Пересечение Эйнштейна - Дилэни Сэмюэль Р. (читать хорошую книгу полностью TXT) 📗
— Зеленоглазый?
— Мы не такие, какими были древние люди, мы...
Я повернулся и выбежал с балкона.
В комнате я опрокинул стол и пронесся мимо залаявшей собаки.
— Ло Чудик! — она сидела на возвышении возле стены. — Подожди. Тебе будет интересно, если ты увидишь то, что находится под «Жемчужиной»?
Прежде, чем я успел ответить, собака нажала носом кнопку на стене.
Пол начал вращаться. Почти в истерике я понял, что происходит. Полом служили две панели поляризованного пластика, лежащих одна на другой. Когда они стали прозрачными, я увидел фигуры, движущиеся в расщелинах между камней, под креслами и ножками столов.
— «Жемчужина» построена над одним из коридоров клетки Браннинга.
Смотри, они бродят там, цепляются за стены. Нам не нужен сторож клетки.
Старая компьютерная система людей для Физических Гармонических Заграждений и Ассоциаций Бредовых Ответов заботится об этих иллюзиях. Внизу целый ад, наполненный удовлетворенными желаниями...
Я упал на пол и прижался лицом к пластику.
— ФЕДРА, — закричал я. — ФЕДРА, где она?
— Привет, мальчик, — в темноте засверкали огоньки. Пара существ с многочисленными, слишком многочисленными руками, стояла, обнявшись, над мигающей машиной.
— ФЕДРА!..
— Это не тот, это неправильный лабиринт, мальчик. Здесь, внизу, ты можешь найти другую иллюзию. Она последует за тобой к двери, но когда ты обернешься, чтобы убедиться, что она здесь, она исчезнет и ты уйдешь сам.
Так зачем пытаться?
Голос был еле слышен сквозь пол.
— Здесь за все отвечает мать. Не приходи сюда играть на своем кровавом мачете. Ты пытаешься получишь ее и ты вернешь ее назад другим путем. Ты — пучок психических проявлений, многосексуальности и бесплотности, и ты — ты пытаешься на все это надеть ограничивающую человеческую маску. Ищи где-то за рамой зеркала...
— Где...
— Ты умолял дерево?
Подо мной проходило множество иллюзий клетки, они шли, шатаясь и толкаясь, под мигающими огнями ФЕДРЫ. Я вскочил и бросился бежать. Собака залаяла мне вслед, когда я захлопнул дверь.
Я пробежал по лестнице и вылетел в парк, с трудом удержавшись на ногах. Вокруг металлических башен и на террасах плясали толпы, из окон доносилось пение.
Я остановился возле дерева и заиграл для него, умоляя. Я пустил аккорды по течению, уповая на счастливый случай, и молил о решении. Начал я смиренно, и песнь опустошала меня до тех пор, пока не осталась яма. Ад, в который я погружался. Там была ярость. Это была моя ярость, и я передал ее ему. Там была любовь. И она пронзительно кричала, не слыша пения, доносившегося из окон.
Руки Зеленоглазого были разбиты в тех местах, где их привязали к ветвям. Одна рука соскользнула вниз по коре...
...И ничего. Я вскрикнул, как от смертельной раны. И сжимая рукоять мачете двумя руками, продырявил его бедро, вогнав острие в дерево. Снова вскрикнул и, дрожа, выдернул обратно.
Глава 13
Ушел он, как к себе домой,
О человеке возроптав.
Был галилейский день кровав
Под вавилонскою звездой,
Одевший мир вселенской тьмой.
Я слышал, что вы даете тысячу долларов за мое тело, которое, как я понимаю, интересует вас в качестве свидетеля... в таком случае, если бы я появился в суде, я дал бы выгодные вам показания. Но против меня выдвинуты обвинения за события, произошедшие в войне в округе Линкольн, и я боюсь появляться там, поскольку мои враги наверняка постараются убить меня.
Я искал с венками, исправляющими эту ошибку.
Море штормило. Утро неслось над водой. Я шел вдоль морского берега, сплошь усыпанного ракушками. Я вспомнил тот день, когда мы въехали в Браннинг на драконах. Теперь Его жизнь и мои иллюзии были утрачены. Чем дальше от Браннинга я отходил, тем меньше он становился. Я шел, при каждом шаге вонзая мачете в песок.
