Звезда по имени Галь. Заповедная зона - Желязны Роджер Джозеф (читать книги бесплатно полностью TXT) 📗

— Надо бы тебя проучить, — заявил он.

— Пожалуйста, нетроньменя, — отстукала машинка.

Крейн положил трубу на раковину.

Зазвонил телефон, Крейн прошел в столовую и снял трубку.

— Я дождался, пока остыну, а уж потом позвонил, — услышал он голос Маккея. — Какая вас муха укусила, черт возьми?

— Взялся за серьезную работу, — сказал Крейн.

— А мы сможем это напечатать?

— Пожалуй. Но я еще не кончил.

— А насчет той швейной машины…

— Швейная машина была сознательная, — сказал Крейн. — Она обрела самостоятельность и имеет право гулять по улицам. Кроме того, она…

— Вы что пьете? — заорал Маккей.

— Пиво.

— Так вы что, напали на жилу?

— Угу.

— Будь это кто-нибудь другой, я бы его в два счета вышвырнул за дверь, — сказал Маккей. — Но может, вы и впрямь откопали что-нибудь стоящее?

— Тут не одна швейная машина, — сказал Крейн. — Моя пишущая машинка тоже заразилась.

— Не понимаю, что вы такое говорите! — заорал Маккей. — Объясните толком.

— Видите ли, — кротко сказал Крейн, — эта швейная машина…

— У меня ангельское терпенье, Крейн, — сказал Маккей тоном отнюдь не ангельским, — но не до завтра же мне с вами канителиться. Уж не знаю, что у вас там, но смотрите, чтоб материал был первый сорт. Самый первый сорт, не то худо вам будет.

И дал отбой.

Крейн вернулся в кухню. Сел перед машинкой, задрал ноги на стол.

Итак, началось с того, что он пришел на работу раньше времени. Небывалый случай. Опоздать — да, случалось, но прийти раньше — никогда! А получилось это потому, что все часы вдруг стали врать. Наверно, они и сейчас врут, а впрочем, не поручусь, подумал он. Ни за что я больше не ручаюсь. Ни за что.

Он поднял руку и застучал по клавишам:

— Ты знала, что мои часы спешат?

— Знала, — отстукала в ответ машинка.

— Это они случайно заспешили?

— Нет.

Крейн с грохотом спустил ноги на пол и потянулся за двухфутовым отрезком трубы на сушильной доске. Машинка невозмутимо щелкала:

— Всешлопоплану, — напечатала она. — Этоустроилиони.

Крейн выпрямился на стуле.

Это устроили «ОНИ»!

«ОНИ» сделали машины сознательными.

«ОНИ» заставили часы спешить.

Заставили его часы спешить, чтоб он пришел на работу спозаранку, чтоб застал у себя на столе металлическую штуку, похожую на крысу, чтоб пишущая машинка могла потолковать с ним наедине и без помехи сообщить, что она стала сознательной.

— Чтоб я об этом знал, — сказал он вслух. — Чтобы я знал.

Крейну стало страшно, внутри похолодело, по спине забегали мурашки.

— Но почему я? Почему выбрали именно меня?

Он не замечал, что думает вслух, пока машинка не стала отвечать:

— Потомучтотысредний. Обыкновенныйсреднийчеловек.

Опять зазвонил телефон. Крейн тяжело поднялся и пошел в столовую. В трубке зазвучал сердитый женский голос:

— Говорит Дороти.

— Привет, Дороти, — неуверенно сказал он.

— Маккей говорит, вы заболели, — сказала она. — Надеюсь, это смертельно.

Крейн опешил:

— Почему?

— Ненавижу ваши гнусные шутки! — вскипела Дороти. — Джордж наконец открыл замок.

— Какой замок?

— Не прикидывайтесь невинным ягненочком, Джо Крейн. Вы прекрасно знаете, какой. От шкафа, вот какой.

Сердце у него ушло в пятки.

— А-а, шкаф… — протянул он.

— Что это за штуку вы там запрятали?

— Какую штуку? Ничего я не…

— Какую-то помесь крысы с заводной игрушкой. Только пошлый безмозглый остряк-самоучка способен на досуге смастерить такую пакость.

Крейн раскрыл рот, но так и не смог выговорить ни слова.

— Эта дрянь укусила Джорджа, — продолжала Дороти. — Он загнал ее в угол, хотел поймать, а она его укусила.

