Звездный лабиринт - Мзареулов Константин (хорошие книги бесплатные полностью .TXT) 📗
Чуть позже они, покатываясь со смеху, наблюдали, как Наталье чуть не стало плохо при виде огромной новой квартиры. Немного потянув время, вернулись на Землю и остальные. И, пожаловавшись на плохую кормежку в самолете, поспешили отпраздновать благополучное завершение переезда. Когда расходились, Аркадий, убедившись, что рядом нет непосвященных, осведомился:
— Что за экзекуцию ты там устроил? Прежде чем телепортироваться в Шереметьево, я видел, как ты переломал все ребра какому-то борову.
— Не все, — запротестовал Сергей, — от силы три-четыре.
— Может быть, — согласился физик, пристально разглядывая друга. — Но перед тем, как превратиться в котлету по-киевски, он успел сказать, что ты приговорен к смерти.
— К смерти? — Сергей усмехнулся. — Поднимай выше — в тех краях меня объявили вне закона.
… Тот год начинался тревожно. Как ядовитые грибы после кислотного дождя, по всей стране росли крикливые партии, желавшие любой ценой получить власть над своими регионами. Порой создавалось впечатление, будто разом отворились двери всех психлечебниц, и чья-то безумная рука палкой выгнала на улицы городов всех пациентов, включая самых буйных. Ничем другим невозможно было объяснить, почему на огромном пространстве от Балтики до Приморья миллионы юродивых беснуются на митингах, выкрикивая предельно идиотские лозунги и требования. Самым же ужасным было то, что часть этих требований властями покорно исполнялась, в результате чего жизнь становилась все хуже, но орды воющих безумцев немедленно находили виноватых (разумеется, не из своих рядов) и требовали новых, еще более дебильных уступок.
Казалось, что сверхдержава превратилась в один сплошной дурдом, обитатели которого не способны трезво шевелить остатками мозгов, не смыслят собственных выгод, не видят им же грозящих бед и не в состоянии отличить правду от вопиющей лжи. Да что там способность думать — даже элементарную школьную арифметику забыли. Страна занимала одну седьмую часть карты мира (подсчитать это было совсем просто: и территория государства, и площадь земной суши имелись в любом справочнике по географии: раздели два числа — и получишь правильный ответ), а все искренне верили, что эта доля составляет аж одну шестую. И с той же уверенностью в своей непогрешимости толпа полагала, будто все неприятности этой жизни имеют лишь два источника: людей чужой нации, а также армию, которая пыталась хоть как-то защитить порядок в стране. Как следствие, рядовым явлением стали нападения на офицеров, прапорщиков и членов их семей.
В те жуткие дни город, где дислоцировался дивизион «Кальмар», затопила вакханалия насилия. Республиканские власти не желали останавливать волну погромов, надеясь полюбовно сговориться с националистами, и, окрыленные безнаказанностью, вожди последних решились благословить толпы своих адептов на следующий этап кровопролития. Выступив на митинге, беспрерывно гудевшем в центре республиканской столицы, лидер «народного» фронта призвал взять штурмом армейские и флотские казармы, захватить склады оружия и пойти войной на соседнюю республику, с которой их предки не поделили чего-то еще в прошлом тысячелетии. Несколько тысяч придурков, повязав лбы черными ленточками, направились к гарнизонным городкам.
В военном порту часть офицеров потребовала раздать личному составу табельные автоматы. Адмирал отказался принять их делегацию, однако на всякий случай перебросил для охраны штаба боевые группы «Кальмара». Вместо командующего с офицерами встретился видный политработник полковник Восканов, терпеливо разъяснивший: мол, в стране успешно развиваются демократические процессы, и Верховный главнокомандующий запретил применять военную силу против мирного населения. Пока он болтал эту чушь, «мирное население», смяв караулы у проходной, ворвалось в гарнизон.
