Напарник чародея - Сташеф (Сташефф) Кристофер Зухер (читать книги онлайн бесплатно полные версии TXT) 📗
— Что ж, Классовая Латифундия, Основанная Пролетарскими Партиями, действительно бюрократична до мозга костей, — Дар продолжал хмуриться. — Но главная ее особенность — это одно из самых тоталитарных правительств в истории. А мне казалось, диктатуре требуются исследования, которые способны привести к изобретению и производству нового усовершенствованного оружия.
— Только когда существует враг, угрожающий правлению диктатора, Дар. А в данный момент у КЛОПП никаких соперников в Земной сфере нет. Поэтому все исследования, которые сейчас ведутся, только развивают уже известные принципы. Диктатура не одобряет появление новых идей. Новые идеи способны всколыхнуть стоячее болото, а жабы не любят, когда гонят волну.
— Я могу понять эту точку зрения: я и сам-то не очень склонен к новым идеям.
— Это только потому, что сознаешь, как мало пока знаешь о мире и обществе.
— В таком случае я, вероятно, никогда не перерасту такое состояние. Но все же я был бы рад понять, почему Лона велит мне делать что-нибудь так, а не иначе. Приятно было бы понимать, что я делаю, а не просто слепо следовать ее указаниям.
— Это может укрепить твою самооценку, Дар, до такой степени, что ты сам попробуешь выдвинуть одну-две новых идеи.
Дар содрогнулся.
— Пожалуйста! Я хочу привлечь Лону, а не навлечь катастрофу. Я еще долго не в состоянии буду делать что-то по-своему.
— Мне кажется, ты поставил Лону на пьедестал, Дар. А одна умная книга в истории человечества не зря предупреждала: «не сотвори себе кумира...»
— Нет, никакого пьедестала с Лоной на нем я не творил. Меня только пугают ее познания. Ну, может, также ее деловые инстинкты. Все присущие ей инстинкты...
Он отогнал эту мысль. «Позже, парень, — сказал он себе строго, — когда она вернется домой. А сейчас займись делом».
Незатейливая попытка сформулировать причину, по которой любишь другого человека.
— Ты снова отвлекся, Дар.
— Для этого у меня и есть пилот-робот, — но Дар весьма неохотно заставил себя думать о деле. — А пока, если я не буду буквально следовать инструкциям Лоны, наша маленькая фабрика начнет производить неисправные компьютеры, которые будут плохо покупаться.
— Верно, Дар, их перестанут покупать.
Дар кивнул:
— Нет продажи — нет денег, а на Максиме это означает, что нет и еды.
— Это заключение справедливо для любого цивилизованного общества, Дар.
— Правильно. Но на астероиде «нет наличных» означает также отсутствие воды, когда она закончится на нашем участке. А у нас осталось только два кармана, запас едва ли растянешь на десять лет. А «нет воды» — значит нет и кислорода для дыхания, нет водорода для реакции расщепления в реакторе, и нет и электричества.
— Верно, и хотя герметизация очень хороша, все равно ежедневно происходят небольшие потери.
— Да. «Нет денег» означает также отсутствие азота и примесей других газов для атмосферы, отсутствие запасных частей для аппаратуры жизнеобеспечения. Как говорят китайцы, «нет денег — нет жизни».
— Не думаю, чтобы Максиме грозила экономическая опасность, Дар.
— Конечно, не всей Максиме, а только нам с Лоной, — Дар посмотрел на дом Андрэ Нгойя на расстоянии. Французский замок-дворец, который мог бы соперничать с Версалем Людовиков. В сущности, это и была уменьшенная копия Версаля (очень сильно уменьшенная). — У Нгойя дела как будто идут неплохо. Конечно, их фабрика почти такого же размера, как дом, — он прекрасно различал прожекторы, установленные на крыше этой фабрики, чтобы разгонять тьму за поместьем. (Вот что хорошо в карстовых карманах, забитых льдом: когда извлечешь весь лед из пустот, получается большое подземное помещение для автоматических механизмов). — Они продают на миллион термов в год.
— Миллион триста шестьдесят восемь тысяч, Дар. Это все печатается в общедоступных изданиях.
