Цель и средства - Михановский Владимир Наумович (читать книги онлайн бесплатно полные версии txt) 📗
– Остается выколотить из этого липового акробата уравнение мира, – сказал Жильцони и откинулся на спинку пилотского кресла.
Машина устремилась в темное небо, и сила инерции вдавила их в сиденья. Ставен откатился в дальний угол тесной кабины и там застыл в нелепой позе, разбросав руки.
– Как с креста снятый, – кивнул Исав в сторону неподвижного акробата.
Автопилот вел машину к Скалистым горам, по заданному курсу.
1. НЕОБХОДИМ ФОНТАН ИДЕЙ
Отблески факелов на воде казались маслянистыми. Ветра почти не было, и высокие языки пламени едва колыхались. Один факел, установленный у края плота, сшибла танцующая пара, и он с шипением упал в воду, оставив белесое облачко пара.
Сейчас уже, пожалуй, никто не помнил, кому первому пришла в голову идея
– устраивать выпускной банкет при факелах, на специально сооруженных для этой цели плотах. Ровные – одно к одному – бревна были обшиты поверху пластикатовым листом, чтобы удобно было танцевать.
Оркестр – семеро энтузиастов из числа выпускников физического факультета – помещался чуть поодаль, а сторонке, поближе к темной громаде бездействующего маяка, на небольшом плоту. Связь с музыкальным плотом осуществлялась с помощью акустических волн, а говоря проще – веселых криков, без устали будоражащих залив Дохлого кита.
– Эй! Сыграйте «Возвращение»!
– Ради бога, «Отца Кнастера».
– «Попутный вете-е-ер»!..
Пары на большом плоту, причудливо подсвеченные настоящими смоляными факелами, казались диковинными четырехногими существами – выходцами из иных миров.
Длинный стол установили на Самом краю плота, чтобы не мешать танцующим.
Когда все сгрудились вокруг закусок, плот угрожающе накренился, что вызвало новый взрыв веселья.
– Все на дно!
– Покормим рыб!
– Привет от Дохлого кита!
– Правда, красиво? – шепнула Шелла своему спутнику.
– Что именно? – поинтересовался тот, отламывая мясистую клешню краба.
– Ну, все это… – Шелла сделала неопределенный жест. – Ночь с дымными факелами, танцы на плоту…
Ее партнер пожал плечами:
– Что ж тут Красивого? Искусственное разжигание эйфории посредством повторяемых телодвижений, а также с помощью горячительных напитков.
– Альви, прекрати, – сказала Шелла. В голосе ее дрожали слезы.
– Ладно, я пошутил, – пробурчал Альвар примирительно.
– От твоих шуток не становится веселее.
– …Наша семья последний день сегодня вместе, – надрывался кто-то в конце стола.
– Не день, а ночь, – поправили его.
– Тем более! – парировал оратор. – И наш плот, друзья, – это не плот… Это корабль, на котором мы, вооруженные знаниями, вплываем в будущее.
– Гип-гип!
– Выпьем за университет.
– Альма матер!
– Лучший из лучших!
– Чтоб он провалился, – явственно прорезался голос с другого конца стола.
– Минутку, – взывал оратор, тщетно стуча вилкой о фужер. – Я еще не кончил!
Кто-то хлопнул шампанским, и пробка, описав высокую дугу, шлепнулась в воду.
– Итак, наш корабль входит в будущее! Гром пушек заменяют ему выстрелы шампанского. Так пусть никогда и никто из нас не унизится до того, чтобы служить пушкам…
Конец тирады потонул в нестройных выкриках.
– Отставить пропаганду!
– Кто тебе платит?
– Интеллигент паршивый! («Интеллигент» на курсе было ходовым ругательством).
Шелла вздохнула:
– Неужели хотя бы сегодня нельзя без политики?
– Политика – удел бездарностей, – ответил Альвар. Он сощурился и добавил: – Ею занимается из физиков только тот, кто в науке составляет абсолютный нуль.
– Или тот, кто состоит на жалованье в Управлении охраны социального порядка, – меланхолично добавил сосед.
– Мы, люди конца восьмидесятых годов XX века… – бубнил чей-то пьяный голос.
Кто-то предложил:
– Тост – за Марка Нуша.
– Нуш отошел от науки, – перебили его.
