Андердог (СИ) - Гусев Роман Витальевич "Jormungand" (книги полностью бесплатно TXT) 📗
- Ну, на богатых людей они уж точно не были похожи. Скорее, "привет" из двадцатых годов.
- Они выглядели так старо? Хотя, если честно, я никогда не разбирался в моде и одежде, так что для меня любой год выглядит практически одинаково.
- Значит ещё остались группировки, которые живут без чипов, и надеются что-то изменить. А если они узнали о нас, тогда это беда. В связи с нашими последними действиями, они должны устроить на нас охоту. Сейчас мне просто повезло, что чип спас меня. Так бы они меня запинали или зарезали бы. Пришли мне вместе с бомбой хороший пистолет и пару обойм. Думаю, что без этого мне не обойтись.
- А если тебя увидят с пистолетом?
- Думаю, что если меня с ним и увидят, то только в ситуации смертельной опасности, поэтому мне следует сначала думать о своей жизни, а потом уж о том, как решать проблему со свидетелями.
- Ну, да…если тебя убьют, тогда всё будет кончено. Я пришлю лучшее, что смогу раздобыть. Ладно, возвращаюсь к работе, – сказал Грин, и сбросил звонок. – Чёрт подери, эти крысы снова начали действовать, слишком уж не вовремя они пришли в себя, и теперь будут только мешать, а, в итоге, бессмысленно подохнут. Давненько я о них не слышал, к тому же, ещё так случайно встретиться с Джонатаном…значит, теперь их можно будет встретить где угодно, нужно быть осторожнее, и в случае чего дать отпор. Тем более, если они будут искать тех двоих, тогда активность ещё больше возрастёт…
Джонатан сразу же после завершения разговора со всей силы пару раз ударил кулаком по столу, от чего тот задрожал, и чуть не поломался.
- Твою мать!
Парень открыл бутылку пива и практически залпом выпил её, после чего открыл одну коробку с пиццей, и за один присест съел её всю. Решив, что сейчас лучше отоспаться, чем напиться, он встаёт из-за стола, но в этот момент к нему возвращаются несколько моментов из его памяти. Он видит, как убивал тех мужиков, причём насколько жестоко сделал это. Все картинки, промелькнувшие перед глазами, соединяются в одно целое, от чего Джонатан испытывает шок. Он смотрит на свои руки, и ему начинает казаться, что они в крови. Парень с трудом сдерживается, чтобы не вырвать прямо там, и, спотыкаясь, бежит в уборную. Проведя там несколько минут, он выходит совсем никакой. Цвет лица начал пропадать, он шатается, и толком не ориентируется в пространстве. Решив, что всё-таки лучше для него будет напиться, да посильнее, он подходит к столу, и открывает бутылку водки…
Прошёл час, бутылка уже пустая валялась на полу, а рядом с ней ещё одна коробка от пиццы. Джонатан хорошенько опьянел, но это был не предел, так как алкоголь только начал его догонять. На глаза попалась бутылка виски, и он тут же начинает тянуться к ней, чтобы открыть и опустошить уже эту бутылку. Взяв её в руки, он пристально смотрит на неё, и понемногу шатается. В таком состоянии он даже не может понять, бутылка пива это или виски, поэтому он ставит её на стол, и идёт в свою комнату, чтобы прилечь. По дороге наткнулся на дверь от уборной, и, будучи не в состоянии остановить собственное тело, врезался в неё, и чуть было не упал. От злости он несколькими ударами ноги выбил дверь с петель, и она остаётся лежать на полу, а парень более-менее довольный продолжает свой путь до кровати.
Теперь постель кажется более мягкой, нежели раньше. Из-за выпитого алкоголя, ему кажется, что он не лежит на постели, а летает в облаках, и на его лице медленно расплывается улыбка. Одновременно с появлением улыбки на лице, в его голове возникают мысли об Элизе, и это делает его ещё более счастливым, ведь он представляет её рядом с собой, а затем закрывает глаза, и практически моментально засыпает.
«Тюремный дневник. День девяносто шестой.
Тюрьма, в которой я сейчас нахожусь – не самое приятное место на земле, но я уверен, что и не самое худшее. Думаю, что раньше сидеть в тюрьме было намного веселее, нежели сейчас. Тогда хотя бы люди могли поговорить между собой, выяснить отношения, даже подраться, а может и подружиться. Сейчас же это просто мёртвое и унылое место, где все молчат и уныло смотрят в одну и ту же точку, а мне приходится в полном одиночестве сидеть практически всё время, и болтать с самим собой, либо вообще не болтать. В последнее время я хотя бы могу почитать собственные записки. Кстати, они помогают. Когда нечего делать, а это большинство моего времени, я могу почитать, и тем самым пробудить в себе желание о чём-то подумать, иногда таким образом можно «убить» пару часов времени.
