Тарзанариум Архимеда - Кацай Алексей Афанасьевич (электронная книга TXT) 📗
Его, только что добродушные, глаза смотрели холодно и внимательно. Билл даже внутренне поежился. Да, старик тоже не прост. Свояк свояка видит из далека.
Билл пожал плечами в третий раз:
— Номер вы обыскали. Машину, я думаю, еще раньше. Какие деньги у… бедного университетского преподавателя латиноамериканской истории, находящегося в командировке, — на ходу придумал он.
Шериф привел себя исходное положение и поиграл в воздухе стволом кольта.
— Хочешь быть историком, будь им. Сочиняй истории. Никто тебе не запрещает. Но, насчет твоей бедности позволь усомниться.
Он помолчал, а потом прокряхтел:
— В общем так, Билл Маккольн, такса за открытие визы таким почтенным туристам, как ты, стоящим полмиллиона, у нас составляет сто тысяч зеленых. Полста — мне на старость, по двадцать мои молодым помощникам — на развлечения. Десять — чтобы тебя на той стороне без скандала встретили. Перейдешь границу спокойно. Все основные силы сейчас Карлсбад вверх дном переворачивают. Это я отпросился на всякий случай. Правильный, впрочем, оказался случай. Да, дружище? — спросил шериф.
Маккольн лихорадочно просчитывал в уме варианты поведения. Особенно его поразила точная цифра, названная шерифом. Именно такое количество баксов они с ребятами положили в потрепанный портфель, засунутый сейчас под обломок известняка на околице Аламогордо. Неужели кто-то из ребят?..
Маккольн быстро вспомнил всех их. Джека хлопнули еще в Иллинойсе. Майка они потеряли в Айове. Пит изошел кровью в Небраске. И уже в Колорадо Билл остался один, похоронив Сэма на заброшенной ферме. Нет, все они были надежными партнерами. Кроме того, моржеподобный старик не догадывался, кажется, что рядом с портфелем лежит еще одна сумка. С двумястами тысячами долларов. Его личными долларами, о которых никому ничего не известно. Но, черт возьми, как откупиться от шерифа, не насторожив его появлением второй части багажа?
Старик иронично наблюдал за Маккольном.
— Мне кажется, что ты уже согласен, — наконец добродушно прокряхтел он. — Но, кое-что тебя смущает. Наверное, точность подсчета?
Билл машинально махнул головой.
— Я помогу тебе, дружище. И еще кое в чем могу помочь, — загадочно бросил шериф. — Ты Сэма Трейнера, по прозвищу Бита, давно знал?
Маккольн замялся, а старик уже отвечал за него:
— С двадцать третьего. Когда в Оклахоме военное положение объявили из-за возрождения, слава Богу, Клана. А потом, в двадцать пятом, ты вместе со всем Ку-Клус-Кланом и дружищем Битой пошел в поход на Вашингтон. Я, брат, тоже там присутствовал. И с Сэмом мы тогда очень хорошо познакомились.
«В каком качестве?» — растерянно метнулось у Маккольна. А старик уже сделал мимолетный приветственный жест Клана. И Билл машинально ответил на него. Они, усмехаясь, посмотрели друг на друга. Глаза шерифа, впрочем, сразу же посуровели, покрывшись свинцовым налетом.
— Не расслабляйся, — бросил он, — разговор еще не окончен. А ну вспомни, по чьей наводке вы не через Техас рванули, а через наши края? — И, заметив, что Маккольн сразу же вспомнил уговоры Сэма, добавил: — То-то же… Ждал я вас тут. Однако, братство — братством, а коммерция — коммерцией.
Билл снова поскучнел. Шериф погладил усы и почесал лоб стволом «кольта».
— В общем так, мистер Маккольн… Меня, кстати, Стивеном звать. Стивен О'Брайен к твоим услугам, дружище. А ты, надеюсь, к моим…
Билл упрямо молчал. О'Брайен тяжело вздохнул:
— Какой-то неразговорчивый ты сегодня. Наверное, вчера все выговорил, — и он, в конце концов, засунул револьвер в кобуру. — Тут вот какое дело, Билл. Живет здесь у нас, невдалеке от Аламогордо, интересная семейка. Даже две. Но на одном ранчо. Даже дружно живут. Но одна семья белых, а другая — ниггеров. Странно это. А ведь пословица есть: «Между человеком и скотиной Бог создал промежуточное звено — негров»…
Маккольн зашевелился:
— Мой дед по иному говаривал…
— Ну-ну… — заинтересовался шериф.
— Между человеком и негром Бог создал промежуточное звено — скотину.
