Формула гениальности - Алимбаев Шокан (книги полные версии бесплатно без регистрации txt) 📗
В необыкновенно трудных поисках пути к будущему проходило для юноши время. Помня советы Наркеса, он каждый день по много раз повторял вслух и мысленно слова: «Я справлюсь!», стараясь, чтобы эта формула вошла в его плоть и кровь, укрепила его слабеющий дух, и цепляясь за нее как за единственную путеводную нить.
Это пришло неотвратимо. Баян сидел в комнате весь во власти своих тягостных ощущений и мыслей, когда почувствовал какой-то толчок в себе. Он не мог бы сказать, родился ли этот импульс в нем самом или пришел извне. Юноша принял это ощущение за новый прилив тоски, которая часто посещала его в последнее время и не давала усидеть на месте. Он вышел из кабинета, проходя по коридору, машинально окинул взглядом зал, где сидела Шаглан-апа, оделся и вышел на улицу. Вся природа была во власти могучего обновления. В весеннем воздухе, казалось, носились невидимые флюиды, рождавшиеся от пробуждавшейся после зимней спячки земли. Среди звонкого и оживленного шума, ликования детворы и птичьего гомона Баян вдруг почувствовал себя бесконечно жалким, одиноким и ненужным в этом огромном цветущем мире.
Импульс в виде желания, рождавшегося непонятно каким образом, повторился. Он побуждал юношу идти. Баян еще не знал, куда он пойдет, но желание, возникшее в нем сначала смутно, потом все отчетливее, подсказывало куда идти. Повинуясь ему, он вышел сперва на проспект Абая, затем медленно двинулся в сторону проспекта Ленина. Спустился в подземный переход, остановился и с секунду постоял, раздумывая, с левой или с правой стороны тоннеля выйти наверх. Новый внутренний толчок подсказал ему направление. Баян вышел из перехода и вместе с другими прохожими медленно пошел по проспекту вниз. У гостиницы «Казахстан» он замедлил шаги и, повинуясь новым побуждениям, повернул к зданию. Он никогда не был в этой гостинице и не понимал, зачем идет сюда сейчас. Вместе с группой шумно переговаривавшихся иностранцев вошел в парадную дверь и попал в огромный вестибюль. В правой стороне его находились газетный, книжный и сувенирный отделы, в левой – длинные стойки и кабины администраторов, около которых, как всегда, толпилось много людей.
– Ваш пропуск, молодой человек, – требовательно обратился к юноше пожилой швейцар в темно-синем мундире, стоявший у входа.
Баян слегка растерялся, затем, повинуясь импульсу, родившемуся в нем мгновенно, достал из внутреннего кармана пиджака маленький клочок помятой исписанной бумаги и протянул его швейцару.
Швейцар взглянул на бумажку и вернул ее.
– Это на четвертом этаже, сорок седьмая комната, – объяснил он, видя, что юноша впервые пришел в гостиницу.
Баян шел по вестибюлю, машинально оглядываясь по сторонам. Высокий свод с громадными и роскошными люстрами, плавные и красивые линии стоящих впереди массивных стен и колонн, облицованных мрамором. Проходя мимо необычно широких и мягких кресел с темно-красным импортным кожезаменителем у столиков для заполнения гостиничных бланков, задержался на них взглядом. По мраморной лестнице поднялся на второй этаж.
«Индуктор!» – мелькнула вдруг догадка в голове у Баяна.
Он прошел по коридору влево и очутился перед дверью с матовым стеклом, на котором красными буквами было написано: «Пожарная охрана. 0-1». Безотчетно следуя команде, исходившей из глубин мозга, юноша открыл дверь и очутился на очень тесной лестничной площадке. Все огромное пространство вестибюля, роскошь его мраморных стен, колонн и широчайшей мраморной лестницы, ведущей на второй этаж, все это осталось позади. Баян словно внезапно перенесся в другой мир. Серые бетонные стены не были даже побелены. Дверь, располагавшаяся на лестничной площадке напротив, из простого дерева и простого стекла, поражала бедностью после массивных дубовых дверей с золоченными ручками, которые он только что видел. Лестница, ведущая наверх, была настолько узкой, что на ней с трудом могли бы разминуться два человека. Юноша словно очутился в каменном мешке, зажатый стенами со всех сторон.
– Наверх! – властно подсказывало чье-то желание.