Как я уже раньше говорил, здесь кормят неважно. Действительно неважно. Я понимаю, что прочипованным вообще плевать, чем их кормят, но я-то не такой, хоть об этом и не знают. Реально надоедает есть одно и то же каждый день, причём одно и то же в течение дня. Если раньше люди жаловались, что люди, находящиеся в тюрьме и живущие за счёт налогов обычных людей, живут слишком хорошо, и могут беззаботно существовать, то сейчас я бы хотел взглянуть в глаза этим людям, чтобы они увидели, каково здесь живётся на самом деле. Будучи ребёнком, я несколько раз слышал о том, какие великолепные тюрьмы в Норвегии…говорили, что и у нас, в Швейцарии, тоже, что ни тюрьма, то рай на Земле, но как-то меня сейчас эти сказки лишь смешат. Если это рай, тогда я даже не имею представления о том, как может выглядеть ад.
Раньше бывало, что привозили новых заключённых, но это было крайне редко, а сейчас их вообще нет. То есть, здесь остались лишь те, кто не отсидел свой срок, хотя, не понимаю я этих Ц.В.Т., ведь они полностью контролируют этих людей, так зачем держать их здесь? Имитация обычного мира, только под своим контролем? Жаль, что я пока не знаю, как сейчас дела обстоят снаружи, но если такие дела происходят в тюрьмах, тогда мне как-то не по себе от мыслей о «свободе».
Честно говоря, вечное молчание в тюрьме угнетает. От такой тишины даже иногда умереть хочется. Я чаще чувствую себя ненормальным, нежели здоровым человеком, так как общаюсь сам с собой уже непомерно много, в сравнении с нормальными людьми.
Эта тюрьма представляет собой огромное здание, площадью в тысячу квадратных метров. По крайней мере, для меня оно огромное, не знаю уж, каким оно будет по меркам других. Раньше здесь было около пяти сотен заключённых, но это был не предел, наверно. Сейчас же здесь не больше двух сотен. Толстые стены, которые никаким образом не проломаешь изнутри. В каждой камере по маленькому окошку. Кстати, именно под светом из этого окошка я всегда и пишу. Здесь нет решёток. Здесь просто одна большая железная стена с дверью, вот и всё. Столовая находится в отдельном здании, и мы туда три раза в день ходим. Без понятия, какая она по площади, но тоже не маленькая. Так же здесь есть медицинский корпус – самое нормальное место из всех. Хотя бы там есть с кем поболтать, но лишь час в день. Если бы была возможность, я бы жил в том корпусе. Всё это великолепие окружено высоким забором под напряжением, хотя, сбегать отсюда явно никто не собирается…кроме меня…хотя, и я сам не особо верю в такие чудеса, как побег».
Прошло два с половиной часа, и, наконец, Джонатан проснулся. Ещё не открыв глаза, он понял, что день, скорее всего, будет тяжёлым, так как голова начинала болеть, а прошло всего-то два часа, и это только начало. Парень открыл глаза и прямо над собой увидел лицо того мужика, которому пробил камнем голову. Джонатан закричал от ужаса, и начал махать руками, чтобы ударить возникший образ, чтобы он исчез, но таким образом только гонял по комнате воздух. Через несколько секунд лицо исчезло само по себе, а Джонатан буквально полетел к умывальнику. Подходя к уборной, он увидел, что дверь лежит, и только через пару мгновений вспомнил, что сам же её и выбил. Он включил холодную воду, и подставил голову под струю. Хоть в этом и было мало приятного, но он, таким образом, надеялся очнуться от своих галлюцинаций, и, решив, что хватит уже, поднял голову, и посмотрел в зеркало, где на этот раз увидел горящие трупы тех мужиков. Его сердце начало биться намного быстрее, а глаза от ужаса расширились, затем он изо всех сил ударил в зеркало, да так, что оно разлетелось в дребезги, поранив всю его кисть. Он даже не чувствовал боли, так как главным для него сейчас было избавиться от галлюцинаций, и ничего более. Джонатан присел в угол, и закинул голову назад, и начал причитать о том, как же его это достало.
