Стебелек и два листика - Михайлов Владимир Дмитриевич (книги читать бесплатно без регистрации полные TXT) 📗
- Но не всю правду?
- Всю. Иначе нет смысла. Юниор вздохнул.
- Трудно, Зоя.
- Мне еще труднее. Но… иногда это нужно. А будет ли у меня еще такой случай? Сразу предупреждаю: ни одному из нас такая откровенность не дает никаких прав. Сплетничаем, только и всего! Соглашайтесь! А чтобы вам было легче, начну я. И даже сниму запрет. Слушайте, Юниор: на самом деле никаких друзей у меня не было. Вы понимаете, что я имею в виду. Не было - хотя иногда со стороны и можно было вообразить нечто такое. И вот для чего я снимаю запрет: когда вы вернетесь на Землю и встретите Георга, передайте ему это. Тогда сразу станет легче жить той мне… той Зое, что рядом с ним. Она ведь никогда этого ему не скажет. Хотя бы из гордости. Обещаете?
- Если встречу - да.
- Видите, насколько я откровенна. Теперь ваша очередь. Согласны?
Юниору не хотелось соглашаться. Но он уже понял: чего бы она ни попросила, он сделает все. И не только потому, что даже в старину последнее желание приговоренного к смерти удовлетворяли. Не только поэтому.
- Я готов, Зоя.
- Так отвечайте!
- Спрашивайте.
- Я спросила. О ревности.
- Ревную ли я вас?.. Да.
- Сильно?
- Видимо, достаточно.
- У вас остался кто-то на Земле?
- Отец.
- Я имею в виду женщину.
- Не знаю.
- Юниор!
- Чистая правда. Я думаю, что у меня там не осталось женщины. Но не уверен, что она думает так же.
- Вы поссорились с нею?
- Мы ссорились не раз. Я уходил и возвращался - или заставлял уйти ее, а потом тащил обратно.
- И она возвращалась?
- Ненадолго. Но ведь я и не бывал на Земле подолгу.
- Она вас любит?
- Нет.
- Почему так уверенно?
- Насколько я понимаю, когда любишь, прежнее уходит? Ваше или ее? Для нее или для вас?
- Ее прошлое для нее.
- Оно не забывается. Но всегда уступает тому, что есть.
- А вот она так не могла. Прошлое было главнее.
- Бедный Юниор…
- Иронизируете?
- Поверьте, я серьезно. Не умею смеяться над такими вещами. Мне жаль вас. Но где-то я и рада.
- Теперь я спрошу: почему?
- Потому что вы мой последний мужчина. Не делайте страшных глаз. Я имею в виду не то, о чем вы сразу же с мужской прямолинейностью подумали. Не так примитивно. Просто - кроме вас я больше уже никого не увижу, ни с кем не поговорю…
- Зоя!
- Разве это не правда?
Сукины дети! - Юниор весь напрягся от подступившего гнева.- Кол осиновый в глотку каждому из тех, кто придумал эту двойную пытку. Очень нужно это Курьеру, как же! Ну, создали бы красивое тело, лучше даже не конкретное, а обобщенное, скопировали бы Венеру Милосскую, и хватит; но какого дьявола было - наделять его интеллектом, эмоциями, всем людским! Я не нанимался в палачи! Такого уговора не было! Дальняя разведка - не шайка террористов! Пусть вот прилетают сами и начинают свертывать этот мир. А я встану перед ними с лазером в руках, и посмотрим еще, кто кого свернет. Стреляю-то я получше, чем весь их ученый синклит! Я им сверну… носы к пяткам. Но сначала пусть разыщут. А я могу сидеть здесь, пока время не побежит вспять. Энергии - завались, корабль обеспечивает себя ею и будет обеспечивать, пока не рассыплется в пыль. С пропитанием придумаю что-нибудь со временем, не горшок же на плечах… Нет, никто не сможет упрекнуть меня ни в чем: всякое задание отменяется, когда становится ясно, что без жертв не обойтись,- даже когда речь идет о нас, мужчинах, разведчиках, а тут - женщина. Жизнь - превыше! И пусть только кто-нибудь вякнет, что это - не жизнь: он и пожалеть об этом не успеет! Это мой мир, пусть и не я его придумал, но я его создал л постою за него до последнего!
- Зоя,- сказал Юниор хрипло, откашлялся и повторил: - Зоя, хочу сказать вам… У нас есть правило: не заказывать для себя похоронный марш. Пока человек жив - он жив. А то, что вы сказали,- неверно… То есть правда, наверное, в том, что больше вы действительно не увидите людей - никого, кроме меня. Но и я никого, кроме вас. Потому что мы проживем здесь долго. Очень долго. Всю жизнь. Понимаете? Это в наших силах. В нашей воле. Моей - и вашей. Понимаете? Я обдумал. И решил. Бесповоротно. Тут наш мир. Наша жизнь. Наше все. Я не хочу другого. А вы, может быть, и хотели бы, даже наверняка хотели бы, но для вас это невозможно. Значит, и думать нечего. Понимаете? Пусть никакие три недели не волнуют вас, такого срока нет, не существует никаких сроков. Только,- вдруг испугался он,- не подумайте ничего такого: я ведь не выставляю условий, не жду от вас ничего, мы - два человека, выброшенные на необитаемый остров, будем помогать друг другу - вот и все. И не надо больше говорить об этом, хорошо?
Может быть, Юниор ждал, что в ответ ему бросятся на шею и будут долго и прочувственно благодарить; ничего подобного, однако, не случилось. Напротив, Зоя даже немного отодвинулась от него.
- Вы приносите мне жертву, Юниор?
- К чему такие выражения?
- По-моему, это точное обозначение вашего поступка. Но за мной остается право: принять жертву - или отвергнуть.
- И вы, конечно, ее не примете? Будем играть в благородство?
- При чем тут благородство? Вы просто не подумали, Юниор. Попытайтесь понять.- Зоя говорила холодно, почти резко.- По сути дела, вы приносите в жертву себя. Свое прошлое, настоящее, будущее. Это очень большая жертва. Самая большая. Не просто услуга. Но поймите же: как раз мелкую услугу можно оказать каждому и можно принять ее от каждого, но чем она больше, тем серьезней вы думаете: а можно ли позволить этому человеку оказать тебе такую услугу, принести жертву? Да, не требовать от него услуги, а именно - позволить. Потому что всякая услуга ставит вас в зависимость, а уж жертва - тем более. Но разве я не вправе решать - хочу я или не хочу зависеть от вас, хотя бы и чисто морально?
Юниор вскочил. Такого он не ожидал.
- И я признан недостойным, не так ли?
- Да постойте же, дайте договорить!
- А чего тут договаривать?! Все ясно. - Юниор!
Он опомнился.
- Простите. Но лучше не продолжайте. Обидно, и вообще… все то, что вы сказали, несерьезно и к нам отношения не имеет.
- Это я могу обидеться всерьез, Юниор. Разве то, что я сказала - ерунда?
- От первого до последнего слова. Какая жертва? Кто говорил о жертве? Я о себе забочусь прежде всего, а не о вас. Я собираюсь прожить еще достаточно долго. И не хочу жить с сознанием того, что я убил человека. Это во-первых. А во-вторых, мне вообще здесь нравится. Этот мир по мне. И я хочу жить здесь. Кстати, я об этом думал еще тогда, когда вас тут и не было.
