Снова и снова - Саймак Клиффорд Дональд (бесплатные онлайн книги читаем полные TXT) 📗
16
Кларк заявил, что я погиб, а Кларк — специалист. Кларк построил графики, и по ним выходит, что я погиб. Это понятно. А Андерсон утверждает, что я — не человек. Ему-то откуда знать?
Дорога петляла, как серебристая лента в лучах луны. Земля благоухала ароматами ночи и утопала в ее звуках. Резкий, чистый запах молодых растений, волнующая свежесть воды. Справа от шоссе через болотце бежала небольшая речушка, поблескивая в лунном свете. Окрестности оглашало заливистое кваканье лягушек, то тут, то там, как сигнальные фонарики, мелькали огоньки светлячков.
Как Андерсон мог узнать? — думал Саттон. Никак, если только не обследовал меня. Если не был одним из тех, кто копался во мне, когда я первый раз вошел в номер и меня чем-то одурманили.
А раз об этом знает Адамс, значит, он тут наверняка приложил руку, а Адамс без крайней необходимости этого бы не сделал. Но, сказав мне про Кларка и Андерсона, он тем самым обнаружил свое участие. Значит, он хотел мне что-то сказать. Но не смог. Не мог же он в самом деле прямо выложить мне, что я там у них весь разложен по полочкам — снимки, пленки, записи. Тогда стало бы ясно, что он — один из тех, кто устроил всю эту охоту.
Единственное, что он мог себе позволить, так это тонкий намек, что он и сделал, сказав про Андерсона. Он думал, что я пойму, и полагает, что напугал меня.
В свете передних фар внезапно возникли очертания массивного дома у подножия холма. Потом был поворот. Ночная птица, бесшумная, призрачная, перелетела через шоссе и скрылась во мраке.
Адамс. Это был Адамс…— продолжал размышлять Саттон. Он ждал меня. Каким-то непонятным образом он пронюхал о моем возвращении, и был наготове. Он все продумал еще того, как я приземлился. А теперь он, конечно, узнал много такого, чего не мог и вообразить…
Саттон грустно усмехнулся. В это мгновение за ближайшим холмом раздался душераздирающий вопль, небо озарила яркая вспышка пламени, поток огня устремился к болоту, и там пламя быстро опало.
Взвизгнули тормоза. Но еще до того, как машина окончательно остановилась, Саттон выпрыгнул из нее и помчался по склону к странному черному предмету, полыхавшему в трясине.
Вода хлюпала под ногами, острые листья болотной осоки резали кожу. Лужицы отливали масляно-черным блеском в лучах пламени; странный корабль — если это был корабль — догорал. На другом краю болота взахлеб орали лягушки.
Кто-то барахтался в грязной воде всего в нескольких футах от горевшего корабля. Вспышка пламени озарила это место, и Саттон понял, что там — человек.
Огонь осветил лицо несчастного. Блеснули выпученные глаза. Человек с трудом приподнялся на локтях, пытаясь отползти подальше от горевшего звездолета.
Еще одна вспышка — его лицо исказила гримаса ужаса и боли. До Саттона донесся жуткий запах горелого мяса.
Он подбежал, подхватил несчастного под мышки и потащил через болото к дороге. Грязь чавкала под ногами.
Наконец он ступил на твердую почву и стал карабкаться по склону вверх, где стояла его машина. Голова страдальца моталась из стороны в сторону. Он что-то пытался говорить, но вряд ли звуки, вылетавшие из его рта, можно было назвать словами.
Саттон резко оглянулся и увидел, как языки пламени взметнулись до самого неба. Ярко-голубая вспышка разогнала ночной мрак. Вспугнутые болотные птицы покинули свои гнезда и, ослепленные огнем, в страхе метались во все стороны, оглашая тишину криками ужаса.
— Ядерный двигатель, — прошептал Саттон. — Сейчас взорвется!
— Нет, — прохрипел человек. — Нет, не взорвется. Я поднял стержни…
Саттон наступил на корень дерева, споткнулся и упал на колени. Руки его разжались, и он выпустил несчастного. Тот ткнулся лицом в землю, Саттон помог ему перевернуться на спину. Он тяжело дышал и смотрел в небо обезумевшими от ужаса глазами.
Молоденький совсем, огорченно подумал Саттон.
— Ядерный двигатель не взорвется, — бормотал человек. — Я его заблокировал…
В его словах была гордость человека, который хорошо сделал свое дело. Говорить ему было трудно. Когда он замолчал, Саттону показалось, что все кончено. Мгновение спустя он снова начал дышать, в горле у него хрипело и булькало. Кожа на висках потрескалась от ожога, из трещин сочилась кровь. Челюсти двигались медленно, изо рта со свистом и хрипом вырывались слова.
— Было сражение… в восемьдесят третьем… я видел, как он шел… хотел совершить прыжок во времени…
Он глотал окончания, набирал воздух, вновь пытался говорить:
— У них были новые пистоле… Они подожгли кора…
Он повернул голову набок, и наконец увидел Саттона.
Он приподнял голову, потом откинулся назад, тяжело дыша.
— Саттон! — прошептал он.
Саттон склонился над ним.
— Я понесу вас. Отвезу к доктору.
Человек смотрел на него, не отрываясь, и шептал только два слова:
— Эшер Саттон… Эшер Саттон…
На краткий миг в глазах умирающего вспыхнула гордая радость, какой-то фанатичный восторг. Он с трудом приподнял правую руку, и сложил пальцы в непонятном знаке. Было непохоже, что он собирается перекреститься…
Но блеск в его глазах быстро угас, рука упала, пальцы разжались. Можно было и не слушать сердце, и так было ясно, что страданиям его пришел конец.
Саттон медленно поднялся на ноги.
Пламя утихало, птицы улетели. Сгоревший корабль наполовину затянула трясина. Очертания его показались Саттону незнакомыми, а уж он на своем веку звездолетов повидал немало.
Человек назвал его по имени. Перед смертью взгляд его на мгновение загорелся, он пытался подать какой-то условный знак. И «…в восемьдесят третьем было сражение…
В восемьдесят третьем году? Или — веке? Кто-то там пытался совершить прыжок во времени. Белиберда какая-то. Какие еще прыжки во времени?
Я-то точно знаю, что с этим парнем никогда в жизни не встречался, сам себе говорил Саттон, как будто оправдываясь. Боже правый, я его не знаю! А он назвал меня по имени — значит, он меня знал и хотел сделать рукой какой-то знак. Похоже было даже, что он рад меня видеть.
Саттон опустил взгляд и посмотрел на мертвое тело, лежавшее у его ног, и сердце его сжалось от горечи и сострадания.
