Меч над пропастью - Ахманов Михаил Сергеевич (читать книги онлайн бесплатно серию книг TXT) 📗

Отряд шас-га быстро перестроился: три сотни начали растягиваться вдоль стены, две поскакали к воротам. Это препятствие, собранное из массивных досок и брусьев, могло спасти оазис от бродивших в пустыне дикарей, но шас-га были искусными воинами; ворота не могли задержать их надолго.

Но обитатели оазиса думали иначе и подготовились к обороне. На верху стены тут и там поблескивали шлемы, щиты и секиры воинов, и рядом с каждым толпился десяток-другой поселян, вооруженных дубинами, кольями и заостренными шестами; под гром набата из хижин выбегали мужчины и женщины, они торопились к защитной стене; ворота спешно подпирали изнутри толстыми бревнами, разжигали костры, чтобы метать в атакующих пылающие ветки, из укрепления на верхней террасе появился небольшой отряд в доспехах – очевидно, дружина владетеля. Грохотали медные била, скрипело дерево, орали и перекликались люди, потрескивая, занимался огонь, и в этом хаосе звуков временами слышался то звон тетивы, то рев испуганного животного, то особенно громкий возглас или лязг клинка, который поспешно тянули из ножен. Вероятно, местные жители, побывав на пепелище соседей, представляли, что их ждет.

Отряд, направлявшийся к воротам, внезапно притормозил и сбился плотной массой. Воины освобождали из ременных петель топоры, вытаскивали ножи, раскручивали веревки с крюками; им предстояло лезть на стену и сражаться в ближнем бою. Остальные всадники испустили боевой клич и стремительно ринулись к стене. Они мчались в двадцати-тридцати шагах от укрепления, и пращи со свистом рассекали воздух над их головами. Град камней с убийственной точностью обрушился на защитников; ломались кости, трещали черепа, гулко грохотала бронза, попав под удар снаряда, стонали раненые, молча падали пораженные насмерть, и временами камень чиркал о камень, выбивая искры. Дружинников с луками, мечами и секирами было на стене десятков шесть, и их перебили прежде всего; толпы ремесленников и крестьян, не умевших сражаться даже своим жалким оружием, не представляли угрозы для нападавших. Устрашенные люди отхлынули за гребень стены, вой и плач женщин смешался с криками мужчин, а камни все продолжали сыпаться с неба. Теперь они реже находили цель, но всякий, пытавшийся подняться и бросить дротик в страшного врага, падал с разбитым черепом. Мечущие Камни не промахивались; растянувшись вдоль каменного барьера и уже не опасаясь ни огня, ни стрел и копий, они следили, не мелькнет ли над стеной кто-то из защитников. Налетевший из пустыни ветер трепал их волосы, пыль посыпала плечи, но ветер и пыль не могли погасить жадного блеска глаз, скрыть оскал зубов. Там, за стеной, их ждали пища и вода.

Ударил барабан, и две резервные сотни неспешно зарысили к укреплению. Взметнулись веревки с крюками, заскрежетали о камень, самые нетерпеливые поднялись на спины яххов и, найдя щели в грубой кладке, быстро поползли по наклонной стене. Одолев преграду в четыре человеческих роста, они прыгали вниз и, орудуя ножами и топорами, пробивались к воротам. Бревна, подпиравшие створки, рухнули, калеча вцепившихся в них защитников, сдвинулся в медных пазах тяжелый запорный брус, заскрипели петли, и дикая орда ворвалась в оазис.

Скакуны проложили дорогу сквозь толпу, сбивая с ног, топча и протыкая рогами не успевших увернуться. Вздымались и опускались топоры в руках всадников, свистели камни, брызгала кровь, стон и крик неслись над полями дигги, порождая эхо среди скал. Был белый полдень, светила обдавали жаром землю и воду, над канавами поднимался влажный туман, воняло потом, мочой и растерзанной плотью. Желто-серое небо висело так низко, что, казалось, пики Поднебесного Хребта больше не подпирают его, а, проткнув мутную пелену, тянутся к огромному красному Уанну и белому раскаленному Ауккату. Небо падало на землю, падало столько раз, сколько отлетело во тьму небытия человеческих жизней.

