Звезды последний луч - Андреев Анатолий Александрович (лучшие книги читать онлайн бесплатно TXT) 📗
— Ну что, товарищ… э-э-э… Феоктистов. Пока чайник поспевает — рассказывайте. А то, признаться, ошарашили вы меня давеча…
Иван понимал: «ошарашили» относится не к тому, что он явился из будущего. Пропустил Лось это мимо ушей, счел за неуклюжую попытку привлечь к себе внимание. Ошарашил его Иван, повторив только что прозвучавшие в эфире, стынущие в ушах, задыхающиеся слова: «Где ты, Сын Неба?» Но ему-то, Ивану, нужно было, убедить Лося именно в том, что он из будущего. Поэтому Иван упрямо сказал:
— Да, Мстислав Сергеевич, я прибыл из будущего. Мы нашли способ, как это сделать…
— Та-а-ак, — протянул Лось. — Вы, значит, настаиваете на своем. Ну, предположим, вы из будущего. А зачем появились именно здесь, у нас? Почему вы сказали, что ждете, на ветру и морозе, именно меня?
Иван решил, что лучше всего говорить правду, и быстро ответил:
— Марс, Вы были на Марсе — почему вы не полетите туда опять?
Он не сказал: «Аэлита». Это имя и так повисло в воздухе — Лось помнил о сегодняшнем радиосеансе, не забывал о нем ни на секунду. Уши хранили пробивающийся сквозь шорох и рычание помех далекий голос. Это имя повисло в воздухе — Иван знал, что Лось в отчаянии бежал с радиостанции в нежилой уют пустой квартиры, бежал сквозь метель и незримые, неощутимые радиоволны, несущие этот голос.
Лицо Лося затвердело. Он медленно выбил трубку и придвинул коробку с табаком. Уминая табак большим пальцем, он спросил, и голос его был ровен и горек:
— А вы? В вашем будущем? Вы, наверное, летаете на Туму, когда захотите?
Лось не заметил, что назвал Марс его древним именем — Тума. Иван, покачал головой. Что он мог сказать сидящему напротив мужчине, который вдруг перестал быть актером, играющим в захватывающей пьесе по роману Алексея Толстого, и стал тем, кем был на самом деле — предельно усталым человеком, инженером по имени Мстислав Сергеевич Лось?
Колдовство стереотипа наконец развеялось. Литературные герои обычно кажутся нам старше, серьезнее и значительнее, нежели есть на самом деле. Может быть, потому, что, познакомившись с ними в юношестве, мы проецируем эти свои детские впечатления на более позднее восприятие; а может, и потому, что на протяжении всего нашего с ними знакомства они на редкость постоянны в своих мнениях, суждениях и поступках. Иван не задумывался об этом, просто он вдруг обнаружил, что сейчас здесь нет персонажа старой книги. Напротив сидел человек, ждущий ответа, и Иван не мог открыть ему, что в его, Ивана, мире Марс — безжизненный каменный шар, изрытый оспинами метеоритов, а Аэлита — всего лишь прекрасная и печальная сказка…
— Нет, Мстислав Сергеевич, как раз на Марс мы и не летаем. Мы вообще еще дальше Луны не добрались…
Это была правда. Не вся, но правда. Почти правда — до Марса человек еще не добрался. Не ступала еще нога в ботинке вакуум-скафандра на изъеденные пустотной эрозией камни. Это была не вся правда, но большего Иван говорить не стал.
Лось поднял на него глаза:
— И я не могу больше полететь на Туму, — он опять назвал Марс Тумой и опять не заметил этого. — Ультралиддит, мое движущее вещество… Причин никто не знает — неизвестно, почему произошел взрыв завода. За восемьдесят верст с домов посрывало крыши. Манцев, изобретатель ультралиддита, и все его записи — все было там…
Он выговорил все это, не опуская взгляда, а потом снова занялся трубкой. Руки его не дрожали.
— Так, — задумчиво сказал Иван. — Так…
Он побарабанил пальцами по столу. Как раз с ультралиддитом проблемы не было — достаточно было вернуться к себе, а оттуда предпринять вылазку в мир, где этот самый завод цел и невредим.
— Простите, я вас на минуту оставлю, — Лось тяжело поднялся и ушел на кухню. Послышалось позвякивание посуды. Иван слушал и не слышал доносящиеся до него звуки. Пока что он не увидел и не узнал ничего существенно нового. Но теперь перед ним открывалась возможность самому принять участие в событиях. Собственно говоря, Иван и затеял эту вылазку в прошлое в тайной надежде на что-либо подобное…
Лось принес закоптелый, все еще сердито фырчащий чайник и с ним второй — заварной, маленький и пузатый. Появились стаканы в тяжелых мельхиоровых подстаканниках. Чай был бурым, обжигающим и невкусным. От лампы в оранжевом абажуре на скатерть ложился мягкий уютный круг света.
