Звезда под бичем - Герберт Фрэнк Патрик (книги без сокращений .TXT) 📗
– У нее, вероятно, есть свои косметологи!
– Но Стедион – их пробный камень. Как только мы объявим на планете карантин, активность косметологов сразу же везде сильно понизится.
Бильдун с сомнением взглянул на Тулука.
– Тапризиоты разбираются в переплетении связей лучше, чем она считает, – сказал Тулук. – Я думаю, они послушаются нас, если вы сошлетесь на то, что наш последний оставшийся калебан находится на грани полного исчезновения. Я верю, что они поймут значение этого факта.
– Объясните мне только одно, – сказал Бильдун. – Если тапризиоты могут использовать это… эти связи и черпать свою энергию связи из того же источника, что и калебан, тогда они сами должны знать, в какую их втянули историю.
– Хороший вопрос, – сказал Мак-Кей. – Сообщал ли кто-нибудь об этом тапризиотам?
– Косметологи… тапризиоты… – угрюмо пробормотал Бильдун. – Чего вы хотите добиться, Мак-Кей?
– Я должен вернуться в шар калебана, – сказал Мак-Кей.
– Мы не сможем вас там надежно защитить.
– Не знаю.
– Внутренне пространство шара мало. Если калебан обратится к нам и…
– Он не сделает этого. Я его спрашивал.
Бильдун вздохнул – чисто человеческое движение. Пан спехи принимали не только человеческую внешность, когда хотели уподобиться людям. Однако различия между человеком и пан спехи были коренными, и это тотчас же всплывало в памяти Мак-Кея. Люди были знакомы с внутренним миром пан спехи только поверхностно. Так вот, предстоящие события должны были дать возможность понять мысли Бильдуна. Скоро в теле Бильдуна появится новая личность со всеми знаниями, которые прежний Бильдун накопил в течение прошедших тысячелетий, со всеми…
Мак-Кей сжал губы и почти со свистом выдохнул воздух.
Как переносят пан спехи весь этот груз данных из одного «я» в другие? Они говорят, что все время связаны друг с другом, обладатели эго-органа, товарищи по воспитанию, мыслящие эстеты и пускающие слюни плотоядные, спят ли они или бодрствуют. Каким образом они связаны между собой?
– Вы понимаете, что калебан подразумевает под «связями»? – спросил Мак-Кей и уставился в фасетчатые глаза Бильдуна.
Бильдун пожал плечами.
– Я вижу путь, по которому идут ваши мысли, – сказал он.
– Ну и…
– Может быть, и мы, пан спехи, используем частичку этой энергии, – сказал Бильдун, – но если и так, то мы используем этот процесс совершенно бессознательно. Больше я ничего не могу сказать. Ваши вопросы являются проникновением в интимную сферу нашей жизни.
Мак-Кей кивнул. Секретная сфера жизни была последней защитной линией, последней цитаделью существования пан спехи. Ни логика, ни разум не могли повлиять на генетически запрограммированные реакции, когда те возникали. Бильдун выказал истинное свидетельство своей дружбы, предупредив его.
– Положение отчаянное, – сказал Мак-Кей.
– Согласен, – ответил Бильдун. – Поступайте, как хотите.
– Спасибо, – сказал Мак-Кей.
– Все это вы берете на свою ответственность, Мак-Кей, – добавил Бильдун.
– Пока моя голова находится на плечах, я всегда оказываюсь прав, – ответил Мак-Кей и открыл дверь приемной, где сдала гудящая толпа репортеров, сдерживаемая горсткой охранников.
С помощью прыжковой двери Мак-Кей добрался до штаб-квартиры Фурунео и вылетел оттуда на одной из машин Бюро. Когда он прибыл на побережье, вокруг шара калебана уже стала собираться толпа зевак.
«Новости распространяются очень быстро», – подумал он.
Усиленное отделение охраны, вызванное специально из-за возможности появления толпы, сдерживало любопытных, которые пытались прорваться на лавовый блок. Отряд военных флиттеров удерживал на определенной дистанции разнообразные личные летательные аппараты.
Прежде чем забраться в шар калебана, вход в который был открыт, Мак-Кей поставил на лавовый блок двух охранников и велел им наблюдать за суматохой вокруг. Свежий утренний ветер осыпал людей мелким дождем и клочьями пены.
