Кровь Амбера - Желязны Роджер Джозеф (читать книги регистрация .txt) 📗

Новая западня была очень примитивной: прямой и попросту почти безотказной. А коль скоро я установил ее, оставалось только ждать. Ждать и помнить. И планировать. Я должен предупредить остальных. Должен что-то предпринять в отношении своего Колеса-Призрака. Мне требовалось выяснить, что же знала Мег Девлин. Мне требовалось… много чего.

Я ждал. Я думал о теневых грозах, снах, странных Картах и о Даме в Озере. После долгого периода неторопливого течения моя жизнь за какие-нибудь несколько дней стала очень насыщенной событиями. Затем этот долгий период ничегонеделания. Единственным утешением мне служило то, что линия времени опережает по скорости большинство других, а в данный момент это было важно для меня. В Амбере мой месяц вполне мог оказаться всего лишь днем, или даже меньше. Если я смогу вскоре выбраться из этого места, то следы, по которым я припущусь, могут быть все еще относительно свежими.

Позже я потушил лампу и лег спать. Сквозь хрустальные линзы моей тюрьмы просачивалось достаточно то разгоравшегося, то меркнувшего света, чтобы я отличал день от ночи во внешнем мире, и я поддерживал свой небогатый событиями режим дня в соответствии с его ритмом.

За следующие три дня я снова перечитал от корки до корки дневник Мелмана — сочинение, богатое иллюзиями и бедной полезной информацией — и уже почти сумел убедить себя, что Человек в Капюшоне, как он называл своего гостя и учителя, по всей вероятности, был Люком. За исключением нескольких озадачивших меня намеков на двойной пол упоминаемой личности. Упоминания ближе к концу записей относительно жертвоприношения Сына Хаоса я мог смело принять на свой счет в свете знания о том, что Мелмана подготовили уничтожить меня. Но если это сделал Люк, то как объяснить его двусмысленное поведение на горе в Нью-Мексико, когда он посоветовал мне уничтожить Роковые Козыри Смерти и прогнал меня так, словно защищал от чего-то? А потом он признался в нескольких более ранних покушениях на мою жизнь, но отрицал свою причастность к последующим. У него не было никаких причин для этого, если он на самом деле в ответе за все эти покушения. Что же еще тогда могло присутствовать в деле? Кто еще? И как? В головоломке явно недоставало составных частей, но у меня складывалось такое впечатление, словно они мелкие, словно самый малюсенький бит новой информации и легчайшее сотрясение узора внезапно заставит все встать на свои места, и образовавшийся рисунок будет тем, что мне полагалось бы уже давно увидеть.

Я мог бы догадаться, что визит произойдет ночью. Мог бы, но не догадался. Приди мне это в голову, я изменил бы распорядок сна и бодрствования и бдил бы недремлющим оком. Хотя я и был порядком уверен в действенности своей западни, в истинно критических делах важно каждое мелкое преимущество.

Я крепко спал, и скрежет камня по камню донесся словно бы издалека. Когда звуки продолжились, я заворочался, но медленно, и прошло несколько секунд прежде, чем нужные контакты у меня в мозгу замкнулись, и я сообразил, что происходит. Затем, все еще толком не проснувшись, я резко поднялся в сидячее положение и встал, пригнувшись, у ближайшей от входа в пещеру стены, протирая глаза и смахивая волосы со лба, ища то ли утраченное бодрствование, то ли удаляющийся берег сна.

Первые услышанные мною звуки должно быть сопровождали извлечение клиньев, что повлекло за собой некоторое раскачивание и сдвигание валуна. Продолжавшиеся звуки были приглушенными, без эха — наружными.

Поэтому я рискнул быстро заглянуть в пещеру. Не видать ни открытого входа, ни звезд над ним. Шевеление наверху продолжалось. Звуки от раскачивания сменились теперь постоянным хрустом и скрежетом. Сквозь полупрозрачный потолок пещеры сиял шар света, окутанный рассеянным нимбом. Фонарь, догадался я. Слишком ровно светит, чтобы быть факелом. Да и непрактично — факел при данных обстоятельствах.

Появился полумесяц неба с парой звезд на нижнем роге. Он расширился и я услышал тяжелое дыхание и кряхтение, как мне показалось, двух человек.

