Личный лекарь Грозного. Прыжок в прошлое - Сапаров Александр Юрьевич (читать книги без регистрации TXT) 📗
— Все в руках божьих, как будет, так и хорошо, — и думал, — вот попал, так попал.
Даже уйдя в приказ, не избавился от назойливых поздравителей. То один, то другой прорывались сквозь стрельцов и рассказывали, как они рады за меня, и просто мечтали пригласить в гости.
Когда вышел из аптекарского приказа, Кошкаров, стоявший одиноко на крыльце, сразу мне сказал:
— Наслышан уже, наслышан, не может тебя государь по местничеству сразу через десяток родов переставить, а вот сына твоего царского крестника не в пример тебе ставить будут. Сделал подарок Иоанн Васильевич, так сделал, добер был сегодня. А вот кого крестной будешь звать, не знаю, ежели государю не в нос будет, всякое может приключиться. Тут старуху не пригласишь. Надо девицу лепую, да с косой длинной найти.
— А чего это с косой длинной? — удивленно спросил я.
— Хех, — прищурился Борис, — лечишь государя уже не первый год, а какие ему девицы нравятся, не знаешь.
— Ладно, Борис. Время у меня еще есть, разберемся мы с девицей красной, а сейчас вперед в лекарскую школу.
В школе, как обычно, я как бы отстранился от окружающего меня мира, здесь царили запахи больницы, знакомые мне большую часть жизни. Ученики, пока еще сидели по разным аудиториям, и вскоре должны были собраться для моей лекции. Большинство из них еще не овладело грамотой, и сидели обычно, просто слушая меня, лишь несколько грамотеев усердно строчили вслед за моими словами разбрызгивая капли чернил во все стороны. В который раз я подумал, что надо поторопить Кузьму с перьями для письма. Последние у него уже получались неплохо, но все же бумагу еще царапали.
Я прошел в лабораторию, там, как обычно священнодействовал Арендт, а около него с высокомерным видом стоял Браге и что-то говорил командным голосом. Аренд, увидев меня, плачущим тоном сказал, — Сергий Аникитович, бога ради, не пускай ты сюда астронома! Он считает, что знает достаточно, чтобы давать мне советы, как делать лекарства. Я же ему не советую, по поводу его планет, я ничего в этом деле не понимаю.
Действительно последнее время Браге был частым гостем в нашей лаборатории. Строительство его жилья шло полным ходом, наблюдать за ним было кому. Поэтому астроном днем, собственно, ничем не был занят, что видимо изрядно его раздражало, вот он и нашел себе занятие, приходить сюда и изводить моего аптекаря разными придирками. Конечно, Арендт звезд с неба не хватал, но был из для этого времени изрядным фармацевтом, и ему не нравились высокомерные поучения датчанина. Но в отличии от того, задирой он не был и молча сносил все поучения.
Я же сейчас был доволен появлением Браге, Арендт мог, в отличие от Кошкарова, довольно точно переводить наш разговор, и можно было час времени, остающийся до лекции уделить планам на будущее.
Аренд, только обрадовавшийся моему приходу, не смог скрыть недовольную гримасу, узнав, что ему надо быть толмачом.
— Вот разбаловал, — мельнула самокритичная мысль в моей голове, — так, глядишь, скоро на голову сядут, и будут погонять.
И вот уже час мы обсуждаем перспективы будущего университета, Браге, узнав, что это не мое пустое желание, а царская воля, сразу исполнился энтузиазма, что ни говори, а стать ректором вновь созданного учебного заведения, пусть и в далекой Московии, была интригующей задачей. Мы с ним обсуждали эти проблемы, незаметно повышая голос, и вскоре почти кричали друг другу, Бледный испуганный Арендт только успевал переводить наши слова. Но закончился разговор неожиданно. Браге, успокоившись, спросил:
— Сергий Аникитович, так, когда ты сможешь выполнить свое обещание, мне нужен настоящий нос.
От неожиданной смены темы, я не успел отойти, и несколько секунд, старался понять, о чем меня спросили.
