Веер (Сборник) - Лукьяненко Сергей Васильевич (читать хорошую книгу полностью TXT) 📗
— Начинай, — кивнул Феликс. — Я совершенно серьезен, начинай радоваться жизни. Лет через пятьдесят ты начнешь скучать, а пока — веселись. Предавайся всем возможным радостям и порокам. Нет, вначале радостям, пороки лучше оставь на потом… А через два дня жду тебя на нашу маленькую вечеринку функционалов Кимгима. — Он посмотрел на Котю и уточнил: — Одного, разумеется.
— Скажите, — воинственно произнес Котя, — а что будет, если я напишу про все это в газете?
— Вы журналист?
— Да!
— К вам заглянет функционал-полицейский. — Феликс покачал головой. — Воздержитесь от этой статьи, молодой человек.
— Ничего страшного не случится, даже если напишет, — быстро сказал я. — Он пишет сенсационные статейки о всякой небывальщине: тайные общества, экстрасенсы, морские чудовища…
Я замолчал, а Феликс кивнул:
— Вот-вот. Пусть воздержится. Пишите лучше что-нибудь другое, молодой человек. Что-нибудь романтическое. О любви. О животных.
— О любви к мальтийским овчаркам! — не выдержал я. И принялся хохотать. Я хохотал очень долго, взахлеб, поперхиваясь и сгибаясь в кресле, пока покрасневший Котя не принялся стучать меня по спине.
— Вам надо отдохнуть, — сказал Феликс, внимательно глядя на меня. — Останетесь здесь? Я могу выделить вам комнату. Или поедете к Розе? Или к себе?
— К себе, — сказал я. Истерический хохот прошел, но мне было неловко, как человеку, сморозившему глупость в большой компании.
— Разумно. Не стоит слишком нагружать вашу функцию отлучками. К тому же, как я понимаю, вы даже не познакомились с местными функционалами?
— Нет.
— Конечно, Москва город крупный, — рассудил Феликс. — У нас десять функционалов. В Москве, полагаю, больше сотни… Но не сегодня-завтра к вам придут.
— «Комиссия прибудет послезавтра», — вспомнил вдруг я. — Да… действительно.
— Вот видите. Волей случая в курс дела вас ввел я вместе с Розой. Но у вас свои законы, свои правила… Возможно, вам все объяснят точнее и лучше.
Феликс снова нажал кнопку звонка и сказал:
— Я попрошу Карла отвезти вас. При нем можете говорить свободно.
— А могу я вас сфотографировать? — спросил я.
— Ищете доказательств для самого себя? — Ресторатор улыбнулся. — Пожалуйста. Только тогда с вас карточка.
О том, что мы можем и не найти башню, я подумал только когда мы проехали мимо «Белой Розы». От камешка, оставленного на парапете, было не больше пользы, чем от хлебных крошек, что сыпали за собой в лесу Гензель и Грета, — слишком много снега навалило за эти часы. От Коти помощи ждать не приходилось: подсвечивая страницы экраном мобильника, он пытался читать учебник истории.
Но все разрешилось неожиданно просто. В какой-то момент, вглядываясь в проносящиеся мимо улочки, я почувствовал: нам сюда. Ощущение было сродни тому, с которым я толковал Коте незнакомые термины или дрался с налетчиками, — чистое знание, убежденность в том, что надо сделать именно так.
Нас довезли до башни, на которую молодой официант глянул с жадным любопытством. Интересно, каково это — знать о существовании иного мира и не иметь возможности туда заглянуть?
— Мы вам что-либо должны? — спросил я, повинуясь невольному порыву.
Хотя что я ему мог предложить? Местных денег у меня нет, рубли ему без надобности.
— Что вы, ничего. — Парень снова глянул на башню. — Мне пора ехать… боюсь замерзнуть.
— Может быть, чуть-чуть?.. – Я не закончил фразу.
И в следующее мгновение понял, что люди остаются людьми даже в параллельном мире.
— Если только совсем чуть-чуть. — Парень смущенно улыбнулся. — Нечасто мастер угощает простого человека.
Я подумал, что функционал Феликс слегка лукавил, издеваясь над Розой Белой. Нет, конечно, сам он не признавал такого высокопарного обращения. Но вот как звали его подчиненные — предпочитал не замечать.
— Мастер с удовольствием угостит вас, — сказал я. — Проходите.
И вот тут парня словно током ударило! Я уже открывал дверь, а он все растерянно смотрел на меня. Потом потряс головой. Спросил:
— Мастер приглашает?