— Мстислав Сергеевич, а сколько нужно ультралиддита? — осторожно спросил Иван.
Чай, остывая, исходил паром. Лось машинально помешивал ложечкой в стакане, стараясь не звякать о стенки. Он вскинул на Ивана напряженный взгляд, прикинул в уме и сказал:
— Пудов пятьдесят — пятьдесят пять.
Иван быстро перевел в килограммы и молча кивнул — он ожидал большей цифры. Лось чувствовал, что разговор об ультралиддите начат неспроста, но тоже молчал, углубившись в созерцание кружащихся в стакане чаинок.
— Мстислав Сергеевич, — нарушил тишину Иван, — а если я добуду вам эти восемьсот килограммов?
— Не знаю, — горько и откровенно отозвался Лось, — наверное, полечу опять. Но что толку говорить о том, чего не может быть?
— Может, Мстислав Сергеевич, может! И я вам ультралиддит доставлю. Завтра же.
У Лося порозовели от волнения щеки. Он вдруг поверил, что Иван найдет ультралиддит, а чтобы поверить в это, ему пришлось поверить и в то, что Иван пришел из будущего. Очень уж ему хотелось поверить.
4
— Не нравится мне это, — раздраженно сказал Костя Он упорно не смотрел на Ивана, сосредоточенно стирал пальцем несуществующее пятнышко на пульте ЭВМ.
— Нн-да-а, — протянул Иван. — Когда все отказывались разрабатывать для тебя аппаратуру, когда говорили, что это бред сивой кобылы, а не технические требования, ты на жизнь смотрел несколько иначе. И когда я согласился с тобой работать, то сразу оговорил, на каких условиях. И ты обещал. А что происходит теперь?
Костя, страдальчески сморщившись, начал было отвечать, но Иван жестко оборвал его:
— Нет уж, голубчик! Выслушай меня до конца — ты ведешь себя просто непорядочно! Я на тебя спину гнул полтора года, аппаратурой обеспечил — да только за нее тебе Нобелевку могут дать! Сейчас твоя теория множественности параллельных миров получила экспериментальное подтверждение, я тебе больше не нужен, и ты решил выкинуть меня за борт. Как балласт. А о своих обещаниях ты уже и не помнишь. Очень мило с твоей стороны!
«Вот оно! — подумал Костя — Вот почему я, да и не только я, относился к Ивану предубежденно. Он всегда точно знает, чего хочет. Ну просто удивительно, до чего точно! И ведь обо всем заранее договаривается. И лишнего ему не надо, но уж что его, то его. Тут уж ему вынь да положь, и убеждать его бесполезно».
Вслух же он сказал:
— Ваня, ты пойми, побывать в другом мире — это одно. А вмешиваться в его дела активно… Да пойми же, нельзя этого делать!
— А вот тут ты, голубчик, ошибаешься, — ухмыльнулся Иван — Миров бесчисленное множество, и ты отправил меня не в тот мир, что описан в «Аэлите», а в другой! Который отличается как раз тем, что в нем появляюсь я и помогаю Лосю еще раз полететь на Марс!
Костя только молча откинулся на стуле. Вид у него был мученический. Иван, не обращая внимания на его мимику, решительно подытожил:
— Словом, так. Ты меня отправишь за ультралиддитом в соответствующий мир, а завтра вместе с этим «лиддитом» перебросишь обратно к Лосю. А на будущее, чтобы не держать установку включенной, дашь мне мезонный ключ. Сам же можешь писать отчет по теме, можешь читать доклады, получать премии — нобелевские и всякие другие. Все это ты заслужил. Убежден в этом.
То ли похвала сделала свое дело, то ли Костя просто спасовал перед неудержимым натиском Ивана — но он сдался. Через пару часов ультралиддит в серых бумажных мешках лежал в углу лаборатории, как безобиднейшее удобрение, а Иван с Костей кодировали мезонный ключ — пластмассовую коробочку, чуть больше спичечной, с миниатюрными кнопками на крышке. Теперь, где бы и в каком бы мире ни оказался Иван, достаточно было набрать две двойки, четверку и пятерку, чтобы установка включилась, и ему открылся мерцающий призрачный туннель, ведущий домой.
