Парень из преисподней, Беспокойство, Жук в муравейнике, Волны гасят ветер - Стругацкие Аркадий и Борис
- Связь! - сказал человек, задыхаясь. - Когда будет связь, Поль?
Он был в комбинезоне, отстегнутый капюшон болтался у него на груди на шнурке рации. От башмаков до пояса комбинезон щетинился бледнорозовыми стрелками молодых побегов, правая нога была опутана оранжевой плетью ли- аны, волочащейся по полу, и казалось, что это щупальце самого леса, что оно сейчас напряжется и потянет человека обратно, через коридоры управ- ления, вниз по эскалатору, и через аэродром, к обрыву, к башне лифта, но не в лифт, а мимо, вниз…
- Выйди отсюда, - сердито сказал Поль.
- Ты ничего не понимаешь, - задыхаясь сказал человек. Лицо его было в красных и белых пятнах, глаза выкачены. - Когда будет связь?
- Курода! - железным голосом сказал Поль. - Выйдите вон и приведите себя в порядок!
Курода остановился.
- Поль, - сказал он и сделал странное движение головой, словно у него чесалась шея. - Честное слово, мне срочно нужно!
Леонид Андреевич снова лег. Поль подошел к Куроде, взял его за плечи и повернул лицом к двери.
- Формалист, - сказал Курода плаксиво. - Бюрократ.
- Стой, не двигайся, - сказал Поль. - Шляпа! Дай пакет.
Курода сделал странное движение головой, и Леонид Андреевич увидел на его тощей подбритой шее, в самой ямочке под затылком коротенький блед- норозовый побег, тоненький, острый, уже завивающийся спиралью, дрожа- щий, как от жадности.
- Что там, опять подхватил? - спросил Курода и полез в нагрудный кар- ман. - Нет у меня пакета… Слушай, Поль, ты мне можешь сказать, когда будет связь?
Поль чтото делал с его шеей, чтото уминал и массировал длинными пальцами, брезгливо оскалившись и бормоча чтото неласковое.
- Стой смирно, - прикрикнул он. - Не дергайся! Ну что ты за шляпа!
- Вы поймали чешуйчатого человека? - спросил Леонид Андреевич.
- Чепуха! - сказал Курода. - Я не говорил, что эти люди были чешуйча- тые… Поль, ты скоро? Это надо послать им в первую очередь! Ай!
- Все, - сказал Поль. Он отошел от Куроды и бросил чтото полуживое, корчащееся, окровавленное в диспенсер. - Немедленно к врачу. Связь в семь часов вечера.
Лицо Куроды вытянулось.
- Попроси экстренный сеанс! - сказал он. - Ну что это такое - ждать до семи вечера?
- Хорошо, хорошо, иди, потом поговорим.
Курода неохотно пошел к двери, демонстративно волоча ноги. Розовые побеги на его комбинезоне уже увядали, сморщивались и осыпались на пол. Когда он вышел, Поль сказал:
- Обнаглели. Вы представить себе не можете, Леонид Андреевич, до чего мы все обнаглели. Никто ничего не боится. Как дома. Поиграл в садике - и к маме на коленки, прямо как есть, в земле и песочке. Мама вымоет…
- Да обнаглели немножко, - негромко проговорил Леонид Андреевич. - Я рад, что вы это замечаете.
Поль Гнедых не слушал. Он смотрел в окно, как Курода сбегает по эска- латору, волоча за собой обрывок лианы.
- Похож на Атоса, - сказал он вдруг. - Только Атос, конечно, никогда не пришел бы в таком виде. Вы помните Атоса, Леонид Андреевич? Он писал мне, что когдато работал с вами.
- Да, на Владиславе. АтосСидоров.
- Он погиб, - сказал Поль, не оборачиваясь. - Давно уже. Гдето вон там… Жалко, что он вам не понравился.
Леонид Андреевич промолчал.
2 Голос дежурного произнес:
- Экстренный сеанс Дсвязи. Земля вызывает Горбовского Леонида Андре- евича. Говорите, Леонид Андреевич…
Поль поднялся, чтобы выйти, но Горбовский сказал:
- Куда вы, Поль? Останьтесь! Какие у меня с Землей могут быть секре- ты? Да еще по Дсвязи… Горбовский слушает, - сказал он в микрофон. - Это кто?.. Кто?! А если по буквам? Нет, на экране ничего не разберу… Ботва какаято на экране… Ботва!.. Да… Аа, Павел!? Так бы и гово- рил. Ну, как ты живешь?!
Связь была на редкость плохая. Изображение на экране напоминало полу- разрушенную древнюю фреску, а Горбовский все время морщился и переспра- шивал, вдавливая пальцем в ухо горошину репродуктора. Поль присел в кресло для посетителей и стал разбирать сводки.
