Кровавое солнце - Брэдли Мэрион Зиммер (книги онлайн бесплатно .txt) 📗
Казалось, владелец лавки вот-вот рассыплется в благоговейном восторге, и Кервин начал было сомневаться, не нарушил ли он опять каких-нибудь норм местного поведения — очевидно же, что комъины редко сами отправлялись за покупками — пока не встала проблема выбора. Тогда владелец лавки с таким пылом принялся убеждать Джеффа взять вместо простых добротных сапог, что ему приглянулись, самую шикарную пару во всем магазинчике, что Кервин потерял терпение и принялся торговаться всерьез. Владелец же, с выражением самого искреннего расстройства на лице, продолжал настаивать, что столь скверная пара недостойна столь высокочтимого господина. В конце концов Джефф остановился на паре сапог для верховой езды и мягких домашних туфлях, наподобие тех, что носили Кеннард и Корус.
— Сколько я вам должен? — поинтересовался он, вытаскивая бумажник.
Владелец лавки был оскорблен до глубины души; казалось, его вот-вот хватит удар.
— Вы оказали мне величайшую любезность, вай дом. Я не могу принять у вас денег.
— Но послушайте…
— Я же говорил, что столь скверная обувь недостойна высокочтимого господина, — неумолимо заявил владелец, — и боялся, что вы не примете ее, но…
— Ну черт побери! — пробормотал Кервин. — Я купил же их, так?
Владелец лавки снова выглядел шокированным.
— Прошу прощения, — вдруг произнес он, внимательно оглядев Кервина, — но вы, часом, не комъин Кервин-Эйллард?
Кервин кивнул, припомнив даркованский обычай давать ребенку фамилию более знатного из родителей.
Уважительно — но таким тоном, будто объяснял что-то слабоумному или ребенку — владелец лавки произнес:
— Не принято, досточтимый господин, взимать плату за то, что комъин соизволит принять.
Кервин, рассыпавшись в извинениях, уступил, но чувствовал себя в высшей степени неудобно. И как, интересно, ему поступать, если еще что-нибудь понадобится? Неплохо, черт побери, эти комъины тут устроились! Но Джефф предпочитал сам зарабатывать и сам за все платить.
Он сунул сверток под мышку и продолжил путь. Удивительно, насколько все-таки это приятно — идти по даркованской улице и чувствовать, что ты дома.
«Вот то, чего мне всю жизнь не хватало, — подумалось ему. — И теперь это мое». На мгновение Кервину вспомнился Джонни Эллерс; но годы в Земной Империи уже казались сном.
Кто-то окликнул его по имени; обернувшись, он увидел Остера, в зеленом с алым костюме.
— Я подумал, что ты мог заблудиться в этом лабиринте, — вежливо произнес тот. — А мне сейчас как раз, в общем-то, нечем было заняться. Вот и решил, что ты, вероятно, будешь на рынке.
Подобная заботливость изумила Джеффа; Остер — единственный из всего Круга — относился к нему подчеркнуто недружелюбно.
— Спасибо, — отозвался Кервин. — Заблудиться я еще не успел, но вполне мог, бы немного поплутать. Очень мило с твоей стороны.
Остер пожал плечами; и вдруг — четко, словно бы Остер все разложил по полочкам вслух — в мозгу Кервина вспыхнуло:
«Он лжет. Вовсе не из-за меня он в городе; он так сказал, чтобы я не спрашивал, что он тут делает».
Джефф отбросил эту мысль. Мало ли, какие дела в городе могут быть у Остера — черт побери, может, у него тут где-нибудь девушка живет — и какое, собственно, ему, Кервину, до этого дело? Абсолютно никакого.
Но зачем Остеру понадобилось что-то объяснять?
Бок о бок они пересекли рыночную площадь и направились в сторону Башни, отбрасывающей на весь город длинную тень. На самом краю площади Остер замедлил шаг.
— Как насчет того, чтобы зайти куда-нибудь, пропустить по рюмочке? — поинтересовался он без особого энтузиазма в голосе.
— Нет, спасибо, — отозвался Кервин. — Сегодня на меня уже достаточно поглазели.
Остер бросил на него быстрый взгляд; не то чтобы дружеский, но понимающий.
— К этому-то ты привыкнешь, с одной стороны. С другой же, становится только хуже. Чем дольше ты среди своих, тем болезненнее воспринимаешь чужаков.
