Лучший гарпунщик (Ветер над островами - авторская редакция) - Круз Андрей "El Rojo" (книги онлайн полные версии бесплатно TXT) 📗
– Там бери! – крикнула она, указав на стоящее в углу ружье.
Я одним прыжком очутился возле оружия, схватил его, поднес ближе к свету. Опа… а я такое только в кино видел, про индейцев которое. Бронзовые бока ствольной коробки, такой же рычаг. Ствол восьмиугольного сечения с латунной фигурной мушкой, под ним стальная трубка длинного магазина. Дерево лакированное, цветом в глубокую красноту, на прикладе бронзовое клеймо, и такое же выдавлено на латунной крышке ствольной коробки, у зарядного окошка.
– Знаешь дудка? – спросила она вдруг.
– Дудка? – переспросил я, вздохнув глубоко, и передернул рычаг. – Дудка знаю. Я все дудка знаю, мать их яти.
Из окошка выбрасывателя вылетел толстый желтый патрон с массивной пулей, обернутой с боков в восковую бумагу, с вогнутой головой. Я подобрал его, посмотрел внимательно. А неслабо, миллиметров одинадцать– двенадцать, наверное, никак не меньше. И гильза длинная, уважение вызывает. Таким если бабахнуть, то мало не покажется. Там что, дымарь, интересно? По стилю очень даже может быть.
Патрон же с закраиной, вроде револьверного, только подлинней, как штуцерный. Покрутил в пальцах, затем втолкнул его в зарядное окошко с правой стороны латунной ствольной коробки, где он и исчез, зажатый защелкой. Быстро пробежал взглядом по оружию… Курок? Похоже. Полувзвод? Оттянут он слегка назад. Это почему? Потянул его, но он даже не шелохнулся. Ага, а тут пимпочка справа бронзовая… нажал, снова потянул – спица курка со щелчком замерла в задней позиции, а спусковой крючок оттянулся назад. Ага, разобрались с этим, не лопухнемся. Вон как девчонка смотрит настороженно. Ладно, в таких делах мы не лохи, пусть не думает.
– Сколько патронов там? – спросил я у девчонки.
– Восемь. – ответила она. – П?лно. Здесь боле есть.
И точно, рядом с «винчестером», каким, несомненно, являлась винтовка, лежали на каменном полу пещеры кожаные наплечные ремни с подсумками и длинным рядом латунных гильз в патронташе через плечо, не меньше двух десятков. Я подхватил ремни с пола, накинул на шею, услышав как брякнули патроны внутри сумок. Значит, там еще есть. Живем!
– Быстро надо! – крикнула девчонка. – Слышишь? Зажрут мы.
Действительно, от входа в пещеру доносился уже гиений лай, мерзкий и визгливый. Что-то задумался я не по делу. Хотя… странно было бы не задуматься. Кому как, а я минут десять назад из московской квартиры вышел, к машине. А не к гиенам– переросткам. Странно вообще, что я еще о чем-то думаю, а не в глубоком обмороке лежу. А может я с ума сошел? И у меня бред такой? А почему нет? Сейчас мне чего– нибудь доктора вколют, и гиены развеются как сон, вместе с девчонкой и пещерой.
– Скоро, скоро! – уже с отчаянием в голосе крикнула моя спутница.
Ладно, когда вколют, тогда и вколют, а пока отбиваться надо. Наверное. Выглянул из– за поворота пещеры, и столкнулся глазами с уже знакомой гиеной, той самой, с большими свежими шрамами на морде, которая, аккуратно ухватив зубами, оттаскивала застрявший в проходе куст. За ней никого не было, но рычание и лай доносились явственно, видать, остальная стая за проходом скопилась, чтобы своей товарке не мешать.
– Я те потягаю щас, кустики-то… – пробормотал я, вскидывая винтовку к плечу.
Как мне показалось, животина успела сообразить, что ей грозит, потому что мгновенно бросила куст и рванулась назад, из узкого прохода. Целился я ей прямо в морду, из чистой мстительности за свой испуг, но попал в шею. «Винчестер» тяжко грохнул под каменным сводом, меня до сюрприза неслабо ударило в плечо прикладом, а тяжелая плоская пуля угодила зверю в шею, причем с такой силой, что развернула эту немалую тушу на земле, затем уронив на бок и заставив перевернуться. Я сразу же рванул рычаг вниз– вверх, вылетела большая гильза, патронник сочно проглотил следующий патрон, и в этот момент слева от меня дважды хлопнул револьвер, совсем жалко после моей артиллерии. Удерживала его девчонка двумя руками, вполне сноровисто, и попала тоже хорошо, две пули подряд угодили прямо в середину грязно– белой груди твари, залив шкуру кровью.
