Оголенный нерв - Уильямс Уолтер Йон (книга регистрации TXT) 📗
Дом, символизировавший торжество орбитального разума, был до отказа напичкан совершенной электроникой, разного рода штуковинами из сверхпрочных и легких орбитальных сплавов. Своего рода математическая сингулярность — штука, понятная искушенному разуму, но не встречающаяся в природе, ни в живой, ни в мертвой. Крышу усеивали ажурные антенны самых разных конфигураций. Рядом темнели криогенные устройства, охлаждающие сверхчувствительные предусилители, призванные снизить тепловой шума. По прозрачным трубкам облепившим стены, текли разноцветные потоки непонятного назначения. Дорожка, ведущая от ворот к дому, была вымощена тонкими, толщиной в миллиметр, плитками, вырезанными из метеорита, сверху ее покрывал прочный огнеупорный пластик. Под пластиком переливалась на солнце причудливая поверхность метеоритного среза — блестящие прожилки никеля, темные разводы неокисленного железа, вкрапления хрома и кремния. По обе стороны дорожки на металлических подставках-колоннах красовались стеклистые глыбы метеоритов, сияющие всеми цветами радуги. Дверь дома, тоже сделанная из прочного сплава, была отполирована до зеркального блеска.
— Похоже на картинку из книги «Жизнь киборгов», — пробормотала ошеломленная Сара.
Темный камень стен и серебристый метал создавали иллюзию деревянного дома, частично отделанного штукатуркой. На разноцветном жидкокристаллическом узоре одной из стен медленно менялись цвета. Присмотревшись, Ковбой узнал в узоре сильно увеличенную микросхему с запрограммированными рефлексами, которую вживляли в череп пилотам «дельт».
— Оружие, пожалуйста, оставьте в прихожей, — попросил голос Рено.
Скрывая недовольство, Сара изобразила на лице улыбку и опустила на пол рюкзак, в котором лежал автомат. Ковбой оставил на столе свой пластиковый пистолет, и они прошли в следующую комнату.
Сквозь прозрачное покрытие мягкой мебели, заполненной чем-то столь же прозрачным и желеобразным, исходило слабое синее сияние. В аквариумах, подсвеченным зеленым светом, плавали рыбы-мутанты. Их гены, неведомые земной природе, сконструированы на орбите. Откуда-то звучала негромкая компьютерная музыка.
— Как поживаешь, Ковбой? Давненько мы с тобой не виделись, — сказал Рено, крепко пожав гостю руку.
— Так себе, дружище. — Ковбой с интересом осматривал комнату, не в силах оторвать глаз от диковинной обстановки. — Я вижу, ты неплохо устроился.
Пять лет назад «дельту» Рено зацепило ракетой. Самолет упал в Западной Виргинии, разметав по небу горящий груз стоимостью в двести миллионов долларов. Это был один из последних полетов «дельт». Вскоре пришлось перейти на бронемашины. Рено успел катапультироваться до того, как его самолет врезался в горный хребет. Но пока Рено пытался дотянуть до аэродрома на подбитой «дельте», он сильно обгорел, да и парашют не раскрылся до конца. Товарищи Ковбоя до сих пор с горечью вспоминали о неудаче пилота.
Ковбой несколько раз навещал его в больнице, а потом, когда Рено отошел от дел, они раза два в год перезванивались. После аварии тело пилота собрали по кускам, но часть мозга восстановить не удалось, поэтому Рено пришлось оставить работу курьером.
Врачи потрудились на славу. Новое тело было крепким, руки и ноги на месте, голубые глаза — зорки. Рено в своих фланелевых штанах и гавайской рубахе выглядел превосходно. Только едва заметная сеточка морщин на молодом лице напоминала о не столь уж юном возрасте. Зубы сверкали белизной даже в полутьме. Разъемы на голове скрывала густая каштановая шевелюра.
— Пускаю в оборот свой капитал, — объяснил хозяин дома. В глазах у него проглядывала странная опустошенность.
Ковбой представил Сару, потом положил на стол картонную коробку с компьютерными матрицами.
Рукопожатие Рено производило странное впечатление: то ли ладонь казалась очень горячей, то ли кожа была слишком сухой. Обычно у любого человека ладонь чуть-чуть влажная. Ковбой просканировал ладонь Рено в инфракрасном диапазоне, температура на поверхности руки была распределена абсолютно равномерно. Таких ладоней Ковбой еще не встречал.