Несколько секунд они брели молча, плечом к плечу. Вдруг сзади раздался пронзительный крик.
Остер вихрем развернулся и что было сил толкнул Джеффа. Тот потерял равновесие и растянулся на мостовой. В ту же секунду что-то просвистело у него над головой и с грохотом врезалось в стену. Отлетевший рикошетом осколок камня до крови рассек Кервину щеку.
Джефф уставился на Остера. Тот, приподнимаясь с колена, осторожно оглядывался, но толпа уже рассеялась.
— Это что еще за чертовщина?
— Прошу прощения… — напряженно начал Остер.
— Ладно, ладно, — оборвал его Кервин. — По крайней мере, ты спас меня от пренеприятнейшего синяка. — Он задумчиво потер пораненную щеку. — Интересно, что это за метатель такой выискался? — «Жаль, — мелькнуло у него в голове, — я пока плохо понимаю местный диалект; только что кто-то выкрикнул слово, которого я не разобрал».
— Мало, что ли, смутьянов бывает, — отмахнулся Остер, но глаза его беспокойно бегали. — Кервин, можно попросить тебя об одном одолжении?
— Что ж, за мной, безусловно, долг.
— Не говори об этом ни женщинам, ни Кеннарду. У нас и без того забот хватает.
Джефф кивнул. Молча, бок о бок они вернулись к Башне. У Кервина не было настроения для беседы; ему надо было обмозговать две вещи. Во-первых: Остер — явно не испытывающий к нему, Кервину, особенно теплых чувств — ни секунды не раздумывая, спас его от брошенного кем-то камня. Во-вторых: есть кто-то на Даркоувере, кому наплевать на комъинский статус неприкосновенности. Джефф уже начинал жалеть о данном обещании не упоминать инцидента. Он был бы не прочь обсудить случившееся с Кеннардом.
Увидев старшего комъина ближе к вечеру, он, чтобы удержаться от упоминания о камне, рассказал про случай в обувной лавке — и про то, как смущает его этот обычай. Кеннард запрокинул голову и разразился хохотом.
— Мальчик мой дорогой, да ты обеспечил ему бесплатную рекламу на ближайшую пару лет! Один только факт, что комъин, пусть и не самого высокого ранга, зашел к нему в лавку и стал торговаться…
— Неплохо устроились, — сердито пробормотал Кервин.
— На самом-то деле, тут есть здравое зерно, — отозвался Кеннард. — Мы отдаем им немалый кусок жизни. Никто другой не в состоянии имитировать наш Дар. Им в голову не придет, что мы могли бы заняться чем-то иным. Таким образом, все, чего бы мы ни пожелали, тут же нам предоставляется; чтобы у нас не могло возникнуть даже формального предлога послать матрицы подальше и заняться чем-то более прибыльным. — Он покосился на новые сапоги Кервина и добавил: — Ну и скверную же пару всучил он тебе. Вот пройдоха!
Теперь расхохотался Кервин.
— Не удивительно, что он из кожи вон лез, только бы всучить мне что-нибудь пошикарней!
— Я не шучу: ты окажешь ему величайшее одолжение, если вернешься и согласишься принять самую шикарную пару, какая у него только есть Или, еще лучше, закажешь что-нибудь особенное, — рассмеялся Кеннард.
Постепенно картинка все же начинала складываться в мозгу у Кервина. Впрочем, в ней до сих пор зияло немало пустых мест. Например, он так по-прежнему толком и не понимал, чем, собственно, комъины занимаются. Несмотря на множество красивых слов, он никак не мог связать простеньких трюков с кристаллами и стаканами — и того высокого положения, что занимают комъины на Даркоувере.
И вот что выпадало из картинки: камень, пущенный в двух комъинов; и не по ошибке, в гуще толпы, а намеренно, при свете дня. Камень, достаточно тяжелый, чтобы покалечить или даже убить.
Он ничего не сказал Кеннарду — но это выпадало из картинки.
Через десять дней он получил ответ на первый вопрос.
В лаборатории, под наблюдением Раннирла, Кервин упражнялся в простейших приемах извлечения энергии — весьма напоминающих трюк с плавлением стекла, продемонстрированный Раганом в первый вечер на Даркоувере. Занятие шло больше часа, и в висках у Джеффа уже начинала пульсировать боль, когда неожиданно Раннирл произнес:
— На сегодня хватит. Что-то затевается.