— То есть сведения о наших доходах там тоже имеются, — Дар поморщился. — Неудивительно, что к нам относятся покровительственно.
— Я по-прежнему считаю, что это только твое субъективное впечатление, Дар. Анализ построения речи и выражения лица не свидетельствует о подобном отношении со стороны ваших соседей, за исключением Лаурентианов, Малхернов и Болвилов.
— Да, эти самые отвратительные из всех, — Дар глянул на показавшийся под кораблем дом в виде небольшой ступенчатой пирамиды. — А вот и жилище Малхернов, — оно напоминало Букингемский дворец в миниатюре: жители Максимы не скрывали своих честолюбивых устремлений. — Напомни мне, что я должен держаться от них подальше.
— Если настаиваешь, Дар, хотя все ваши соседи относительно безвредны.
— Что означает, что они не причинят мне вреда, если я не стану приближаться к ним ближе, чем на выстрел из лазерного пистолета. О, не волнуйся, я не буду их оскорблять. В конце концов, они всего лишь люди.
— Не нужно смеяться над соседями, Дар, если собираешься мирно сосуществовать с ними.
— Оставь, Фесс! Ты знаешь, что я отлично уживаюсь с большинством. Просто у меня нет неудержимого стремления строить копию дворца в вакууме, вот и все.
— Но если бы была возможность окружить его атмосферой и тенистым парком, вы бы построили?
— Ну, может быть, — Дар нахмурился. — Должна существовать возможность накрывать эти поместья, Фесс. Если строить под землей...
Фесс зажужжал — у робота это служило эквивалентом откашливания.
— Да, Дар, подобные планы можно обдумать, но в рамках настоящей дискуссии я хотел бы отметить, что вам не совсем чужды стремления ваших соседей-технократов.
— Ну, может, немного, — Дар продолжал хмуриться. — Но до сих пор я был только квалифицированным рабочим.
— Да, и вы еще не зачали собственную династию.
От простой мысли о потомках у Дара закружилась голова.
«Город» представлял собой три концентрических круга одноэтажных базальтовых зданий. В центре располагался космопорт. В зданиях вокруг посадочного поля размещались почти исключительно магазины, мастерские по ремонту кораблей и заведения для отдыха. Был даже небольшой отель с тремя барами, но он предназначался действительно только для проживания редких туристов, правительственных чиновников, прибывших для инспекционных целей, и отдельных гостей астероида в лице артистов, композиторов и художников. Граждане Максимы все были инженерами, учеными, программистами и прочими специалистами высокой квалификации; у женщин не было ни времени, ни необходимости заниматься проституцией. Они также весьма успешно сопротивлялись проникновению профессионалок, последняя женщина, которая пыталась этим заняться, была прикована к столу рядом с клавиатурой компьютера, руководившего автоповаром. Повар же решительно отказался выдавать ей пищу, пока она не подготовится и не сдаст компьютеризованный экзамен.
Вначале эта девица пыталась сохранить профессиональную гордость, но все ее страдания не произвели на робота никакого впечатления, и через три дня, питаясь одной водой, особа легкого поведения поняла, что здесь не заработаешь на хлеб умением из любого положения опрокидываться на спину, и начала интенсивно шевелить вместо бедер серым веществом. Получив сперва заслуженную тройку по алгебре, она заработала чашку мяса под соусом чили и стакан витаминизированного молока. Подкрепившись таким образом, она погрузилась в историю, алгебру, пространственную геометрию, химию и обозрение земной литературы, благодаря чему получила хорошо прожаренный бифштекс с тушеной фасолью. К концу трех месяцев прилежная ученица заработала солидные мозоли на седалище и свидетельство об окончании средней школы. В этот момент жертву спустили с цепи, и она умчалась на первой же лодке-ослике на Цереру. Об этом случае стало известно, и теперь женщины сомнительного поведения редко отваживались посещать Максиму. Но сама исправившаяся леди, однако, неожиданно вернулась пять лет спустя и попросилась на работу. У нее прорезался исключительный организационный талант, и вскоре она координировала весь импорт и экспорт астероида.
