Шестое чувство, или Тайна Кутузовского экстрасенса - Михайлов Сергей (читаемые книги читать онлайн бесплатно полные .TXT) 📗
— Добро пожаловать! — отложив журнал, сказал он и приветливо улыбнулся. — Чувствуйте себя здесь как дома.
И тут меня прорвало.
— Вы террорист! — завизжал я фальцетом. — Вы мафиози! Такие, как вы убили Альдо Море и Улофа Пальме! А Кеннеди? Зачем вы убили Кеннеди?
Далее я понес такую чепуху, что всякий нормальный человек не выдержал бы и минуты, но командир слушал и лишь вежливо улыбался.
Выговорившись, я рухнул в кресло и вытер со лба пот.
Командир встал, подошел к стене и раздвинул портьеры.
— А теперь, любезнейший Николай Николаевич, соблаговолите взглянуть сюда.
За толстыми стеклами иллюминатора среди черной бездонной пустоты светился голубой шар.
— Что это? — почему-то шепотом спросил я.
— Ваша Земля, — ответил командир, снова уселся в кресло и взял журнал.
Я бросился к иллюминатору. Да, это действительно была Земля. Я узнал бы ее, наверное, среди тысячи других таких же шариков, узнал не глазами, а сердцем. Я ощутил, как невидимая нить, связывающая меня с чем-то родным и дорогим, натянулась и вот-вот оборвется… Голубой шар заметно уменьшался.
«Значит, все это не сон!..»
— Конечно, не сон! — подхватил мою мысль инопланетянин. — Теперь вы, Николай Николаевич, надеюсь, поняли: никакие мы не террористы…
— Самые настоящие террористы! Космические террористы! Вы похищаете людей Не удивлюсь, если вы продаете их в рабство на соседние планеты. Не на Марс ли вы меня везете, черт побери?..
— Марс уже позади. Смотрите, вся ваша Солнечная система давно растаяла в бесконечности… Николай Николаевич, давайте поговорим серьезно. — Тон командира стал суровым. — Наша встреча не случайна. Я прилетал именно за вами. Именно вас мне было приказано доставить на нашу планету. Теперь могу признаться: свое согласие на этот полет я дал слишком поспешно. Не думал, что придется вступать в конфликт с совестью. Душой я на вашей стороне, хотя не в состоянии понять, почему вы противитесь столь редкой, пожалуй единственной в вашей жизни, возможности посетить чужую планету. Ну да бог с ней, с возможностью. Уговаривать вас больше не буду, это бессмысленно. Ваши доводы меня не убедили и не убедят, так же как и мои вас. Давайте останемся каждый при своем мнении, тем более что наши судьбы вершит Совет. Его сила и мысль движут этим звездолетом, а я всего лишь исполнитель его воли. Приказ должен быть выполнен. Во что бы то ни стало. Я человек долга. Простите меня…
Командир поднялся с кресла и подошел к иллюминатору.
— Я ведь звездный разведчик, а не боевик из группы захвата, — произнес он тихо, глядя в бездонную тьму. — Нет, я больше не соглашусь на подобные авантюры. Хватит! Третья сотня на исходе… Не так я представлял себе нашу встречу, совсем не так. Не думал, что придется применять к вам силу… Еще раз простите меня.
Я смутился.
— Ну, будет вам, — проворчал я сочувственно. — Что ж, я понимаю… Приказ… Сам в армии служил… Святое дело…
— Вы правда не сердитесь? — обрадовался командир, порывисто схватив меня за руку. — Клянусь, вы не пожалеете об этом полете!
— Нет, почему же, верю, — пробормотал я. — Да и ничего другого не остается…
— Вот и отлично! Верьте! Верьте, Николай Николаевич! Прекрасно проведете время! А пока я расскажу вам кое-что о нашей планете.
— Валяйте — Я устало махнул рукой и плюхнулся в кресло. Я сдался А что еще оставалось делать?..
— Итак, — начал командир, устроившись в кресле напротив меня, — мы обитаем на далекой планете, которая вашей науке еще неизвестна…
Более часа сначала рассеянно, а потом все более и более увлекаясь, я слушал его. О своей планете, которую звездолетчик называл Большим Колесом, он говорил с упоением и гордостью.
Земля и Большое Колесо почти ничем не отличаются друг от друга. Их радиус, масса, химический состав практически одинаковы.
— И в этом нет ничего удивительного, дорогой Николай Николаевич. Наши звездные системы имеют одинаковую структуру. Они похожи, как единоутробные близнецы. Наше Солнце имеет девять планет, и Большое Колесо, так же как и ваша Земля, вращается по третьей от центра орбите. Наш год равен вашему, наши сутки — вашим суткам. Ну а теперь скажите, дорогой Николай Николаевич, почему наши планеты, столь похожие с точки зрения астрономической науки, должны отличаться по другим параметрам? Не знаете? Так я вам отвечу. Не только не должны отличаться, они обязаны быть одинаковыми. Вселенная создала совершенно одинаковые предпосылки, например, для возникновения жизни на наших планетах, значит, сама жизнь, ее формы, темпы развития, разум, наконец, должны быть если не идентичными, то близкими к этому. А почему? Ведь одни и те же причины вызывают одинаковые следствия, не так ли? А отсутствие у нас бровей или, скажем, подбородка — это вольность художника, коим является Природа. Мелких отличий у нас множество, но в общем мы похожи…
Дверь бесшумно ушла в стену, и на пороге возник высокий человек в синем комбинезоне. Он был молод, черноволос и широкоплеч, глаза его светились лукавством.
