Люди с Луны - Берроуз Эдгар Райс (читаем книги онлайн без регистрации .TXT) 📗
Ортис стоял, не имея сил двинуться с места. Он был охвачен ужасом от того, что великолепное творение его разума растаяло в воздухе без следа. Затем он взглянул на приближающегося Юлиана и крикнул:
– Стой! Ты все время крадешь у меня плоды моих трудов. Ты как-то сумел выкрасть у меня тайну моего изобретения и вот сейчас ты уничтожил его. Если есть Бог на небесах…
– Да! – крикнул Юлиан Пятый. – Я уничтожу тебя, если ты не сдашься мне со всей своей армией.
– Никогда! – выкрикнул Ортис. – Он был страшен в своей безумной ярости. – Никогда. Это конец для нас обоих, Юлиан Пятый! – С этими словами он рванул рычаг на панели управления и раздался страшный взрыв. Оба корабля, охваченные пламенем, рухнули вниз, в бушующий океан.
Так нашли свою смерть Юлиан Пятый и Ортис, унеся с собой тайну ужасного оружия, которое Ортис принес с Луны. Но Земля была опустошена. Она была беспомощна перед своими врагами. Остается только предполагать, что сделал бы Ортис, останься он жив. Может быть он навел бы порядок в том хаосе, который создал сам.
Оставалась еще надежда, что земляне объединятся перед лицом общего врага. Но этого не случилось. Те, что были недовольны правительством, присоединились к Калькарам. И любители пожить в свое удовольствие, не затрачивая никакого труда, лентяи, всякого рода авантюристы встали под знамена завоевателей, предвкушая поживу.
Космический флот Калькаров несколько раз летал на Луну, привозя все новые и новые войска. Каждый год они доставляли на землю по семь миллионов воинов.
Юлиан Шестой со своей матерью Наа-ее-Лаа был жив. Остался жив и Ортис, сын Ортиса и женщины-калькарки, но мой рассказ не о них, а о Юлиане Девятом, который родился через сто лет после рождения Юлиана Пятого.
Юлиан Девятый сам расскажет о себе.
2. Сур, сборщик налогов
Я родился в тевиоса близ Чикаго первого января 2100 года от Юлиана Восьмого и Элизабет Джеймс. Мои отец и мать не были в браке, так как браки были запрещены законом. Назвали меня Юлианом Девятым. Мои родители принадлежали к классу интеллектуалов, число которых быстро уменьшалось. Оба они умели читать и писать. Они и меня обучали этому – весьма бесполезное знание, так как книгопечатание было давно заброшено, а большинство книг уничтожено задолго до моего рождения. Поэтому читать было нечего, а иметь у себя книгу, значило открыто признать себя вонючим интеллектуалом и вызвать на себя гнев, презрения и гонения Калькаров, которые правили всей землей.
Первые двадцать лет моей жизни прошли без особых событий. Будучи мальчишкой я играл в обширных развалинах, которые когда-то были прекрасным городом. В разграбленном, много раз горевшем городе, который назывался Чикаго, все еще вздымались из пепла скелеты громадных зданий. Я очень тосковал по романтике тех давно ушедших дней, когда у моих предков еще было достаточно сил, чтобы оказывать сопротивление завоевателям. Мне была противна та затхлая жизнь, которую нам приходилось вести сейчас и которую скрашивали только редкие случайные убийства Калькаров. Даже отряд Калькаров, расквартированный на берегу большого озера, не беспокоил нас за исключением тех случаев, когда высшие власти требовали сбора налогов. Да, мы кормили этих завоевателей и отдавали им своих девушек – многих, но не всех, как вы поймете позже.
Комендант тевиоса служил здесь уже много лет и мы могли считать, что нам повезло. Из-за своей лени или флегматичности он не был слишком жесток и не очень притеснял нас. Его сборщики налогов исправно посещали нас, но они никогда не знали в точности, сколько же мы оставляем себе. Совсем не так обстояло дело в других тевиосах.
Я помню, как один беженец из тевиоса Милуоки однажды пришел к нам. Это был настоящий мешок костей и он рассказал нам, что в прошлом месяце десять тысяч человек умерло с голоду в их тевиосе.