— Заходи. — Я гостеприимно распахнул дверь.
Наверное, с таким чувством добрый католик вступает в папский дворец. Парень долго отряхивал с ног снег. Осторожно вошел — и уставился на электрические лампочки с тем же восторгом, как Котя, обнаруживший фонари на парапете.
— Принеси нам, — попросил я Котю. — Ага?
— Ага, — кивнул Котя.
Исчез на минуту и вернулся — с коньяком и тремя рюмками. Возница проглотил коньяк будто воду. Нет, спиртное его сейчас не интересовало…
— Мастер… могу ли я посмотреть на ваш мир?
Я посмотрел на Котю. Тот пожал плечами: «Сам решай».
— Ну, наверное, да… — Я прошел к двери, что вела в Москву. — Недолго!
Вам доводилось видеть, как человек любуется видом дождя над свалкой?
Была уже глубокая ночь.
Вид за дверью был не лучше, чем в Кимгиме. Темнота, грязь, смутные силуэты домов, в нескольких окнах — неяркий свет. Почему-то еще и фонари вдоль дороги не горели.
Но парень поглощал это нехитрое зрелище с энтузиазмом первого зрителя братьев Люмьер. Потом неохотно отвернулся от двери. Прижал руку к сердцу.
— Спасибо, мастер. Я… я всегда мечтал увидеть чужие миры.
И эта дурацкая напыщенная фраза нас с Котей проняла. Мы, фальшиво улыбаясь, проводили парня до его двери — в Кимгим. Даже помахали руками.
А когда я захлопнул дверь — будто из нас обоих вынули невидимые стержни.
Я оперся о стену.
Котя поступил проще — сел на пол. И принялся ненужно долго тереть очки о рукав.
— Как тебе… их мирок? — спросил я.
— Мирок? Масоны! — твердо сказал Котя. — Мировой заговор. Чудовища. Ёшкин свет, зачем я сюда приехал!
У него в голосе прозвучала подлинная мука.
— Ты чего? — не понял я.
— Чего, чего… Ты теперь — страж между мирами, так? На лету ножики ловишь, раны заживляешь, пошлину взимаешь… А я-то чего ввязался? Я никто, и звать меня никак! И рассказать не могу, ко мне функционал придет и башку оторвет!
— Котя…
Мне и впрямь было неудобно. На меня выпал непонятно кем брошенный жребий. Да и Котя забыл, что мы были дружны. Но все равно — я чувствовал себя виноватым.
— Все у них схвачено, все завязано, — продолжал тем временем накаляться Котя. — Повсюду все свои. И зубодеры свои, и парикмахеры. Простые люди бьются словно рыба об лед, а вы там с жиру беситесь!
Это было уже совсем странно. Я никогда раньше не встречался с классовой ненавистью. Да раньше и не было никакой разницы между мной и Котей. Но сейчас я вдруг понял, что ощущал мелкий лавочник, к которому в октябре семнадцатого года зашел революционно настроенный матрос.
— Котя…
— Иди ты на фиг! — выдал Котя, что для него равнялось отборному мату. — Хорошо вы устроились, мастера-функционалы!
Последние слова прозвучали с тем чувством, с которым оголтелый антисемит мог бы заорать: «Жиды пархатые!»
— Слушай, я не рвался… — начал было я.
Но Котю, как это порой бывает, пробило на обиду.
Он резко поднялся, достал из-за пазухи учебник истории, который мастер-функционал Феликс отобрал у своего ребенка, и бросил книгу на пол. После чего гордо вышел, хлопнув дверью.
Вышел в Москву.
— Я что, этого хотел? — спросил я башню. Потер плечо, в которое мне попали ножом. — Я что, рвался быть функционалом? Партизан мочить и таможенные сборы взимать?
В башне было тихо. Очень тихо. Отвечать мне было некому.
А устраивать истерику без зрителей — совсем уж глупо.
Я нагнулся, подобрал книжку. Она открылась на форзаце — и я увидел карту мира, в котором находился Кимгим.
Несколько секунд я глупо улыбался.
Может быть, Котя тоже видел эту карту? Оттого и завелся?
— Здесь вам не тут, — изрек я древнюю военную мудрость.
Так, с книгой в руках, я и отправился на второй этаж.
11
Для молодого и здорового мужчины есть много способов проснуться. Самый приятный — это когда тебя целуют в ушко и нежно говорят: «Дорогой… спасибо, это была незабываемая ночь…» Как ни странно, самый ужасный — точно такой же. Только голос при этом мужской и говорит с кавказским акцентом.