Передовой отряд, рассеяв толпу, мчался к застывшей на нижней террасе дружине владетеля. Вернее, к ее остаткам; половина оружных воинов полегла от камнепада на стене, и те, которых вел к воротам вождь, стояли в нерешительности, соображая: то ли драться, то ли бежать обратно к башням, затворить двери и метать с высоты копья и дротики.

Но яххи двигались быстрее, чем мысли в головах дружинников. Первый рогатый скакун взобрался по косогору, пал, пронзенный копьями, и засучил ногами в кровавой луже. Его всаднику меч вошел в живот, но за ним лезли другие шас-га, напирали на щиты и копья, били по шлемам со спин скакунов, ловили петлей на шесте оборонявшихся и, поймав, волочили по земле, будто растаскивая кучу хвороста. В этом коротком свирепом бою Мечущие Камни впервые отдали кровь за кровь, жизнь за жизнь: одиннадцать из них погибли под мечами и секирами, трое были ранены, ибо враги, зная, что бежать некуда, дрались с упорством загнанных в ловушку крыс. Шас-га, разъярившись, прикончили воинов, зарезав даже предводителя, которого полагалось пленить и привезти Брату Двух Солнц для допроса.

Меж тем в ворота уже тянулись последние группы шас-га, за ними въезжали повозки, и это было знаком, что впереди тяжелый труд. Захватить оазис и перебить дружинников – самое легкое дело, но теперь предстояли главные хлопоты: обыскать деревни, согнать скот и пленных, забить тех, кто не мог идти, нагрузить телеги мясом и плодами, собранным оружием, шкурами, тканями – всем, что найдется в башнях вождя и хижинах бывших его рабов. Кроме того, укрыть колодцы со сладкой водой, разбить ворота и разрушить стену в трех-четырех местах, дабы сосед из другого оазиса не вздумал за ней укрепиться. Большей частью эти работы выполнялись пленными, но среди них надо было отобрать знавших торговый жаргон, пути к побережью, места разлива вод, пещеры и ущелья, в которых можно укрыться от песчаной бури.

Держатель Шеста [24], начальствующий над отрядом, велел построить пленных, осмотреть их и найти говоривших на жаргоне. Этим занялись двое Стоящих у Стены со своими воинами; раненых и слишком юных рубили на месте и тащили трупы к телегам, откликавшихся понятными словами выводили из строя и гнали к Закрывающему Полог, который их допрашивал. Закрывающий был битсу-акком и привык запоминать Долгие Песни из множества строф; и сейчас, слушая пленников, он тоже сочинял Долгую Песнь, которую пропоет великому вождю. Песнь о дороге на восток, о владениях, что встретятся по пути, о людях, что их населяют, о повелителях Очагов и их дружинах. Слово за словом откладывалось в памяти битсу-акка; неразговорчивых пленников жгли головней, слишком болтливых резали, и так, капля за каплей, наполнялся сосуд с известиями для вождя.

Когда управились с работой, красный полдень давно миновал. По дороге уже тянулись к лагерю груженые возы, скот и толпы пленников, догорали хижины в деревнях, воины пекли над огнем тела убитых и торопливо насыщались. Еще с жадностью пили воду – здесь она была приятнее, чем в местах обитания Мечущих Камни.

Прошло недолгое время, и последний десяток шас-га покинул оазис. Его поля и пастбища были затянуты дымом, над вытоптанной землей гулял ветер, края канав осыпались, перекрыли ток воды, речка разлилась и впервые за много десятилетий дотянулась до пустыни. Где и умерла, поглощенная песками.