Он подошел к отверстию, вполз внутрь и какое-то время привыкал к интимному красноватому полумраку. Здесь было значительно теплее, но не так жарко, как раньше. Вероятно, вход был все время открыт.
– Калебан что-нибудь говорил? – спросил он лаклака, несшего охрану.
– Я не заговаривал с ним, – ответил охранник, – и он тоже все время молчит.
– Фанни Мей, – сказал Мак-Кей.
Тишина.
– Вы все еще тут, Фанни Мей? – спросил Мак-Кей.
– Мак-Кей? Это вы вызываете меня, Мак-Кей?
Мак-Кею показалось, что эти слова приняли его глазные яблоки и передали их слуху. Излучение калебана, несомненно, ослабло.
– Его много раз хлестали, пока меня не было? – спросил Мак-Кей лаклака. – То есть, за два последних дня?
– Локального времени? – спросил лаклак.
– Какая разница?
– Я думал, вам нужны точные данные, – обиженно сказал лаклак.
– Я пытаюсь у вас узнать, подвергался ли калебан нападениям, пока я находился в Централи, – раздраженно сказал Мак-Кей. – Кроме того, я хочу знать, как много было этих нападений и насколько они были успешны. Может быть, вы в состоянии ответить мне на эти вопросы? Связь с калебаном стала заметно слабее, чем в то время, когда я последний раз разговаривал с ним, – он отвел взгляд от гигантского «половника» калебана и уставился на охранника с убийственным вниманием.
– Эти… эти нападения были единичными и не очень успешными, – испуганно ответил охранник. – Я думаю, всего их было десять или двенадцать… Мы собрали множество бичей и рук паленков, но, как я слышал, они не были доставлены к вам в лабораторию.
– И это вы называете точными данными? – прогромыхал. Мак-Кей. – Я должен вас за это…
– Мак-Кей кричит на присутствующую здесь личность? – спросил калебан и спас лаклака от угрозы неминуемого наказания.
– Приветствую вас, Фанни Мей, – сказал Мак-Кей.
– Вы обладаете новыми линиями связей, – сказал калебан, – и их узор допускает опознание. Добро пожаловать, Мак-Кей.
– Ваш договор все еще ведет вас и нас к окончательному исчезновению?
– спросил Мак-Кей.
– Интенсивность возрастает, – ответил калебан. – Млисс Эбнис хочет с вами поговорить.
– Что? Эбнис хочет поговорить со мной?
– Верно.
– Она могла вызвать меня в любое время, – сказал Мак-Кей.
– Эбнис передала свой вопрос через меня, – сказал калебан. – Она хочет вести разговор вдоль ожидаемых связей. Она обозначает эти связи понятием «теперь». Вы понимаете это, Мак-Кей?
– Я понял, – ответил Мак-Кей. – Пусть говорит.
– Эбнис требует, чтобы ваши спутники были удалены отсюда.
– Она хочет, чтобы я остался один? – спросил Мак-Кей. – Как ей могло прийти в голову, что я пойду на это?
В шаре калебана стало теплее, он вытер пот со лба.
– Эбнис назвала этот мотив любопытством.
– У меня свои условия для такого разговора, – сказал Мак-Кей. – Скажите ей, что я соглашусь только в том случае, если она гарантирует мне, что во время нашего разговора не будет предпринято никакого нападения ни на вас, ни на меня.
– Я даю вам свои гарантии.
– Вы?
– Вероятность гарантий Эбнис кажется… несовершенной. Приблизительное описание гарантий моего «я»… сильно непосредственно? Может быть.
– Почему вы даете гарантии?
– Эбнис очень настойчиво требует разговора. Договор предусматривает такое посредничество. Очень точное обозначение. Посредничество.
– Вы гарантируете нашу безопасность, так?
– Я даю вам свои заверения, не больше.
– Никакого нападения в течение переговоров, – настаивал Мак-Кей.
– Связи делают заверения правдоподобными, – сказал калебан.
Лаклак за спиной Мак-Кея хрюкнул.
– Вы понимаете эту чепуху?
– Возьмите своих людей и исчезните отсюда, – сказал Мак-Кей.
– У меня приказ…
– Забудьте на время о приказе. Я действую по договоренности с Бильдуном и обладаю всеми полномочиями. Идите.
– Господин, – сказал лаклак, – за две последние вахты трое из наших людей сошли здесь с ума, хотя принимали пилюли ярости и другие химикаты, которые, как мы думали, могли нас защитить. Я не могу взять на себя ответственность…