– Ну, тогда выпьем за Альвара Жильцони! Уж он-то от науки пока не отошел.
Несколько голосов подхватило тост:
– За курсового гения!
– За дикаря!
– И за его уравнение мира…
– Которое он непременно откроет, – закончил неугомонный тенорок.
Растолкав подвыпивших однокашников, Альвар протиснулся к председательскому месту. Шум на плоту утих. Чудаковатый Жильцони был из тех, от кого в любую минуту можно было ожидать чего угодно.
– Я принимаю ваш тост, – звонко произнес Альвар и тряхнул гривой волос.
– Уравнение мира – это то, чему стоит посвятить всю жизнь. И будь у меня десять жизней – я их все, не задумываясь, сжег бы, чтобы завершить дело, начатое Альбертом Эйнштейном.
В словах Альвара Жильцони дышала такая сила убежденности и страсти, что лица молодых физиков посерьезнели.
Раскрасневшийся Альвар подошел к Шелле.
Девушка недоумевала. Обычно Альвар – а они были знакомы уже четыре года – не отличался разговорчивостью. Вечно замкнутый, ушедший в себя. Слова лишнего из него не вытянешь.
Шелла взяла Альвара под руку, и они отошли от стола.
Музыканты грянули что-то бравурное.
– Почему оркестр на отдельном плоту? – спросила Шелла. – Разве нельзя было разместить их здесь?
– Здесь качка мешает музыкантам, – пояснил Альвар. Короткая вспышка прошла, и он снова погрузился в себя.
Из-за синхронно движущихся пар огромный плот немного раскачивался, и пламя факелов дрожало. Звезды а высоком небе гасли одна за другой: намечался рассвет.
Кружась в танце, Шелла прильнула к Альвару и прикрыла глаза. Сегодня, наконец, он должен сказать слова, после которых они никогда не расстанутся. Слова, которых она ждала давно.
Альвар внезапно остановился.
– Что с тобой? – встревожилась Шелла.
– Устал.
– Давай присядем, – предложила Шелла. Они выбрались из толпы танцующих и сели на обрубок бревна, оставшийся после скоростного сооружения плота для банкета.
– На таких плотах древние полинезийцы пересекали океан, – сказал Альвар.
– Их время прошло, – задумчиво произнесла Шелла, глядя на жадный язык факела. – К чему плоты, если есть корабли с атомным сердцем?
– Нет, время подвигов не прошло… Не прошло. – Глубоко посаженные глаза Альвара казались темными вмятинами на лице. – Но видишь ли… В жизни могут быть цели великие и цели низменные. О вторых говорить не приходится. Но что касается великой цели… Для ее достижения все средства хороши.
– А если средства низменны?
– Цель оправдывает средства.
– Что-то мудрено для меня… – тихонько произнесла Шелла. Альвар еле расслышал ее голос сквозь волны музыки и шум веселящихся выпускников.
Они помолчали.
– Скажи, Альвар, – начала Шелла, разглядывая танцующих, – такая цель может быть у каждого?
– Нет, – усмехнулся Жильцони, – великая цепь даруется только избранным.
– А как же быть остальным? Жить бесцельно? – попробовала пошутить Шелла. Альвар редко удостаивал ее серьезного разговора, отделываясь больше шуточками.
– Остальные образуют среду.
– Среду?
– Птица не может летать в безвоздушном пространстве! Ей нужна среда, воздух. Точно так же середняки, серая масса, большинство человечества. Они образуют тот пьедестал, взойдя на который, гений достигает сияющих вершин абсолютного знания.
– Значит, цель большинства, по-твоему, – быть пьедесталом для гениев?
– Вот именно.
– Старая песня, – заметила Шелла и украдкой бросила взгляд: не разыгрывает ли он ее?
Лицо Жильцони было серьезным.
– Что делать? Так устроен мир.
– Но как может знать человек, какая у него цель в жизни? Голос свыше, что ли?
Альвар повернул к ней лицо:
– Голос свыше, конечно, чепуха. Человек сам определяет цель в жизни.
Одни лодки причаливали к борту, другие отчаливали – связь с берегом осуществлялась непрерывно.
Альвар посмотрел на часы и нахмурился:
– Странно.
– Ты торопишься куда-то?
– Не то. Ко мне должен прибыть сюда один человек, а его нет…