— Так нет никаких проблем, можно начинать в любой день, хоть завтра, — ответил я, когда до меня дошла суть вопроса, и пустился в объяснения. Но, когда астроном понял, что сразу никакого носа у него не будет, а придется делать этот нос из куска собственной кожи, и все это будет продолжаться не менее трех, четырех месяцев, то резко помрачнел. И в таком же мрачном настроении ушел, но, тем не менее, захватил с собой мой рисунок, на котором я быстро набросал очертания его лица с новым носом. Я же оставив Арендта готовить его снадобья, отправился читать лекцию своим ученикам.
Иоанн Васильевич сидел в палате, и рядом с ним была его жена Анна Колтовская, которая и не подозревала, что в другой жизни, она уже была давно пострижена в монахини. К сожалению, за семь прошедших лет, она так и не смогла родить ребенка царю. Но того, до сих пор радующегося при виде своей жены это, по всей видимости, не волновало.
Сегодня он встречал у себя митрополита московского и всея Руси Антония, и они говорили о человеке, который даже не подозревал, что его личность может обсуждаться на таком уровне. Получилось это совершенно спонтанно. Митрополит явился к царю с целью просмотреть церковные книги, которые планировалось печатать в типографии боярина Щепотнева. И разговор с них, постепенно перешел на личность лекаря.
Анна, сидя рядом со своим царственным мужем, молча, с почтением слушала беседу мужа с седым старцем.
— Великий государь, много думал я над удивительным этим делом, и решил, что не так просто боярин этот нам даден был. С детства претерпел он невзгоды сильные, не каждый бы их смог вынести. Из грязи ему пришлось подниматься и без провидения господня здесь не обошлось. И знания ему были даны не от лукавого. Вот смотрю я на тебя, и душа возрадуется, ныне любой может видеть, что царь всея Руси в полном здравии обретается. А, как меня сей отрок от смерти неминучей спас. А ведь я уже душу господу вручил.
Знаю я, без святой молитвы он ни одного дела не начинает, и все ему удается, ну почти все, оговорился митрополит, вспомнив несколько больных все же отдавших богу душу, несмотря на лечение.
Царь ядовито улыбнулся.
— А не ты ли Антоний, уговаривал меня два года назад ему пятки подпалить и кости молотом переломать, а потом на костер отправить.
Но митрополит не стушевался:
— Но Господь же не допустил этого, понял я свою ошибку, открылись глаза у меня. И теперь, в точности уверен, к истинной твоей славе, сей боярин тебе дан, — сообщил он царю, — вот подумай государь, ведь если бы не его старания, то гнездо змеиное Захарьиных до сих пор свой яд выпускало.
Иоанн Васильевич резко помрачнел, а разошедшийся митрополит прикусил язык. Он хорошо помнил, как всего несколько лет назад в опричные времена ему во двор подбрасывались собачьи головы, и царь отказывался с ним встречаться.
— Да вот не все гнездо выжечь удалось, — наконец, справившись с гневом, проговорил государь, — ниточки то далеко ведут, в Полонию да Литву. Ну, ничего с помощью Господней справимся мы с этой напастью.
Давай лучше поговорим Антоний вот о чем. Ратует боярин Щепотнев об учреждении университета в Москве, дабы не просто у нас школяры по епархиям да монастырям обучались кто во что горазд, а чтобы знания крепкие получали, и со схизмой могли не только огнем, но и словом сражаться. Готов ли ты митрополит для заведения такого монахов ученых найти?
Антоний, не ожидавший такого вопроса, задумался.
— И здесь Щепотнев успел, — с усмешкой подумал он.
— Государь, так ежели слово универсум значит, что учить всему будут? — спросил он.
— Ну, конечно, там отделения и факультеты, как у латинян они называются, разные будут. Но все едино сначала почитай всех придется словесам учить читать и писать. Твой то факультет самый большой будет, о том отдельно говорилось.
А вот в ректоры Щепотнев своего гостя и моего астролога теперешнего Тихо Браге наметил и моего соизволения на это спрашивает.
Царь замолчал и с хитрым прищуром посмотрел на митрополита.
Антоний резко выпрямился и храбро выкрикнул в лицо царю:
— Пока я жив, не бывать этому, чтобы схизматики богословами православными руководили.
Иоанн Васильевич улыбнулся:
