Космический психолог - Уайт Джеймс (лучшие книги читать онлайн .TXT) 📗
С оттенком сарказма Мэннен поинтересовался:
– И вы мне расскажете, что вознамерились предпринять?
– Да, сэр, – кивнул O'Mapa. – Но Торннастор молчит потому, что оправданно гордится своим высоким профессионализмом, но при этом испытывает сильнейшее замешательство из-за грозящей ему неудачи. Столь же неуемную гордыню вкупе с воистину жуткой нагрузкой в виде отчаяния, злости и глубочайшей тоски он заполучил с кельгианской мнемограммой. У Торннастора могучий ум, но при этом он чрезвычайно чувствителен и раним. Если бы он не так остро реагировал на болезненное состояние, которое делит со своим партнером по разуму, если бы он не испытывал такого родственного сострадания к пациенту-кельгианину, которого ему предстоит оперировать, возможно, он сумел бы отрешиться от немедицинского материала, содержащегося в мнемограмме Маррасарах, и тогда все пошло бы как по маслу. Но... гм-м... при нынешнем положении вещей, я скажу ему, что информация об этом случае не выйдет за пределы конфиденциальных файлов нашего отделения, и стороны, участвующие в замысле, никогда и ни при каких обстоятельствах не станут подвергать это дело какому-либо обсуждению. Естественно, мне придется подробно отчитаться перед майором Крейторном, и наверняка у меня будут неприятности, но я не хочу делать этого до окончания терапии. Сэр, могу я попросить вас не...
– Конечно, – оборвал его Мэннен. – До тех пор я буду держать рот на замке. Но, черт подери, что же вы все-таки задумали?
Однако, как только O'Mapa начал излагать свою идею, Мэннен от изумления раскрыл рот и не закрывал до тех пор, пока психолог не умолк, причем закрыл с такой силой, что зубы его весьма выразительно клацнули. Он покачал головой – как надеялся O'Mapa, ошеломленно, а не в знак несогласия.
– Давайте уверимся в том, что я вас правильно понимаю, O'Mapa, – проговорил наконец Мэннен. – У Торннастора проблемы с первой в его жизни мнемограммой, поэтому вы хотите нагрузить его тремя?
– Еще тремя, – уточнил O'Mapa. – Всего у него будет четыре мнемограммы. И если вам известно, с пациентами каких видов Торннастору предстоит работать в будущем, я бы попросил вас дать мне совет относительно этих видов в виде краткого ознакомительного экскурса. Дело тут в простой математике, а не только в психологии. Как только в сознании Торннастора поселятся сразу четверо доноров, влияние сопутствующего материала, содержащегося в мнемограммах, сразу же снизится вчетверо – особенно во время операции, когда ему нужно будет сосредоточиваться исключительно на экстракции необходимой медицинской информации. После операции все четыре мнемограммы будут сразу же стерты, и рассудок Торннастора вернется к норме. Его гордыня останется при нем, и ему не придется страдать из-за профессиональной некомпетентности.
Мэннен поднял руку.
– Слово, которое первым пришло в голову, звучит так: «легкомыслие», – сухо проговорил он. – Торннастор выражает особый интерес к оперированию мельфиан, илленсиан и землян. Вот эти мнемограммы ему скорее всего и потребуются в будущем, если у него здесь есть будущее. Проклятие! Да ведь вы можете окончательно лишить его ума!
– На мой взгляд, нет, сэр, – возразил O'Mapa. – Тралтаны отличаются сильной, уравновешенной психикой и высокой способностью к адаптации. К тому же остальные доноры мнемограмм в отличие от Маррасарах долго гостить в сознании Торннастора не будут. Им просто не хватит времени для того, чтобы всерьез повлиять на него.
Мэннен довольно долго молчал, затем проговорил:
– Хорошо. У меня, правда, возникают подозрения в собственном психическом здоровье, но вы меня уговорили. Но с одним условием.
– Сэр?
– Вы должны будете присутствовать на операции, – решительно заявил Мэннен, – на тот случай, если Торннастор разнервничается и нам потребуется ваша помощь в его успокоении. Сами понимаете, операционная – не самое лучшее место для обезумевшего хирурга с такими чудовищными габаритами. Согласны?
O'Mapa растерялся.
– У меня нет медицинского образования.