Вой снаружи одновременно усилился и отдалился.
– Уйдут? – спросил я девчонку, продолжая держать проход меж камней на прицеле.
– Можно. – кивнула она. – Однако и нет бывает. Нет, стой, дай ползти.
Она положила руку на ствол «винчестера», опустив его вниз, к полу.
– Почему?
– Стая зажрет, за мы забудет.
Я снова поразился странности ее речи. Кто она? Балканы какие-то? Вроде немного по– болгарски звучит, или мне кажется? Вроде и свой язык, и не свой. И вообще, она даже с виду странная, я таких не видел. Одеждой странная, в смысле, не ходят так сейчас. Юбка до колена, с одной стороны длиннее, с другой короче, с запахом, какая-то… кавалерийская, черт знает почему так решилось. Куртка узкая, из грубой ткани, шляпа на голове с черной ленточкой. Соломенная шляпа, как на старинных фотографиях. На ногах чулки плотные, или колготки, не знаю, под подол не заглядывал, и ботинки высокие, со шнуровкой, на плоском каблуке. Странный наряд. И ткань непонятная, вроде… брезента тонкого, или парусины, сам не пойму.
– Что смотрел? – спросила она меня.
– Да так… – покачал я головой. – Где я?
Действительно, причем тут наряд? А все остальное это? Джунгли, скалы, гиены, балканский язык и старый «винчестер», который при этом новеньким выглядит, как с завода? Разбитый обоз, колея, где следы только от тележных колес и конских копыт, и ни одного автомобильного протектора? Так где я все же?
– А ты кто есть? – ответила она вопросом на вопрос.
А кто я? Кто? А я теперь и сам не знаю. Нет, знаю, но почему-то чувство такое, что скажи я ей «из Москвы» – она и будет так дальше смотреть, нахмурив брови и явно не понимая, о чем речь идет. А о чем она на самом деле идет, речь эта самая?
– Человек прохожий. – усмехнулся я своему собственному ответу. – Тебе не враг. В беду попал.
– За беда видно. – кивнула она. – Кровь на тебе. Голова.
– Знаю.
Она снова удивленно посмотрела на меня, затем переспросила:
– Ведаешь?
– Ведаю. – снова подделавшись под собеседницу, ответил я.
Между тем продырявленная гиена поползла к выходу из прохода, медленно, явно подыхая, оставляя за собой кровавый след. Судя по отдаче, калибру и форме пули, достаться ей должно было сильно. Тут орудие серьезное, одним ударом и шоком от него убить может. Сколько пуля весит? Грамм двадцать, или больше? Наверняка больше.
Я выдернул патрон из «бандольеро», осмотрел уже внимательно. Длинный, калибр этак сорок пятый, не меньше, если на глазок, да и гильза в длину не короче семи сантиметров. И снаряжен патрон не дымарем, от стрельбы лишь легкое синеватое облачко в воздухе повисло. Так себе порох, если честно, если для бездымного, грязноватый, но и не дымарь. Да и по запаху их не спутаешь.
Застегнуть на себе надо подвесную эту… вон как она на совесть сделана. Старые портупеи напоминает, кстати, тоже кожа, только рыжая, на латунных колечках и пряжках. На плечах ремни широки, дальше – уже, сзади буквой «Y» расходятся на плечах. Подсумки тоже из толстой кожи, крепкой и надежной, с быстрыми клапанами, как на армейской пистолетной кобуре, на углы приклепаны уголки, как на старинных чемоданах, чтобы не протирались. На века сделано, солидно.
Снаружи донеслось рычание, причем не одной глотки, а вместе с ним – жалобный скулеж, перешедший в отчаянный визг и оборвавшийся. А затем разом, как взрыв бомбы, визг, лай, хрип, возня, хруст костей и треск раздираемой плоти. Прямо здесь, у прохода меж камней.
– Чуешь? – громким шепотом спросила девчонка. – Стая зажрала. Уйдут теперь, за мы ждать не будут.
– Хорошо бы. – кивнул я, втыкая патрон в окошко ресивера.
Впрочем, теперь, с такой громобойной винтовкой в руках и в укрытии, я чувствовал себя не в пример уверенней, чем на дороге с пустыми руками, да прямо перед стаей. Да еще среди кучи трупов. Трупов… девчонка-то откуда? Из колонны разбитой?
