Башня из слоновой кости - Франке Герберт В. (читать книги онлайн бесплатно регистрация .TXT) 📗

Мортимер: Ну а где же тогда подаренная техническим прогрессом большая свобода?

Деррек: Она могла быть использована в двух направлениях. Первое: выигрыш в труде и времени делится на неизменное количество людей. Тут мы уже ближе к твоему идеалу – и как раз с помощью техники, ибо где еще есть области, в которых человек может прожить плодами своего труда? Он нуждается в энергии для освещения и отопления, для расчистки джунглей, для защиты от вредных и опасных животных, от каверз природы. Технический прогресс – это значит «больше», но с меньшими усилиями. При остающемся неизменным числе людей и растущей технизации каждый получил бы больше – вдвое, втрое, в пять, в десять раз. А с сегодняшним уровнем техники – в двести раз. Техника могла бы сделать из Земли рай.

Мортимер: Но она не сделала этого.

Деррек: Подожди минуту! Теперь рассмотрим вторую возможность: достигнутый выигрыш распределяется не на неизменное число людей, благодаря чему каждый получает все большее количество благ, а на постоянно растущую массу потребителей. Представь себе: прирост населения настолько велик, что каждый достигнутый в результате технического прогресса выигрыш тотчас же идет на то, чтобы обеспечить выживание очередного человека, потом еще одного, и еще одного, и так далее – так, что в конце концов для каждого в отдельности останется не больше, чем было восемьсот лет назад. Представь себе все это зримо: кусок отвоеванной у моря суши, на котором немедленно появляется новый пришелец и завладевает им. Снова идет работа, снова достигается успех, но тут приходит следующий, чтобы использовать и его. И так бесконечно. Ты в состоянии это увидеть? Таково наше положение – положение человечества. Вот тебе и ответ на вопрос, почему технический прогресс не делает нас счастливее.

Мортимер: В таком свете я еще ни разу не рассматривал это.

Деррек: Но это так! Сегодня на Земле шестьдесят миллиардов человек, но мощности наших технических средств исчерпаны. Добавить к ним уже почти нечего. Так что пока все останется в таком виде, никому на Земле лучше не станет.

Мортимер: Тогда людей должно быть меньше!

Деррек: Ловлю тебя на слове! А ты не подумал, к чему ведет эта идея?

Меньше людей! Каким образом ты согласуешь это требование с твоей свободой?

Либеральная партия обиделась на правительство, когда оно двести лет назад ввело практику разрешений на роды. Она осудила это как посягательство на основные права человека и требовала здесь полной свободы. Но как, по-твоему, выглядела бы сегодня Земля, если бы либералам удалось добиться своего? Уже через одно поколение на Земле стало бы столько людей, что она не могла бы их прокормить. Голодные и отчаявшиеся попытались бы силой заполучить то, чего им не хватало. Это был бы возврат к нищете, возврат к естественному отбору, который намного более жесток, чем наше планирование, которое дает столько свободы, сколько возможно, но распределяет ее справедливо. А теперь ты говоришь о необходимости сократить количество населения. Разве ты не понимаешь, что это возможно лишь при торжестве индивидуализма! Если ты хочешь достигнуть этого, ты должен больше заниматься планированием, чем мы, вмешиваться в большее число прав, шире применять принуждение, а то и прибегать к насилию.

Мортимер: Но ведь… должен же быть какой-то выход!

Деррек: Его нет. И я открою тебе тайну, почему: ОМНИВАК запрограммирован на основе принципа максимальной свободы. Любое отклонение от этого курса означает лишение свободы.

Мортимер: Значит, мы живем в лучшем из всех миров?

Деррек: Да.

Второй «разговор»:

Мортимер: Профессор ван Стейн, могу я вас побеспокоить?

Ван Стейн: Ты – это человек с двойным мозгом, не так ли?

Мортимер: Да, можно и так назвать.

Ван Стейн: Интересный случай, хотя и вовсе не сенсация. Потенциальные возможности серого вещества головного мозга допускают четырехкратную информационную нагрузку.