– Медиков у нас здесь – выше крыши, – успокоил его Мэннен. – Нам потребуется тот, кто сможет привести в порядок не пациента, а доктора, если с тем что-то пойдет не так. Ну а если Торннастор выйдет из себя и набросится на нас, какие меры вы предпримете?
– Прежде всего поговорю с ним, испробую словесное убеждение, – ответил O'Mapa. – Если это не поможет, я выстрелю в него ампулой с успокоительным средством. Ружье мы заранее припрячем в операционной. Не могли бы вы позаботиться о том, чтобы дротик с ампулой был достаточно острым, а успокоительное средство – достаточно мощным? Дело в том, что у тралтанов очень толстая шкура и огромная масса тела.
– Еще одно ваше простое и безыскусное решение, – проворчал Мэннен. – Хорошо, я позабочусь об этом.
– Позвольте поблагодарить вас, сэр, за участие в столь необычной форме психотерапии.
– Я готов принять вашу благодарность в виде абсолютно здорового психически и работоспособного Торннастора, – усмехнулся Мэннен. – Честно говоря, даже боюсь спрашивать, лейтенант, но не хотите ли вы меня еще о чем-нибудь попросить?
– Хочу, сэр, – улыбнулся O'Mapa. – Полагаю, один из ваших практикантов-инопланетян вызывает у вас озабоченность. Можете выбрать любого кандидата. Проблема у этого кандидата, естественно, вымышленная, но лучше всего подойдет легкая ипохондрия и неудержимое желание подолгу говорить о себе. С этим страдальцем нужно будет побеседовать либо у него в комнате, либо в пустой аудитории – где угодно, только не в Отделении Психологии, за час до операции, которую будет делать Торннастор. За это время я запишу ему три дополнительные мнемограммы, а мне бы очень не хотелось, чтобы пришел майор и стал задавать мне глупые вопросы.
Мэннен опустил голову на руки и произнес, не глядя на О'Мару:
– Хорошо. А теперь уходите, пока вы не разрушили все мои иллюзии и не подтвердили мои худшие опасения относительно того, чем занимается наше Отделение Психологии.
О'Мара улыбнулся и быстро ушел. Ему нужно было еще раз потолковать с Торннастором и настроить его на мысль о записи трех новых мнемограмм до того, как тралтан лег спать. Беседа могла получиться долгой, и самому О'Маре, как и Торннастору, почти наверняка пришлось бы недоспать. Ну что ж – хотя бы уровень храпа на сто одиннадцатом уровне понизится.
Когда на следующий день Торннастор и О'Мара подошли к стеклянному кубу операционной, там уже все было готово. Поскольку предстоял не только экзамен для хирурга, но и попытка по возможности лишить пациента операционного риска, в операционной было более многолюдно, чем обычно. Пациенту уже был дан наркоз, и у стола стояли другие члены хирургической бригады – двое мельфиан и один землянин. Чуть поодаль стояли Мэннен и преподаватель-нидианин. Прежде чем войти, О'Мара коснулся рукой жесткого бока Торннастора.
– Минутку, – проговорил он озабоченно. – Как вы себя чувствуете?
По тралтанским меркам, еле слышно, Торннастор отозвался:
– А как может себя чувствовать тот, у кого расчетверение личности? Думаю, справлюсь.
О'Мара кивнул и следом за тралтаном вошел в операционную, где встал между Мэнненом и другим преподавателем.
– Камеры включены? – спокойно спросил Торннастор. – Очень хорошо. Я приступаю. Передо мной пациент по имени Муррент, физиологическая классификация ДБЛФ, корабельный техник кельгианской космической службы. Поступил в госпиталь с поражениями внутренних органов, полученными вследствие того, что пациент в течение непродолжительного промежутка времени был сдавлен сдвинувшимися с места грузами. Непродолжительность давления объясняется тем, что вовремя подоспевшие члены команды вызволили пациента. Вначале посчитали, что Муррент не получил серьезных травм, поскольку он по причинам психологического толка – отчасти из-за того, что до некоторой степени был сам повинен в случившемся, – некоторое время не жаловался на плохое самочувствие. Два дня спустя он стал отмечать снижение подвижности шерсти на спине и боку. Состояние его здоровья было классифицировано как третья степень неотложности для ДБЛФ, и его доставили в госпиталь.