Плюнув на субординацию, майор Каростин поднял своих «кальмаров» и без оружия, одними лишь подручными средствами вроде ломиков, обрывков якорной цепи и пожарных топоров, принялся вытеснять погромщиков. Через полчаса, насмотревшись бесчинств, учиненных вандалами-националистами, офицеры и рядовые готовы были расстрелять город из корабельных орудий и реактивных систем. В тот вечер Сергей едва не настиг Оруджа Идаятлы, но тот успел бежать, бросив своих бандитов на произвол судьбы, которая выступала в облике рассвирепевших моряков.
Ближе к полуночи военный городок был очищен от нападавших, но за оградой собирались новые банды, которые деловито расставляли пулеметы на крышах окрестных домов. Охваченный паникой командующий связался с Министерством обороны, но из Москвы ответили традиционным назиданием: «На провокации не поддаваться, огня ни в коем случае не открывать!» Офицеры и мичманы поняли, что власть снова подставила их и предала, однако поделать ничего не могли.
Единственное, что они сумели, — начать эвакуацию семей командного состава и гражданских беженцев, спасавшихся от погрома на территории военного порта.
Не тут-то было. Выход из бухты перегородили два поставленных на якоря сухогруза под флагами «народного» фронта, тяжелые пулеметы которых простреливали насквозь всю акваторию. Вдобавок на одном из судов размещался штаб заговорщиков — военные радисты перехватили интенсивный поток приказов, рассылаемый антеннами этой старой калоши. Когда от пирса отвалили буксиры, увозившие женщин и детей, с сухогрузов ударили пулеметные очереди. А штабное судно передавало открытым текстом: «Убивайте собак и никого не бойтесь, наши друзья в Москве запретили военным стрелять!»
Зимняя ночь казалась бесконечной. Старшие командиры штаба и политуправления исчезли, прорвавшись из бухты на сторожевике. И тогда руководство обороной принял на себя капитан второго ранга Виталий Самойлов, разрешивший раздать личному составу оружие и боеприпасы. Автоматчики получили приказ занять позиции по периметру гарнизона, но огонь открывать только в случае начала обстрела или штурма. Сергею же, с его «кальмарами», Самойлов поставил задачу снять блокаду со стороны моря — по возможности без выстрелов.
«Если у вас не получится, — сказал кавторанг, — я потоплю эти лоханки артиллерией. Пусть потом хоть под трибунал отдают».
Первая группа боевых пловцов, надев акваланги и оседлав индивидуальные «торпеды», подвесила магнитные мины к обросшему водорослями и ракушками днищу штабного теплохода. Второй отряд, возглавляемый Каростиным, направился на шлюпках к другому судну, где было больше боевиков и спаренных зенитно-пулеметных установок. Незаметно подкравшись к сухогрузу со стороны открытого моря и преодолев вплавь последние триста метров, «кальмары» бесшумно вскарабкались на борт. Тут началась главная потеха.
Воспоминания о той стремительной атаке до сих пор грели душу. Сергей пробивался к спардеку от кормы, а навстречу ему со стороны бака наступала группа капитана Ахмед-заде, чью семью двумя часами раньше вырезали погромщики.
Натерпевшиеся за два последних года моряки успели люто возненавидеть местных националистов, этих кровавых опричников «перестройки», поэтому дрались жестоко и безжалостно.
Оказавшись на палубе, группа Сергея блеснула отшлифованным на тренировках искусством рукопашного боя. Часовых и расчет кормового пулемета сняли без единого звука, после чего, прихватив трофейные автоматы, направились к мостику.
В этот момент на соседнем корабле прогрохотали взрывы, начался пожар.
«Фронтовики» в панике бестолково метались по палубе, поливая друг друга беспорядочными автоматными очередями, а подводные диверсанты методично истребляли трусливую банду, ломали врагу черепа и суставы, швыряли за борт в ледяную воду. В ту ночь майор Каростин собственноручно прикончил не меньше десятка этих выродков и до сих пор жалел, что не убил втрое больше.
Тем временем в городе продолжался кровавый хаос, главные силы боевиков готовились штурмовать здание Центрального Комитета, недавно переименованное в резиденцию президента. Тогда, по настойчивой просьбе перепуганных республиканских бонз-коммунистов, командир столичного гарнизона вывел на улицы два мотострелновых батальона неполного состава, и к утру с «демократическим» движением было покончено.