Мортимер: И наверняка мыслительные способности разных людей уже нельзя снова разделить?

Ван Стейн: Это то, что ты хотел узнать? Нет, биты не поддаются маркировке. Это не индивидуумы, так же как и элементарные частицы квантовой статистики.

Мортимер: Поначалу я хотел вернуться к своей прежней сущности, но сейчас я уже смирился с этим.

Ван Стейн: И правильно. Это соединение, безусловно, обогатило тебя, хотя это и не оптимальный вариант, как, скажем, при переносе учебного материала.

Мортимер: Но я не об этом хотел спросить. Я многое узнал в последнее время об уровне познаний, которого достигли вы и ваши сотрудники. К этому выводу меня привел корабль, который ведь являет собой нечто совсем другое, чем ракета межпланетных сообщений, – это не улучшение прежней модели, как предположили наши люди, а нечто принципиально новое. Чтобы достичь этого, ваши предшественники должны были десятилетиями накапливать познания, которые намного превосходят все известное на Земле.

Ван Стейн: Предшественники – неточное выражение. Скорее наши коллеги, работавшие до нас в лабораториях. Каждому из нас время от времени, чтобы идти вперед в своей собственной области, приходится ждать результатов в каких-либо смежных областях. С тех пор, как мы овладели гормонной биологией и электрохимическими процессами, управляющими функциями человеческого организма, консервация жизнедеятельности тела при сохранении мозговой активности стала испытанным видом научного исследования.

Мортимер: Именно в биологии и в медицине вы решительно продвинулись вперед. И отсюда мой вопрос: почему вы не употребите ваши знания на благо всего человечества? Почему вы держите их в тайне, хотя используете деньги, заработанные обществом?

Ван Стейн: Ты заблуждаешься! Все результаты обнародованы! Все до единого: и существенные, и несущественные; и численные значения, и формулы – все было заложено в ОМНИВАК.

Мортимер: А почему же их не использовали на благо человечества? Ведь это один из способов сделать людей счастливыми. Отчего же вы не пошли этим путем?

Ван Стейн: Ты опять заблуждаешься. Всему, что пригодно для использования, что служит всеобщему благу, разумеется, дан ход.

Мортимер: Как же так получилось, что самые популярные технические вспомогательные средства устарели на века?

Ван Стейн: Нет, они таковыми вовсе не являются. Ведь не устарел же способ передвижения пешком – если расстояние не превышает нескольких шагов, когда использование какого-либо транспорта нерационально.

Мортимер: Вы открыли новые источники энергии, разработали новые методы операций, создали новые лекарства. Разве можно помнить о каком-то рационализме, если речь идет об избавлении от страданий?

Ван Стейн: Абсолютно извращенная мысль! Ведь именно когда речь заходит о страданиях, высшая этическая обязанность – мыслить и поступать рационально.

Мортимер: Но разве люди прежде всего не нуждаются в сердечности и любви?

Ван Стейн: Никоим образом! Поддаваться настроениям, когда речь идет о социальных нуждах, означает идти на поводу у собственных эмоций. Нужда и страдания – слишком серьезные вещи. Сердечность и любовь! Стоит ли расходовать на это общественные силы?

Мортимер: Вы действительно полагаете, что в подобном случае теоретические расчеты скорее приведут к успеху?

Ван Стейн: Только трезвые расчеты. Само собой разумеется, проблемы слишком сложны, чтобы можно было передоверять их решение несовершенным людям. Мы поручили это ОМНИВАКу. Насколько я помню, он ни разу не дал осечки. Я на выборку проверял отдельные операции. ОМНИВАК так запрограммирован, что минимизирует нужду, страдание и боль. Это означает, что любой другой метод увеличил бы их.

Мортимер: Здесь я усматриваю противоречие. Если существуют медицинские методы, которые действеннее прочих, как может быть нерациональным их применение?

Ван Стейн: Когда расходы по применению столь велики, что исключаются все другие способы лечения…

Мортимер: Можно было бы выкроить деньги из других статей расходов.

Скажем, из средств на дорожное строительство.