Баян стал послушно подниматься по ступенькам. Серые непобеленные стены вокруг производили удручающее впечатление. На пыльных стеклах простеньких дверей на третьем этаже были надписи: «Пожарная охрана». Прислушиваясь к звуку своих шагов, гулко раздававшихся в полном одиночестве, Баян продолжал подниматься. Двери на четвертом этаже были без надписи. Начиная с пятого этажа, стены были побелены. Было однако видно, что никто и никогда не ходил по лестнице. В ней и не было никакой нужды: население гостиницы обслуживали несколько четко налаженных лифтов.
Баян чувствовал себя так, словно поднимался из подземелья и ему не было конца. Ноги все больше и больше тяжелели, тело покрылось липким потом. Он не знал, сколько этажей он уже прошел. Устав от подъема, вытирая концом рукава пот со лба, он на секунду прислонился к бетонной стене.
– Наверх! – прозвучала в недрах мозга чужая команда.
Баян уныло и послушно стал подниматься выше. Глядя себе под ноги, он с трудом преодолевал одну ступеньку за другой. Через два этажа, тяжело дыша и весь обливаясь потом, не в силах идти дальше, он остановился.
– Наверх! – властно и жестоко диктовало навязанное ему кем-то желание. Оно было настолько сильным и физически ощутимым, что не подчиниться ему не было никакой возможности.
Шатаясь от усталости, тяжело дыша, юноша шаг за шагом стал медленно подниматься дальше. Ему казалось, что этой каменной бездне не будет конца. Сознание работало вяло и тупо, как в состоянии чрезмерно большой умственной усталости. Не было никаких сил сопротивляться приказам, приходящим извне. Ноги уже не держали Баяна и он опустился на ступеньки.
– Наверх! – мощный призыв заполнил его сознание, подавляя в зародыше проявление малейшей воли.
Держась за перила, затрачивая на каждый шаг по несколько минут, обливаясь потом, с истерзанным видом, поднявшись на очередной и уже последний этаж, Баян увидел высоко перед собой дверь в стене. Лестница поднималась еще немного и заканчивалась у двери с надписью:
МАШИННЫЙ ЗАЛ.
ПОСТОРОННИМ вход ВОСПРЕЩЕН.
В состоянии полной прострации от физического изнеможения Баян стал разглядывать дверь. До нее нельзя было достать со ступенек лестницы. Для этого надо было подняться по вертикальной железной лесенке. И с нее перейти на решетчатую площадку.
– Наверх! – прозвучала снова команда.
Отчаянными усилиями Баян ухватился за толстые железные прутья обеими руками и, кое-как помогая себе уставшими, еле ступавшими ногами, слегка приподнялся. Пока он поднялся по короткой лестнице, прошло немало времени. Дверь перед ним, обитая белыми листами оцинкованного железа, по всей вероятности, ведущая на крышу, была не заперта. Большой черный замок, продетый толстой проушиной в железное кольцо скобы, висел тут же.
– Открой дверь! – нетерпеливо требовало чье-то желание.
Баян открыл дверь. В проеме ее стал виден краешек синего неба.
– Входи в дверь! Быстрее! – требовал кто-то невидимый.
Баян стал медленно и осторожно перемещать свое тело с лесенки на решетчатую площадку перед дверью. И только он успел закрыть за собой дверь, как по лестнице, ведущей в машинный зал, прошли, переговариваясь между собой, два парня.
С испугом прислушиваясь к удалявшимся шагам, Баян с минуту постоял у двери. Затем взглянул вверх. Каменный мешок кончился. Над ним простиралось открытое небо. В квадратном бетонном углублении его отделяли от крыши всего метра три. К стене была прикреплена короткая железная лесенка с толстыми поперечными прутьями.
– Наверх! – пронзила мозг властная команда.
Приложив последние отчаянные усилия. Баян вылез на крышу. Шатаясь от слабости, огляделся по сторонам. Крыша была довольно большой. В нескольких местах по краям ее возвышались какие-то странные сооружения, напоминавшие очень толстые согнутые трубы, покрашенные черной краской. В центре возвышались три низкие небольшие крыши лифтовых шахт. С разных сторон растяжками из толстой проволоки к ним были прикреплены металлические жерди телевизионных антенн. Баян взглянул на знаменитую желтую корону гостиницы, царственно блиставшую сейчас в лучах солнца. На верхушках ее самых длинных зубцов были установлены красные фонари-золы. Высокие и толстые листы алюминия, анодированного под бронзу, с внутренней стороны были укреплены черными металлическими конструкциями.