- Как тебе сказать… Более или менее отдохнул… Что?.. Аа да, неп- лохо… Пока все в порядке. А почему ты вдруг заинтересовался?.. Нуну !.. Опять… А нельзя ли какнибудь этого Прянишникова временно посадить под замок? Чтобы не открывал… Закрыть надо, а не работать! Слышишь? Закрыть! Контакт уже установлен?.. Ну вот. Только этого нам не хватал о… Да. Я всегда очень интересовался этим вопросом. Только не в этом смысле, как ты думаешь… Я говорю: интересовался, только в другом смыс- ле! В негативном смысле, понимаешь? В негативном!.. В смысле «да минет нас чаша сия»!.. Правильно ты понимаешь. Решительно против. Это открытие нужно закрыть, пока еще не поздно! Вы не даете себе труд подумать, что вы там делаете!..
За окном был дождь и туман. Настоящий туман. Тянуло сыростью и запа- хом леса, неприятным острым запахом, который в обычные дни не поднимался на такую высоту. Издалека, из очень далекого далека слабо доносилось ур- чание грома. Поль записал для памяти на полях сводки: «В 15.00 пожарная тревога, в 17.00 биологическая тревога».
- …Да, мне здесь очень хорошо сидеть… А в печати нужны контрвыс- тупления… Ты мне скажи вот что. Чего тебе от меня нужно? Только прямо и без дипломатии, потому что плохо слышно… Не скажу я этого. Как я мо- гу тебе это сказать, если я считаю, что нет?.. Представляю. Действи- тельно глупо. Надо както сдерживать… Откуда вы там взяли, что это об- щественная потребность? Стоит компании мальчишек поднять шум, как вы… Да!.. Да, я - нет. Решительно - нет… Нет!.. Слушай, Павел. Я об этом думаю уже лет десять… Давай лучше я подумаю еще лет десять , а?.. Кстати, какой это чудак посылает сюда шифровки на имя Герострата?.. Как много тебе нужно, чтобы я оставался твоим любимейшим другом. Ладно, пе- редай им так. Только имей в виду, что я все равно скажу - нет… Ну ка к… Как ты сам только что сказал. Леонидмол Горбовский… Ах, на маг- нитофон… А что я старый стал, ты тоже записываешь?.. Значит, так… Ээ… Я… ммм… глубоко убежден в том, что в настоящее время всякие акции подобного рода могут иметь далеко идущие и даже катастрофические для человечества последствия. Хорошо я сказал?.. Так. Ты не хочешь, что- бы я заставлял тебя врать, но ты хочешь, чтобы врал я сам?.. Не буду я врать, Павел. И вообще имей в виду: этот вопрос не в нашей компетенции. Теперь этот вопрос уже в компетенции Мирового Совета… Вот я и даю Ми- ровому Совету рекомендацию… Да, мне здесь хорошо сидеть, и никаких проблем… Будь здоров.
Поль поднял глаза. Горбовский медленно вынул из ушей репродукторы, осторожно положил их в кювету с раствором и некоторое время сидел, по- маргивая и постукивая пальцами по поверхности стола. Лицо у него стало желчным.
- Поль, - сказал он, - вы давно здесь?
- Четвертый год.
- Четвертый год… А до вас кто был?
- Максим Хайроуд, а до него - Ральф Ионеско, а кто был до Ральфа - я уже не знаю. Вернее, не помню. Узнать?
Горбовский, казалось, не слушал.
- А чем вы занимались до Пандоры? - спросил он.
- Года два охотился, а до этого работал на мясомолочной ферме. На Волге.
Это не было похоже на беседу. Горбовский задавал вопросы таким тоном, как будто собирался пригласить Поля на работу.
- Поль, если это не секрет, как случилось, что вы сменили здесь Мак- са?
- Я работал у Максима старшим егерем. При нем здесь погибли двое ту- ристов и один биолог, и он ушел. Меня назначили начальником по традиции.
- Это вам сам Макс сказал?
- Что именно?
Горбовский повернулся и посмотрел на Поля.
- Макс ушел потому, что… не выдержали нервы?
- Мне кажется, да. Он очень мучился. Со мной он, конечно, не говорил ни о чем подобном, но я знаю, что последнее время он не спал ночей. Каж- дый раз, когда ктонибудь выходил на связь нерегулярно, он менялся в ли- це. Это я видел сам.
- Даа… - протянул Горбовский. Потом он встрепенулся. - Что же это я тут расселся? Садитесь на свое место, Поль, а я сяду туда. Если вы ме- ня не выгоняете, конечно.
