Сказочный корабль - Фармер Филип Хосе (читать книги бесплатно полностью без регистрации сокращений TXT) 📗
Сэм кивнул. Хотя воскрешенное человечество состояло из лиц, живших от двух миллионов лет до нашей эры и до 2008 года нашей эры, одна четвертая часть его — если верить оценкам специалистов — родилась после 1899 года.
— Хаскингу хочется, чтобы его Соул-сити был населен исключительно черными. Он говорит, что верил в возможность интеграции, когда жил на Земле. Молодые белые люди тех лет были свободны от расовых предрассудков своих отцов, и у него была надежда. Но сейчас на его территории не очень-то много его белых современников. Прежде всего, его сводят с ума бедуины. На Земле Хаскинг был мусульманином, вам это известно? Сначала он был Черным Мусульманином американского доморощенного толка. Затем он стал настоящим мусульманином, совершил паломничество в Мекку и был совершенно уверен, что арабы, несмотря на то, что они белые, не являются расистами.
Однако резня суданских негров, учиненная суданскими арабами, и история порабощения арабами негров встревожили его. Но все же эти бедуины девятнадцатого века не расисты — они просто религиозные фанатики и все сводят к своему веротолкованию. Он не сказал этого прямо, но я пробыл там десять дней и видел достаточно. Бедуины хотят обратить весь Соул-сити в свою ветвь магометанства, и если им это не удастся сделать мирным путем, они не остановятся перед кровопролитием. Хаскинг хочет избавиться от них, а также от дравидов, которые, похоже, считают себя выше африканцев любого цвета кожи. Во всяком случае, Хаскинг будет продолжать снабжать нас бокситами, если мы пришлем ему всех своих черных граждан в обмен на бедуинов и дравидов. Плюс повышенное количество стали из метеоритного железа.
Сэм застонал. Король Джон плюнул на пол. Сэм нахмурился и сказал:
— Даже Плантагенет не имеет права харкать на пол моего дома! Пользуйтесь плевательницей или вон отсюда!
Но через мгновение он заставил себя подавить приступ ярости, увидев, как ощетинился король Джон. Сейчас не время для конфронтации, успокаивал себя Клеменс. Печально прославившийся монарх никогда не уступит в подобном вопросе, пусть он и пустяковый.
Сэм сделал извиняющийся жест.
— Забудьте об этом, Джон! Плюйте, сколько вам вздумается! — но все же не удержался, чтобы не добавить: — Конечно, пока мне в вашем доме будет предоставляться такая же привилегия.
Джон заворчал и затолкал в рот шоколад. Он ворчал, чтобы показать, что тоже сильно разгневан, но, в отличие от Сэма, держит себя в руках.
— Этот сарацин, Хаскинг, и так уже получает очень много. Я бы сказал, что мы уже достаточно целовали его черную лапу. Эти требования, выдвигаемые им, сильно замедлят постройку ладьи…
— Судна, Джон, — перебил англичанина Клеменс. — Судна! Какая же это ладья!
— Не все ли равно. Я говорю: давайте завоюем Соул-сити, предадим всех его жителей мечу и возьмем минералы. Тогда мы сможем получать алюминий прямо на месте добычи. По сути, мы могли бы там построить корабль. И чтобы застраховаться от вмешательства в наши дела, нам следует заодно покорить и все другие государства, лежащие между нами и Соул-сити.
Безумный властолюбец Джон!
И все же Сэм склонялся к тому, что, возможно, в этом единственном случае он прав. Через месяц или около того Пароландо будет располагать оружием, которое сделает возможным предложение Джона. Если только не учитывать того, что Публия была дружественным государством и ее требования невысоки, а Тайфана хотя и заламывала довольно высокую цену, все же позволяла вырубать свои деревья. Однако существовала возможность, что оба эти государства намеревались использовать полученное ими в обмен на дрова железо для изготовления оружия, чтобы затем напасть на Пароландо.
Дикари на противоположном берегу Реки, вероятно, имели такие же намерения.
— Я еще не кончил, — сказал фон Рихтгофен. — Хаскинг выставил требование, чтобы обмен гражданами проходил в соотношении один к одному. Но он не заключит никакого соглашения, пока мы не вышлем для переговоров с ним кого-либо из черных. Он сказал, будто оскорблен тем, что вы послали меня, поскольку я — пруссак и юнкер до мозга костей. Но он прощает нам это, поскольку мы не знали, при условии, что в следующий раз мы пришлем члена Совета с черным цветом кожи.