Слово тевиос означало административную единицу территории. Никто не знал, что это за слово, но моя мать сказала мне (а ей в свою очередь сказала ее мать), что это слово пришло к нам из другого мира, с луны. Также как слово Каш Гвард, которое тоже ничего конкретного не означает. Один воин – Каш Гвард, сто воинов – тоже Каш Гвард. Если человек приходит с листком бумаги, на котором написано что-то, что никто не может прочесть, и этот человек убивает твою мать и уводит твою сестру, то говорят, что это сделал Каш Гвард.
Это была одна из многих причин, почему я ненавидел правительство. Меня бесило то, что Двадцать четыре выпускают печатные воззвания и приказы народу, которому не дозволено учиться читать и писать. Я сказал, что печатное дело было давно забыто. Это было правда только в отношении народа. Двадцать Четыре имели свою типографию, где печатались деньги, манифесты, приказы. Деньги были нужны Калькарам в том случае, когда в народе поднималось недовольство против непосильных налогов. Тогда сборщики платили за товары деньгами. Однако эти деньги не представляли никакой ценности. Разве что их можно было использовать для растопки печей.
Эти деньги не годились для уплаты налогов. Двадцать Четыре принимали только золото и серебро, а также продукты. Они уже потом не пускали золото в оборот и оно постепенно исчезало, хотя еще во времена моего детства его было столько, что мы играли им на улицах.
Три воскресенья в месяц сборщики налогов посещали рынок, определяя наш оборот, а в последнее воскресенье месяца они приходили забирать один процент с того, что каждый продал или купил в течение месяца. Ничто не имело твердой цены. Можно было торговаться два часа, чтоб выменять мешок бобов за коровью шкуру, а в следующее воскресенье этот же мешок стоял уже три, а то и четыре шкуры. И сборщики налогов пользовались этим, определяя сумму налога в дни самых высоких цен.
У моего отца было стадо длинношерстных овец, которых он называл ангорскими. Мать из их шерсти делала для всех нас одежду. Благодаря шерсти, молоку, мясу наших овец мы жили сравнительно неплохо. Кроме того возле дома мы имели небольшой огородик. Все остальное мы могли легко выменять на рынке. Торговать помимо рынка было строго запрещено. Однажды зимой, когда мать заболела и у нас не было угля, чтобы обогревать дом, отец пошел к начальнику Каш Гвард, чтобы выпросить разрешение купить уголь не в базарный день. Солдаты послали с ним Гофмейера, гапта Калькаров, который ведал угольными складами нашего тевиоса, чтобы тот убедился, насколько бедственно наше положение. И Гофмейер потребовал пять овец в обмен на мешок угля весом в пол-овцы.
Отец протестовал, но бесполезно. И ему ничего не оставалось делать, как отнести овец и взять уголь. И эта несправедливая сделка стоила ему еще трех овец, так как она вошла в сумму оборота.
Старый сборщик налогов не позволил бы себе такой наглости. Но к нам направили нового сборщика.
Отец сказал, что хуже уже не будет, хуже некуда. Но он ошибался. Худшее было впереди. Перемены начались в 2017 году, когда Ярт стал Джамадаром Соединенных Тевиосов Америки. Разумеется перемены не происходили мгновенно. Вашингтон был далеко от Чикаго, а железнодорожного сообщения между ними не было. Двадцать Четыре оставили несколько разрозненных веток, но технического персонала было мало и поэтому поездка из Вашингтона до Гари, крайней западной точки, занимала несколько недель.
Отец сказал, что все железные дороги были уничтожены во время войны, когда Калькары завоевали сторону. Рабочим было разрешено работать не более четырех часов в день. Но Калькары не удовлетворились этим. Они создавали новые законы, которые вообще не оставляли времени для работы. Но хуже всего было то, что всех инженеров и техников, которые могли бы поддерживать железную дорогу в рабочем состоянии, постепенно изолировали и уничтожали. Они ведь были интеллигентами.
В течение семидесяти пяти лет не было сделано ни одного паровоза, а те немногие, что еще оставались, пришли в полную негодность. Двадцать Четыре пытались задержать неотвратимое тем, что использовали поезда исключительно для своих нужд: для переброски войск и официальных поездок. Но недалеко было время, когда железные дороги перестанут существовать – навсегда. Однако для меня все это не имела смысла, так как я никогда в жизни не ездил на поезде, да и никогда не видел ни одного. Только заржавевшие среди развалин тут и там. Но мои родители с ужасом воспринимали гибель железной дороги – ведь это было единственная уцелевшая связь с прошлой цивилизацией. И теперь она рушилась. Оставалось только варварство.