Так прошла вся ночь, но я не устал. Что-то подталкивало меня, подгоняло, так что я не мог остановиться. Пологий берег был прекрасен. Я поднялся на дюну, гребень которой порос высокой шелестящей травой.
— Эй, Чудик!
Что бы это ни было, я вскинулся, как от звона неожиданно сработавшего будильника.
— Как живешь?
Он сидел на бревне, вдавленном в сырую землю у подножия дюны. Он откинул волосы, и снизу вверх искоса посмотрел на меня. Солнце отражалось в кристалликах соли, покрывающих его плечи и руки.
— Я долго ждал, очень долго, — сказал Кид, почесывая колено. — Как ты себя чувствуешь?
— Не знаю. Устал.
— Не сыграешь? — он указал на мачете. — Спускайся вниз.
— Не хочу.
Песок посыпался из-под моих ног. Я смотрел на Кида, и вдруг кусок дюны подо мной обвалился. Я пошатнулся, страх гнал меня прочь, подальше от этого места. Но я упал и под хихиканье Кида покатился вниз по песчаному склону. Дно. Я еще несколько раз перевернулся. Кид все так же сидел на бревне и смотрел теперь на меня сверху вниз.
— Чего ты хочешь? — прошептал я. — Ты потерял Зеленоглазого. Что тебе надо от меня?
Он поковырялся в ушах и улыбнулся массой мелких зубов.
— Мне нужно это, — и указал на мачете. — Ты думаешь, что Паук действительно... — он остановился. — Паук решил, что Зеленоглазый, ты и я не должны жить в одном мире. Это слишком опасно. Тогда я подписал смертный приговор и повесил Зеленоглазого, ты играл для него, а я плакал в море, в котором ты не сможешь увидеть слез. Ты веришь этому?
— Я не... Я не знаю.
— Я верю, что Зеленоглазый жив. Не знаю. Я не могу проследить за ним, как за остальными людьми. Он мог умереть, — он наклонился вперед и обнажил свои зубы. — Но он жив.
Я сидел на песке, пристально глядя на него.
— Дай мне свой меч.
Я приподнялся. Помедлил, а потом стремительно замахнулся и ударил.
Кид уклонился. Мачете раскололо бревно.
— Если ты ударишь меня, — начал Кид, — думаю, что все это будет неприятно. Я истеку кровью. Но если я смогу сказать о чем ты думаешь, ну тогда, все попытки избавиться от меня будут просто бесполезными.
Он пожал плечами и мягко улыбнулся. Потом протянул руку к мачете.
Я разжал пальцы. Он взял нож, погладил лезвие.
— Нет, — вздохнул он, — Нет, мне от этого никакой пользы, — и возвратил мачете. — Покажи, как ты играешь.
Я забрал мачете; оно было мое, и мне не хотелось, чтобы он его держал.
Кид почесал правую пятку левой ногой.
— Покажи мне. Мне не нужен твой меч, мне нужна музыка, которая в нем. Сыграй, Чудик, — он кивнул.
Я в ужасе поднес мачете ко рту.
— Давай.
Прозвучала дрожащая нота.
Кид слегка наклонился, опустил золотистые ресницы.
— Сейчас я хочу забрать все, что осталось, — он сцепил пальцы рук. И стал отбивать ногой такт, царапая землю когтями.
Еще нота.
Я стал выводить третью...
Это был и звук, и движение, и чувство одновременно. Это было громкое «щелк!»; Кид изогнулся дугой и схватился за шею. На его лице отразился ужас. Паук, стоя на гребне дюны, крикнул мне:
— Продолжай играть, черт побери!
Мачете пронзительно кричало.
— Пока ты играешь, он не может использовать свой ум для чего-нибудь еще!
Кид вскочил с бревна. Бич хлестнул над моей головой. Кровь потекла по груди красноголового. Он отступил на шаг, споткнулся о бревно, упал. Я отскочил в сторону, ухитрившись удержаться на ногах — такие пустяки мне даются проще, чем другим людям. Я все еще извлекал какие-то звуки из мачете.
Паук, щелкая бичом, соскользнул вниз. Кид, прикрывая живот, пополз.