У меня просто руки зачесались, когда я ощутил порцию адреналина в крови. Я не рассчитывал, что Люк приведет кого-нибудь с собой. Мой несложный, защищенный от дурака план мог оказаться беззащитным против этого, и, значит, дураком этим был я.

Валун теперь сдвигался быстрее, и времени не оставалось даже на проклятие, так мой мозг усиленно работал, сосредоточившись на разработке плана необходимых действий.

Я вызвал образ Логруса, и он обрел форму у меня перед глазами. Я поднялся на ноги, все еще прижимаясь к стене, и начал двигать руками в соответствии с кажущимися бессистемными двумя ответвлениями этого фантома. К тому времени, как я добился удовлетворительной стыковки, шум наверху прекратился.

Отверстие теперь было свободным. Спустя несколько мгновений фонарь приподняли и поднесли к нему.

Я шагнул в центр пещеры и вытянул руки. Когда в поле зрения надо мной появились темные фигуры невысокого роста, мой первоначальный план был полностью отменен. Оба держали в правых руках обнаженные кинжалы. И ни тот ни другой не походили на Люка.

Я потянулся вперед логрусовыми отростками и взял обоих за горло. И сдавливал до тех пор, пока они не рухнули. Я подержал их еще немного, потом отпустил.

Когда они упали, исчезнув из поля зрения, я зацепился за край отверстия светящимися силовыми линиями и подтянулся по ним наверх. Добравшись до лаза я остановился, чтобы подобрать свернувшегося петлей под самым входом фракира. Вот это-то и было моей ловушкой. Люку или кому-нибудь другому пришлось бы при спуске сюда шагнуть в петлю, готовую мгновенно затянуться вокруг него.

Однако, теперь…

По склону справа от меня протянулась огненная дорожка. Упавший фонарь разбился, и пролившееся горючее превратилось в горящий ручеек. По обе стороны от него лежали придушенные мной типы. Закрывавший вход валун покоился слева и несколько сзади от меня. Я оставался, где был — голова и плечи над отверстием, опираясь на локти, с пляшущим перед глазами образом Логруса, теплым щекотанием его силовых линий, все еще остающихся продолжением моих рук, и фракиром, переползающим с левого плеча на предплечье.

Операция удалась чересчур легко. Я не мог себе представить, чтобы Люк доверил какой-то паре лакеев допросить, убить или увезти меня — какой бы ни была их задача. Вот потому-то я и не вылез полностью, а просканировал ночное пространство со сравнительно безопасного наблюдательного пункта.

И понял, что поступил осмотрительно. Ибо у пещеры в эту ночь кроме меня и двух покойников был еще кто-то. Даже при уменьшающейся силе свечения огненной дорожки было достаточно темно, чтобы обыкновенное зрение отказывалось служить. Но, когда я вызываю Логрус, то психический механизм, позволяющий мне узреть его образ, разрешает мне также видеть и другие нефизические явления.

Именно благодаря этому я заметил тень под деревом слева от меня, среди других теней ее вряд ли можно было бы заметить. И при сем присутствовал странный узор, напоминающий Лабиринт Амбера; он вращался, словно медленное цевочное колесо, простирая щупальца пронизанного дымом желтого света. Они тянулись ко мне сквозь ночь, а я завороженно следил, уже зная наперед, что сделаю, когда наступит нужный момент.

Ко мне тянулись четыре больших щупальца, и подбирались они медленно, наощупь. Оказавшись в несколько ярдах от меня, они остановились, провисли, а затем метнулись, словно кобры. Я держал руки свободными и слегка скрещенными, вытянув вперед логрусовы конечности. Одним размашистым движением я развел их, наклонившись сам при этом чуть вперед. Логрусовы манипуляторы ударили по желтым щупальцам и отбросили их, швырнули обратно. Когда это произошло, я ощутил щекотку вблизи локтей. Затем, используя логрусово продолжение правой руки словно меч, я ударил по заколебавшемуся теперь узору, словно по щиту. Послышался короткий резкий вскрик, когда изображение его потускнело, и я быстро ударил еще раз, затем вытащил себя из входного отверстия и бросился вниз по склону, испытывая боль в руке.