затянули позывные. Ответа не было. Такое явление наблюдается уже давно. Соберется полностью Семерка, сигнализирует, сигнализирует - и все безрезультатно: ответный сигнал отсутствует. Но наш Долг - упорно посылать телепатические излучения с накопленной информацией, кто-то ее, вероятно, все-таки принимает. Мы еще раз добросовестно послали сигнал вызова, и снова ответа не последовало.
- Будем начинать, - грустно скомандовал Первый.- Садитесь.
Мы уселись друг против друга, опустив хвосты, чтобы не происходило утечки энергии.
- Сосредоточимся, - скомандовал Первый. - Раз, два, три.
Я поднял глаза на Шестого и ощутил на себе отчетливо сфокусированный взор Первого. Цепь замкнулась.
Глядя в фосфоресцирующие глаза Шестого, который с четкой отработанностью движений повернулся к Пятому, я сконцентрировал всю свою энергию на той информации о работе Комиссии по Контактам, которая стала мне известна за последнюю неделю. Шестой отражал мои мысли на Пятого, Пятый на Четвертого, и так далее.
- Начинаем передачу,- негромко сказал Первый, как только суть накопленной информации стала ясна ему.
Мы подняли головы, и каждый из нас мысленно увидел нашу родную Котсаму, прекрасный образ которой запечатлен в наследственной памяти каждого котенка.
Великолепное необозримое небо чистого фиолетового тона, розоватые облака, ярко-голубое солнце...
- Кончаем передачу,-печально объявил Первый, но коты не расслышали его, находясь в состоянии задумчивого транса.
Мы снова передали позывные, и опять безрезультатно.
- Да что это такое?-в отчаянии спросил Третий.
- Да что это такое? - эхом отозвался грубый человеческий голос. С грохотом распахнулась чердачная дверь, струя холодной воды уда...
...посадили в мешок и куда-то со двора понесли-мне ребята сказали. Дома никого не было. Я схватил сумку с бутылками, которые мне бабушка давно велела сдать, не помню, как с лестницы спустился. Эх, Сенечка! Когда это он только успел выскочить? Ребята говорили - дяденька-живодер ему колбасу протягивал.
Другие кошки небось живо разбежались, а Сенька у нас доверчивый - его ведь ни разу никто не обидел. Вот и поддался на глупую приманку.
Во дворе - никого, на улице - никого. Догадался заглянуть в соседний двор - так и есть! Стоит дядька, неопрятный какой-то, небритый, а за спиной у него грязный мешок. Пригляделся - что-то в мешке шевелится, слабо-слабо. Небось одного Сенатора и удалось поймать.
- Дяденька! Вы моего кота взяли. Отдайте, пожалуйста!
Дядька хмуро на меня поглядел, молча закурил.
- Дяденька! Это же мой кот! Почему он молчит? Я же с ним вежливо говорю.
- Это кот наш, домашний. Он не бродячий.
- А домашний - зачем на улицу выпускаешь? - спросил дяденька хрипло.
Я, во-первых, не выпускал Сеньку. Во-вторых, хочется ведь животному на улице побегать, травки понюхать. Вот бы дядьку этого запереть дома в четырех стенах - что бы он тогда сказал? Но я ему ничего не стал доказывать, только объяснил:
- Я не выпускал. Он сам выскочил, когда бабушка уходила.
- Следить надо за своим животным! - Дядька отвернулся от меня и сделал затяжку.
- Я буду следить, честное слово! - обрадовался я.
Мне показалось, что он согласен отдать мне Сеньку, я уже почувствовал гладкую шерстку в своих пальцах.
Ну отдайте кота!
Дядька выплюнул окурок прямо на газон, усмехнулся:
- Ишь, быстрый какой! А у меня план-как я отчитываться буду? Хожу, хожу по дворам - ни одного не поймать. Что сдавать?
Я не ответил, потому что в самом деле не знал, что он там будет сдавать. Но нельзя же Сенечку моего сдавать, как макулатуру, он живой, теплый! Мне стало страшно. Дядька повернулся и зашагал на улицу, кот даже не трепыхался у него в мешке. Может, уже задохнулся? Я побежал следом, бутылки звякали в сумке.
- Дяденька! Ну отдайте моего кота! Хотите, я вам за него все бутылки отдам? На углу в молочном сдадите.
Он даже не обернулся, он продолжал шагать по улице. Я бегом догонял его и плакал. На углу стоял милиционер.
- Товарищ милиционер! Велите ему моего кота отдать! Пусть отдаст, это же не бродячий кот, он домашний!
Милиционер взял под козырек:
- В чем дело? Что случилось?
- Кота я отловил, бегал без присмотра,- неохотно объяснил дядька.- У нас инструкция, сами знаете. А если кот домашний, почему без присмотра выпустили? На нем ведь не написано.
- Действительно, мальчик, почему не следишь за животным?
Я заплакал.
...с хмурым неопрятным лицом хочет уничтожить меня. За что? Я хорошо понимал только одно: я очень хочу жить. В пыльном, светонепроницаемом мешке, отгородившем меня от всего мира, я вдруг начал сознавать, что это мой мир, прекрасный и желанный. Кто я такой? Неужели посланец далекой, бесконечно чуждой Котсамы? Нет, ведь это мои отдаленные предки были посланцами, это они бьиц! самовоспроизводящимися биороботами, а я родился на Земле. Да, я родился. Я живой. Я хочу жить, хочу бегать по серому асфальту, проникать в пыльные подвалы, хранящие множество таких прекрасных земных запахов, хочу любоваться голубым небом и зеленой травой, греться под уютной настольной лампой... Я вспомнил, как приятно сидеть на нагретых земным солнцем деревянных ящиках на задворках соседнего магазина в окружении соседских кошек, вспомнил, как бережно держал меня на руках Женька, как его человеческое тепло пробивалось ко мне сквозь его школьную курточку и через мою обильную шерсть...