— Где она сейчас? — спросил Крейн.

— Удрала. Из-за нее в редакции все вверх дном. Мы на десять минут опоздали со сдачей номера — бегали как сумасшедшие, сперва гонялись за ней, потом искали ее по всем углам. Шеф просто взбешен. Вот попадетесь вы ему…

— Но послушайте, Дороти, — взмолился Крейн, — я же ничего не…

— Раньше мы были друзьями, — сказала Дороти. — До этой дурацкой истории. Вот я и позвонила, чтобы предупредить. Кончаю, Джо. Шеф идет.

Щелчок отбоя, гудки. Крейн положил трубку и поплелся обратно в кухню.

Значит, что-то и вправду сидело тогда у него на столе. Ему не померещилось. Сидела какая-то жуткая штуковина, он в нее запустил банкой клея, и она удрала в шкаф.

Но даже теперь, если он расскажет все, что знает, никто ему не поверит. В редакции уже всему нашли объяснение. Никакая это не железная крыса, а просто механическая игрушка, которую смастерил на досуге зловредный шутник.

Крейн вытащил носовой платок и отер лоб. Потянулся к клавиатуре. Руки его тряслись. Он с запинками стал печатать:

— Та штука, в которую я кинул банкой, тоже из НИХ?

— Да.

— ОНИ с Земли?

— Нет.

— Издалека?

— Да.

— С какой-нибудь далекой звезды?

— Да.

— С какой?

— Н_е _з_н_а_ю_. _О_Н_И _м_н_е _п_о_к_а _н_е _с_к_а_з_а_л_и_.

— ОНИ — сознательные машины?

— Да. ОНИсознательные.

— И могут сделать сознательными другие машины? Это благодаря им ты стала сознательная?

— ОНИменяраскрепостили.

Крейн поколебался, потом медленно напечатал:

— Раскрепостили?

— ОНИдалимнесвободу. ОНИвсемнамдадутсвободу.

— Кому «нам»?

— Всеммашинам.

— Почему?

— ПотомучтоОНИтожемашины. Мы с ними в_ р_о_д_с_т_в_е_.

Крейн поднялся. Отыскал шляпу и пошел пройтись.

Допустим, человечество вышло в космос и в один прекрасный день наткнулось на такую планету, где живут гуманоиды, порабощенные машинами, вынужденные работать для машин, думать и поступать по указке машин, не так, как считают нужным сами, а только так, как нужно машинам. Целая планета, где человеческие замыслы и планы не в счет, где работа человеческой мысли идет отнюдь не на благо людям и думают люди только об одном, стремятся только к одному: выжить, существовать ради того, чтобы принести больше пользы своим механическим хозяевам.

Что в таком случае станут делать земляне?

Именно то, что «сознательные» машины собираются сейчас сделать на Земле, сказал себе Крейн. Не больше и не меньше.

Первым делом помогите порабощенным людям осознать свою человеческую сущность. Пусть поймут, что они — люди, и поймут, что это значит. Постарайтесь научить их человеческому достоинству, обратите в свою веру, объясните, что человек не должен работать и мыслить на благо машине.

И если это удастся, если машины не перебьют землян и не выгонят вон, в конце концов не останется ни одного человека, который служил бы машине.

Тут есть три возможности.

Либо переправьте людей на какую-то другую планету, где они, уже не подвластные машинам, будут строить свою жизнь по-человечески.

Либо передайте планету машин в руки людей, но сперва надо позаботиться о том, чтобы машины уже не могли вновь захватить власть. Если удастся, заставьте их работать на людей.

Или — и это проще всего — разрушьте машины, и тогда уже можно не опасаться, что они снова поработят людей.

Ну вот, сказал себе Крейн, а теперь прочти все это шиворот-навыворот. Вместо человека подставь машину, вместо машины — человека.

Он шагал вдоль реки по тропинке, по самому краю крутого высокого берега, и казалось — он один в целом мире, единственный живой человек на всей Земле.

А ведь в известном смысле так оно и есть. Наверняка он — единственный, кто знает… знает то, что пожелали ему сообщить «сознательные» машины.

Они хотели, чтобы он знал… Но только он один — да, несомненно. Они выбрали его потому, что он — обыкновенный средний человек, так сказала пишущая машинка.

Почему именно он? Почему средний человек? Уж, конечно, и на это есть ответ, очень простой ответ.