— Это протез, — объяснил Рено, заметив удивленный взгляд приятеля. — И обе ноги тоже.
— А почему тебе не приживили настоящие? — спросил Ковбой.
— Сначала так и сделали, но мозг получил слишком большие повреждения. — Рено постучал пальцем по голове. — Пострадали двигательные центры, нарушилась координация движений. Кроме того, живой кожей я почти ничего не ощущал. Нейроны мозга, ответственные за осязание, тоже погибли. Толку от живых ног и руки не было никакого, а фирма «Современное тело» как раз искала людей для испытания новых протезов. Вот так все и получилось…
Ковбой слушал приятеля с каким-то странным чувством. Наверно, он уже много раз объяснял это другим, поэтому его слова звучали как хорошо отрепетированный монолог.
— В протезы, — продолжал Рено, — встроены чувствительные элементы. Поврежденные участки мозга заменены компьютером. Конечно, протезы не могут сравниться по ловкости с живыми конечностями. Видимо, обратная связь слабовата. Но ничего лучшего пока нет. Я чувствую себя хорошо. Когда такие протезы запустят в серийное производство, поставить их будет дешевле, чем выращивать и приживлять пострадавшему нормальные конечности.
— Я и не знал о таких успехах.
— За испытание протезов «Современное тело» платит мне хорошую пенсию, купила этот дом, а раз в два месяца я меняю протезы на новые, более совершенные, испытываю их. Они долговечнее живых конечностей.
«Вот оно, грядущее», — вздохнул про себя Ковбой. Искусственное тело! Органы человека станут заменять, как детали машин. Вместо нервов — провода, передающие со скоростью света сигналы к конечностям. Вместо мозга — компьютер на жидком кристалле. А вместо сердца — пламенный мотор. Стальной Ковбой, творящий правый суд своею железной дланью. Звучит, а?
Ковбой внимательно рассматривал молодое лицо друга, на котором печально светились умудренные глаза. А какие раньше были у Рено глаза! Живые, ясные, веселые. До того самого момента, когда ракета сбила его самолет над Индианой. Тогда все и пошло кувырком.
— Итак, — произнес Рено, — вас разыскивает полиция?
— Именно.
— Я слышал, что на тебя объявлен розыск аж до самой Калифорнии.
— Мне бы добраться до Запада, а там уж я как-нибудь справлюсь. И тогда я посоветую тебе поскорее продать акции фирмы «Темпель фармацевтикал», если они у тебя есть.
— Садитесь, — нахмурился Рено. — Рассказывай.
Приятели заняли кресла. Сара забралась с ногами на светящийся диван. Пока Ковбой разговаривал с другом, она, как и положено телохранителю, молчала.
— Чем я могу помочь? — спросил Рено, поглаживая подбородок. — Переправить вас на Запад? Спрятать здесь?
Ковбой не мог отделаться от ощущения, что Рено действует, подчиняясь искусственным рефлексам, а на самом деле разговор его нисколько не интересует.
— Мы хотим продать кое-что. — Ковбой открыл коробку. — Тысячу штук. Совершенно новые, орбитального качества. Сделаны для фирмы «Йодин» фирмой «Оливетти». Тип ОСМ 2281. Компьютерное сердце.
В машине осталось еще пятнадцать тысяч матриц, но товар принадлежал Гетману, и Ковбой не хотел продавать больше, чем того требовала собственная безопасность. Ведь Сара работала на Гетмана.
— Кристаллическое сердце, — пробормотал Рено. — Так вот из-за чего разгорелся сыр-бор.
«Кажется, заинтересовался», — подумал Ковбой.
Без матриц компьютер мертв, поэтому слово «сердце» в данном случае очень подходило. Матрицы с огромной скоростью выполняли операции с мощными потоками информации: хранили, анализировали, выдавали по первому требованию. Именно такая штука помогала Ковбою вести машину. На их основе работал искусственный интеллект, обслуживавший орбиталов и правительство планеты. И вот эти самые компьютерные сердца лежали сейчас на столе в картонной коробке.
— Здесь сорок штук. Мы можем принести тысячу. Если ты согласишься стать нашим посредником, получишь тридцать процентов.