О'Брайен коротко хохотнул, откидываясь на кровати:
— Голова была у твоего деда! Как звали-то его?
— Эрик.
— Ах, голова, этот Эрик Маккольн! Любил его?
— Он, в основном, меня и воспитывал.
— Любил, значит. Ну, что ж, Билл, во имя деда и головы его разумной, я думаю, ты согласишься нам помочь?
— Смотря в чем.
— Да дело простое. Запланировали мы на сегодня эту черно-белую, полосатую, семейку, про которую я тебе говорил, уму разуму поучить. А то чересчур Арданьяны — это которые белые — разошлись. Наши ребятишки немного младшего Хастона — это из тех, которые черномазые — помяли, чтоб не лез, куда не надо, так тут Симон с сынком своим Пьером такую войну устроили, что — ой! Сам Симон Арданьян парень болезненный. Говорят, в России когда-то на пулю нарвался. Подрабатывал он там. Но сынок его ловок. Да и старый Ник Хастон, даром, что чернопупый, но медведь медведем. Оружие, опять же, какое-то непонятное у них есть. В общем, разобраться надо.
Маккольн настороженно слушал О'Брайена.
— А я тут при чем?
— Так про деда же память, — широко заулыбался шериф. — И еще одно. Парнишка мой ключевой ногу вчера сломал. А ты, я знаю, и в драке не плох, и стреляешь метко. Аль Капоне второсортного товара не держал.
— Не держит, — набычился Маккольн.
Шериф развел руками:
— Да по мне… Однако, после октября прошлогоднего [6] все вы как-то унывать начали. Вот и ты. Не от хорошей ведь жизни к мексикашкам подался?..
Ответить Биллу было нечего.
— Вот, вот, — покачал головой шериф. — Короче, дружище, нужно мне, чтобы ты моего ключевого подменил на сегодня. А то побаиваюсь, как бы чего не вышло. А потом дуй в свою Мексику, а, может, и дальше.
Маккольн задумчиво пожевал губами:
— Такая работа, наверно, должна неплохо оплачиваться…
О'Брайен удивленно развел руками:
— Так ведь во имя деда! И во славу Клана.
— Кроме имени и славы любому человеку материальная поддержка нужна. Чтоб от голодухи не загнуться, — уперся Билл.
— Ты загнешься, — стрельнул глазами шериф. — Сам, кого хочешь, загнешь. Впрочем, — задумчиво посмотрел О'Брайен на низкий потолок, — я тебе заплачу. И довольно неплохо. Скажем, сорок тысяч. Цена, по-моему…
— Из моих, естественно, запасов, — хмуро перебил его Маккольн.
— А что? Поработаешь сегодня, отстрелишь мне шестьдесят кусков вместо сотни и — гуляй, парень! У тебя есть другие варианты?
Теперь уже наступила очередь Билла разводить руками.
— Только мой багаж берем после работы и без свидетелей, вдвоем, а деньги — на самой границе.
Они ударили по рукам. Руки у обоих были красные. У шерифа от пустынной пыли («Обыскивал таки машину!» — догадался Маккольн), у него самого… Вина вроде вчера не пил. Может, проститутку зацепил, когда из номера выставлял? А, впрочем, все равно. Главное, что он получил отсрочку. А там, может, и ситуация изменится. Мало ли чего… Хотя, судя по настороженно-насмешливому взгляду О'Брайена, вряд ли. Ну, посмотрим…
В детали своих планов шериф посвящал Маккольна уже на ходу, перед тем послав конную группу из пяти человек испано-индейской наружности по направлению к ранчо со слюняво-романтическим названием «Лунный Замок». Вспомнив о салуне, в котором он нагрузился вчера самодельным виски под самую завязку, Билл поморщился и подумал: «Какой-то край лунатиков! Впрочем, первобытная природа и такая же глухомань явно способствуют этой хворобе».
Они тряслись на его «ройсе» по извилистой каменистой дороге. Один из напарников О'Брайена, приходивших утром в гостиницу, вел машину, а второй напряженно замер рядом с ним на переднем сидении. Шериф и Маккольн устроились сзади. Стивен, постоянно отдуваясь и ежеминутно вытирая лоб огромным клетчатым платком, бубнил Биллу на самое ухо:
— Короче, хотел я этого Эммануила Хастона сразу же арестовать да засадить. Он, конечно, еще мальчишка и прав был бы для присяжных в той ситуации на сто процентов, но поднимать руку на белого, это уже чересчур даже для нашей демократии. — Последнее слово О'Брайен произнес с нескрываемой иронией.