Командир устремил на вошедшего гневный взгляд и не отрывал его с полминуты, лишь высокий лоб его порой хмурился, да пальцы нервно выбивали дробь по пластиковой поверхности столика. Молодой инопланетянин стоял, смущенно потупившись, изредка вскидывал на командира виноватые глаза. Но вот обмен взглядами окончился, командир кивнул, и молодой человек удалился.
— Вот он, голубчик! Тот самый бортинженер, о котором я вам говорил. Я его пропесочил, долго помнить будет
— Пропесочили? Как? — удивился я.
Командир снисходительно улыбнулся.
— Николай Николаевич, вы, право, как ребенок. Думаете, две тысячи лет, которые нас разделяют, — так, пустой звук? Вы за последние сто—двести лет вон что успели сделать. Паровой, затем бензиновый двигатель. Электричество. Теория Дарвина. Как далеко шагнула ваша наука! Генетика, электроника, кибернетика, космос — сейчас в этом каждый школьник разбирается. А ведь научно-технический прогресс все ускоряется. Ни один ваш писатель-фантаст даже вообразить себе не может, что будет на Земле через две тысячи лет. Просто не хватит фантазии, настолько вы еще примитивно мыслите. А ведь мы «обогнали» вас именно на такой срок. Мы — это вы через две тысячи лет. Так неужели вы, уважаемый Николай Николаевич, думаете, что наша наука, на несколько порядков превосходящая вашу, не создала более совершенного способа общения, нежели обыкновенная человеческая речь? Ведь речь имеет массу недостатков, затрудняющих и замедляющих обмен информацией. Взять, к примеру, языковой барьер. Или трудность общения между людьми разного интеллектуального уровня, словарный запас которых во многом различен. Ведь что такое человеческая речь? Набор слов. А что такое слова? Символы, эквиваленты, с помощью которых человек пытается обозначить весь набор образов, мыслей, чувств и их оттенков, каких-то абстрактных понятий, заложенных тем или иным способом в его мозг. Но ведь слова не передают и десятой доли того, что хочешь выразить. Так не лучше ли отказаться от слов и передавать информацию напрямую, из мозга в мозг? Ведь тогда гарантируется полная достоверность информации, передаваемой одним собеседником другому. В вашем другому. В вашем мозгу воспроизводится именно тот образ, который я хотел бы вам передать.
— Но это же гипноз! — воскликнул я.
— Отнюдь. Гипноз предполагает подчинение воли одного человека воле другого. А в нашем случае — обыкновенная передача мысли на расстояние. Мозг — одновременно приемник и передатчик информации. Он и у вас, землян, выполняет те же функции, но обмен информацией происходит посредством ушей и речевого аппарата. Мы же осуществляем этот процесс с помощью специальных рецепторов. Они, кстати, есть и у вас, да вы не умеете ими пользоваться. Так вот, дорогой Николай Николаевич, на нашей планете уже более восьмисот лет пользуются этим необычным для вас способом общения. Наши ученые решили привить всем способность принимать и передавать мысли без слов. Начинали с обучения детей чуть ли не с рождения. Часто случалось так, что ребенок понимал и произносил слова позже, чем напрямую общался с мозгом родителей. Через несколько поколений способность эта стала наследственной, отпала необходимость учить людей такому способу общения. У вас он, кажется, называется телепатией? Значение человеческой речи заметно уменьшилось. Люди замолчали, количество книг сократилось, театры и кинозалы опустели, телевизоры вообще перестали включать. Дело в том, что науке удалось разработать некое устройство, записывающее мысли, ну, скажем, на магнитную ленту и передающее их по проводам. Включаешь утром аппарат, а оттуда бесшумно потоком льются мысли, хотя бы того же диктора, и рождаются в твоем мозгу одна картина за другой. Ты «видишь» так же отчетливо, как если бы сам побывал, например, на уборке урожая или присутствовал при запуске космического корабля. Хочешь — включи магнитофон! Поставил кассету с записью книги, и все ее содержимое как бы перекачивается в твой мозг. Разумеется, разговаривать мы не разучились, и книги у нас сохранились. Конечно же, слова, эти кирпичики речи, совершенно упразднить нельзя, хотя на первых порах и предпринимались подобные попытки. Подчас слова незаменимы. Так, в большом городе без указателей и соответствующих надписей ориентироваться просто невозможно. Но из повседневного общения между людьми слова почти совершенно исчезли… Я вас не утомил, Николай Николаевич?