Сэм едва не выронил изо рта сигару.
— У нас нет негров среди членов Совета!
— Правильно. Хаскинг как раз и говорит, что нам нужно избрать в Совет хотя бы одного негра.
Джон запустил обе руки в свою длинную рыжую шевелюру и встал. Его бледно-голубые глаза гневно сверкали под белыми бровями.
— Этот сарацин смеет учить нас, как нам вести себя в нашем собственном государстве?! Я говорю: война!!!
— Подождите минутку, Ваше Величество! — прервал его Сэм. — Я понимаю, у вас достаточно оснований для того, чтобы прийти в бешенство, но по правде говоря, мы в состоянии защитить себя, но не можем напасть и захватить большую территорию.
— Захватить? — крикнул Джон. — Да! Мы вырежем одну половину, а другую закуем в цепи!
— Мир сильно изменился после вашей смерти, Джон… ох, Ваше Величество. Общеизвестно, что существуют и другие формы рабства, кроме обычного, но мне не хочется затевать здесь сейчас спор относительно определений. Не надо поднимать шум, сказала лиса, забравшись в курятник. Мы просто назначим еще одного советника. Назначим на время. И пошлем его к Хаскингу.
— В Хартии нет статьи, допускающей временное кооптирование в члены Совета, — заметил Лотар.
— Тогда изменим Хартию, — спокойно ответил Сэм.
— Для этого нужно проводить референдум.
Джон поморщился. Сколько раз они с Сэмом ожесточенно спорили о правах народа.
— Кроме того, — сказал Лотар, все еще улыбаясь, но с отчаянием в голосе, — Хаскинг требует, чтобы сюда был допущен Файбрас с целью осмотра. Особенно его интересует наш аэроплан.
Джон прямо вскипел.
— Он требует, чтобы мы разрешили заслать сюда шпиона!
— Не знаю, — протянул Клеменс. — Файбрас у Хаскинга начальник штаба. Возможно, у него другое отношение к нам. Он инженер, кроме того, если я не ошибаюсь, он еще и доктор физических наук. Я о нем слышал раньше. А что вы выяснили о нем, Лотар?
— Он произвел на меня большое впечатление, — ответил фон Рихтгофен. — Родился он в 1974 году, в Сиракузах, штат Нью-Йорк. Отец его — негр, мать — наполовину ирландка, наполовину индеанка из племени ирокезов. Он был участником второй марсианской экспедиции и первой, выведенной на орбиту вокруг Юпитера.
Сэм задумался. Сколько фантастических свершений увидел мир после его смерти. Высадка на Луну, а затем на Марс. Как в книгах Жюля Верна, но, однако, не более фантастично, чем этот мир, в котором они теперь находятся. Все это настолько невероятно, что никакие существующие объяснения не удовлетворят ни одного разумного человека.
— Мы вынесем сегодня этот вопрос на обсуждение Совета, Джон, — наконец вымолвил Клеменс. — Если у вас, конечно, нет возражений. И сегодня же проведем всеобщие выборы временного советника. Я лично склоняюсь к кандидатуре Айзи Кабера.
— Кабер? Уж не тот ли это Кабер, который был рабом? — заметил Лотар. — Должен сказать, что по этому поводу Хаскинг сказал, что «дядя Том» ему не нужен.
Стоит родиться рабом, рабом и останешься навсегда, подумал Сэм. Даже когда раб восстает, убивает своих угнетателей, погибает и воскресает здесь формально свободным, он все равно не мыслит себя свободным человеком. Кабер родился в 1841 году, в Монтгомери, штат Алабама. Его научили читать и писать, он служил в доме своего хозяина в качестве секретаря. Но в 1863 году убил сына владельца имения, бежал на Запад, был ковбоем, а затем шахтером. Копье индейца из племени сиу настигло его в 1876 году. Бывший раб был убит человеком, которому еще предстояло испытать рабство. Кабер был в восхищении от этого мира — так, во всяком случае, он говорил — потому что здесь никто не может поработить его. Но в своей душе он все же остался рабом — у него были рефлексы раба. Даже когда он стоял, высоко подняв голову, стоило рядом кому-нибудь внезапно щелкнуть бичом, он мог подпрыгнуть от страха, машинально пригнув при этом голову.
